ВАРИАНТ

Весной 1992 года было введено платное посещение диспансера. Это касалось и занятий групп терапии творческим самовыражением (ТТС). Помню, как мы все были огорчены, услышав это известие. Дело доходило даже до слёз, потому что для многих эти занятия стали насущной необходимостью, а денег не было. Для людей с трудностями общения это нередко вообще была почти единственная возможность более или менее полноценного общения.

Тогда я предложил собраться у меня дома, собраться снова и снова, а когда состав группы определится, пригласить нашего доктора, то есть я просто предоставлял помещение.

Мы так и поступили: стали собираться у меня дома. Был чай, были свечи, слайды и прочее — как на группах в диспансере. И темы мы обсуждали те же, что ставились на соответствующих группах в диспансере.

Состав наших собраний скоро определился, я пригласил нашего доктора, но приглашение не было принято, в частности, и потому, что, по его словам, в квартире настоящие психотерапевтические занятия группы невозможны, поскольку надо всем довлеет обстановка жилья, личность хозяина. В самом деле, психотерапевтическая гостиная и моя комната дома — вовсе не одно и то же.

Таким образом, казалось, едва начавшись, наши собрания кончились. Но это казалось мне, а остальные участники считали иначе: было решено наши собрания продолжать. Разумеется, уровень этих собраний без руководства опытного психотерапевта не мог быть достаточно высоким, но зато обстановка в сравнении с занятиями в диспансере была более непринуждённой, а это, в частности, оказалось для некоторых участников особенно важным.

Итак, мы имели теперь помещение, скромные технические средства и материалы для работы, но не имели руководителя. Я нарочно подчёркивал, что распоряжаюсь хозяйством, но не руковожу собраниями, только заполняю пустоты, когда они возникают в наших обсуждениях. Тем самым я старался поощрять инициативу участников и надеялся, что выявится естественный лидер, но это не мешало мне чувствовать себя ответственным за происходящее, временами даже ответственность казалась мне непосильной. Это чувство побуждало меня стараться вести дело по возможности в русле ТТС — лучшего я не видел, но эти старания далеко не всегда были успешными. С другой стороны, даже качественное «заполнение пустот», как выяснилось, требует подготовки — я стал готовиться к каждому собранию.

Для определённости я решил обратиться к обыкновенному календарю-ежедневнику, то есть к событиям и людям минувшего. С одной стороны, это создаёт предпосылки для терапии творческим погружением в прошлое, с другой. если речь идёт, скажем, о художнике или писателе, мы можем судить об их характерах по их произведениям, находя для себя созвучное, что всегда важно. Кстати, мне показалось, что если вспоминаем с добрым чувством знакомого или незнакомого (и даже неизвестного по имени) человека, то это уже даёт целебный эффект, а поводов таких почти каждый листок календаря даёт предостаточно.

Нельзя сказать, что собрания получаются всякий раз интересными и полезными в равной степени для всех — нет, тут всё очень по-разному бывает, но могу сказать, что, кажется, мы ни разу не уложились в отведённые два часа, то есть времени всегда не хватает, а это в данном случае неплохой признак. Вообще об этих собраниях я пишу впервые и, понятно, не могу в нескольких словах охватить пятилетний почти опыт. Но вот какое обстоятельство хочется отметить.

Важным и показательным в истории этих собраний мне кажется момент, когда посещение диспансера вновь стало бесплатным. Я полагал тогда, что люди вернутся в свои группы в диспансере, а наши собрания прекратятся. Но я опять ошибся: собрания продолжаются, хотя его участники действительно вернулись в диспансер.

Это косвенно подтверждает тот факт, что упомянутые собрания не повторяют, не дублируют, даже не дополняют занятия в диспансере, а являются теперь уже самостоятельной ветвью, этаким «домашним» вариантом занятий группы ТТС, имеющим свои особенности, свои сильные и, к сожалению, слабые стороны, но это предмет особого разговора, который, я надеюсь, ещё впереди.