Защиты и личностное развитие

Начикетас сказал:
Да будем мы защищены, открыв знание!
Да будем мы защищены, получив результаты знания!
Да достигнем мы силы, идущей из знания!
Да усвоим мы этот урок!
Да не станем мы искать недостатки друг в друге!
ОМ ШАНТИ ШАНТИ ШАНТИ!
«Катха Упанишада»

Когда говорят о защитах, к ним зачастую прикрепляют ярлык психологической порочности. На самом деле их природа не настолько ущербна, как может показаться на первый взгляд. Они двойственны, как и любая другая вещь: тем же молотком можно не только забить гвоздь, но и отбить палец. Порочность защит начинается там, где заканчивается адекватность, и орудие приспособления превращается в симптом.
Защиты и личностное развитие

     Душа, как океан, способна самоочищаться. Вот это умение, данное ей от природы, и есть основа для образования защитных реакций и устойчивых защит. Но всякая устойчивость при подвижной, меняющейся обстановке легко переходит в косность. Создаётся впечатление, что человек, который благодаря техническому прогресу может проехать на скоростном поезде из пункта А в пункт Б, находящийся в 1000 километрах от него, идёт туда пешком. И дело не в том, что у него не хватает денег на билет, — он, живя в современном мире, не знает о существовании поездов, более того, даже если и знает, то не может воспользоваться своим знанием. Поле его опыта ограничено и ненадёжно. Человек, проживший всю жизнь в условиях Заполярья и оказавшийся вдруг среди тропических джунглей, может умереть от голода там, где местный житель видит обилие пищи, а мысли о голодной смерти даже не приходят ему в голову. Как правило, именно такого рода проблемы испытывают современные люди, — они живут в постоянно изменяющемся мире. Таким образом, характер — главная психологическая матрица социального поведения — становится не менее важным препятствием адаптации. Человеческое «Я» — это своего рода черепаший панцирь, и защиты играют в нём далеко не последнюю роль, хотя данный образ не в состоянии передать всю структурную сложность Эго-системы, как любой видимый нами предмет не даёт представления о его атомном строении. Панцирь характера, о котором говорил ещё Райх, — и костыли, и тяжкая ноша цивилизации, но никак не убийственный яд. На этом пути очень тяжело найти середину: если мы отказываемся от былого, подчас тошнотворного морализаторства — это не значит, что мы не теряем ничего ценного. Новая культура и новое время приносят свои плоды всем желающим, иногда напрочь забывающим, что любой переход из одного состояния в другое требует жертвоприношения. Ритуал этот жесток и мучителен: находиться в терпящем крушение поезде — не самое приятное занятие. Наша борьба и пакты о ненападении с природой будут длиться, пока существует человечество, поэтому неудивительно, если кто-то, нарушив один из пунктов, вмиг слетает с рельс. Абсолютно беспроблемная, гармоничная личность — миф. Впрочем, не самый худший. Угасание конфликтов и путь в блаженную нирвану — удел полусказочных бодхисаттв, тогда как простому смертному с его печатью культурной и социальной унификации, которой далеко до Дао Будды, остаётся, подобно мифическому герою, становить голову за головой гидре этого низкого и пошлого мира, увязая по самое темя в стремлениях к успеху и просто элементарному выживанию. Он закаляет свой панцирь, его ноша становится подчас слишком тяжкой, но в очень редких случаях ему доводится заглянуть по обратную сторону своих таких привычных доспехов.
     Защита — без сомнения, иллюзия. Человек мечет свои стрелы в пустоту, не осознавая, что вместо того, чтобы зря напрягать мускулы при натяжении тетивы, достаточно сделать остановку и задуматься. Ведь он не может повторить вслед за Г. Сковородой: «Мир ловил меня, но так и не поймал».
     Сансара с её ловушками и искушениями манит его, как годовалого ребёнка — грудь матери. Набоков всегда ставил слово «реальность» в кавычки. Видимо, он знал, что творил. Все эти наши «соцреализмы», «натурализмы» и проч. — только очередные аспекты иллюзорности сансарического существования, носящие такие суперреальные этикетки, чтобы убедить своих приверженцев в некоей, пусть не абсолютной, истине.
Защиты и личностное развитие

     Как можно жить без сознания собственной правоты? Во что превратится жизнь, похожая на сомнения без конца и края? Здесь и показывает себя глубокий психологический смысл защит. Консерватизм и нетерпимость — обратная их сторона. Если пожилому возрасту умеренный консерватизм к лицу, более того, может быть полезен, то юности он противопоказан, как детям ясельного возраста — управление автомобилем. Тяжело, подходя к жизненной границе, осознавать ошибочность своей структуры ценностей — в конце концов, это просто вредно и далеко не безопасно. Юность, проведённая в сковывающем сюртуке консерватизма, сужает жизненный горизонт как раз в то время, когда он должен расширяться, как жидкость от нагрева, особенно если учесть, что огонь витальности пылает в этот час с наибольшей силой. Вот где консерватизм становиться костью в горле. Дайте юности перегореть в этой печи, дайте ей отмеренные этому возрасту иллюзии, а значит, взросление и развитие. Однако слишком затянувшийся сеанс проецирования несостоятельных ментальных конструкций на окружающий мир тормозит становление и увлекает человека или в невроз, если его витальность достаточно высока, чтобы динамические силы души могли попотчевать своего носителя болезнью, на образование которой уходит достаточно много энергии, или в зависимости, в которой он ищет спасение от собственной слабости и беспомощности.
     Невротик страдает не от присутствия в своей жизни иллюзий — они-то, как раз, являются тем, что защищает его от лишних ран — и не от неспособности их осознать или изжить, а от естественного в его положении нежелания переживать иллюзию, входя в её суть, глубину. То есть здесь мало участия одного интеллекта, чьё согласие с фантомностью представлений может только усилить раздвоенность души, так как одна её часть, одна функция покоряется действительности, но другая — нет, и один конфликт заменяется другим. Это должен быть в высшей степени жизненный, экзистенциальный шаг, затрагивающий всю личность в целом, и только так можно добиться существенных изменений. Этот шаг не принесёт ему ожидаемого душевного комфорта, что он, несомненно, бессознательно чувствует, иначе бы он не цеплялся за мнимые помочи своих фантазий. Такие жизненные приобретения всегда попахивают большой потерей. Вот почему невротик пытается пахать своё поле вилкой, или каким-либо другим предметом, нелепость использования которого очевидна. Более подходящий и более сложный инструмент требует и больших усилий, на которые у него не хватает духа. Недаром Мей своим главным наставлением пациентам выбрал пожелание мужества.
     «Человек есть следствие того, что он думает о себе и других». Как часто приходиться убеждаться в правоте этих слов Будды, и как часто люди используют проецирование, чтобы лишний раз не вляпаться в самих себя. Лжец называет лжецом кого угодно, но только не себя, скупой человек не упускает момента для того, чтобы упрекнуть в скупости окружающих, агрессивно настроенный считает, что все желают ему зла. Примеров можно найти множество. Очень тяжело в таких случаях признать, во-первых, собственную неполноценность, во-вторых, принять это как данность, стоящую за чертой всяких моральных оценок, сведя на нет чувство ущербности. Это не просто очередной шаг вперёд — для многих это вход в другой мир, иную систему измерений — почище Зазеркалья, — потому он даётся многим с особым трудом. Во всем человеческом присутствует неизменное «или-или», а существование — длинная цепь колебаний между противоположными полюсами. Невроз — это иногда переходное состояние, иногда застревание и застой. Там, где он служит переходом (что принято называть кризисными периодами), его экзистенциальная роль неоценима, и имеет глубокое, сакральное значение. Мир, входящий во врата небесного Иерусалима, должен для этого пройти через ужасы Страшного суда. «О, если бы ты был горяч или холоден! Но если ты не холоден и не горяч, то извергну тебя из уст моих!» Кризис — не остановка, а основательная перестройка, сулящая определённую душевную выгоду, но, несомненно, ценой потерь. Здесь важно отказаться от нейтралитета и выбрать берег, к которому пристанешь. Принцип ничегоделания в этом случае не действует.

Автор Александр Нефёдов, член Восточноукраинской ассоциации психоанализа, журналист.
Контактный телефон: 8-063-241-48-92.
Александр Хайминов, психоаналитическое консультирование и психоанализ в Луганске
Контактный телефон: 8-(0642)-41-08-44; 8-097-207-30-79.

Другие статьи по теме:

НАПИШИТЕ ОТЗЫВ: