«БЫТЬ СМЕЛЫМ, ЧТОБЫ ВИДЕТЬ СКРЫТОЕ»

В этих словах феи Берилюны — одна из основных идей философской пьесы-сказки «Синяя птица» лауреата Нобелевской премии Мориса Метерлинка (1862-1949). Пьеса написана в 1908 году, и тогда же поставлена во МХАТе Константином Станиславским. Театральный мир отметил 150-летний юбилей великого режиссёра, и в Луганске, в областном академическом театре кукол, состоялась премьера «Синей птицы», приуроченная к этой дате. Художник-постановщик — Вера Задорожная, балетмейстер — заслуженный артист Украины Владимир Онищенко, композитор — Екатерина Карпенко. Рассказывает режиссёр-постановщик, заслуженный деятель искусств Украины Алексей Кравчук, который много лет посвятил театру имени Леся Курбаса во Львове, создал несколько неординарных постановок в луганских театрах, а с недавнего времени — главный режиссёр театра кукол.

— Алексей Анатольевич, как вам живётся и работается в должности главного режиссёра?

 — Для меня это и урок, и честь, и ответственность — постепенно войти в живой организм театра и избежать революционных действий. Только эволюционные. По внутреннему, душевному состоянию мне здесь очень комфортно. Может быть, это связано с тем, что театр в первую очередь — для детей. Я считаю, что состояние Ребёнка важно для нас, взрослых.

 — В Театре юного зрителя во Львове идут ваши спектакли для детей и юношества. А для театра кукол что-нибудь раньше ставили?

 — Для меня это впервые в жизни. Что-то я знаю и умею, но многих вещей, конечно же, не знаю в специфике театра кукол, мне все помогают их осваивать. Всё-таки архетип театра кукол более древний, чем, скажем, архетип драматического театра. Он берёт истоки чуть ли не из первобытнообщинного строя, когда люди, творя заклинания, общались через форму, знак, символ...

 — Можете ли вы сказать, чем отличается для вас работа с куклами от того театра, к которому вы привыкли?

 — Здесь огромную роль играет форма. Я играю как актёр драматического театра и как режиссёр ставлю спектакли, но работа с формой — это безумно сложно. Мы не видим актёра, мы воспринимаем куклу, и если это талантливо, на это реагируют и дети, и взрослые. Моя мечта — сделать «Ивасика-Телесика» в восточном колорите, чтобы можно было видеть разные традиции театра кукол, скажем, японский театр.

 — Японский театр кукол?

 — Да, театр кукол перекочевал в Европу с Востока, хотя есть он и в славянских традициях, мы можем отследить появление того же Петрушки. Но если взглянуть на театр кукол в целом — он знаковый. Он символичный. Такая традиция восприятия мира больше присуща народам Востока. Возьмем китайскую письменность: видишь иероглиф, где нарисованы дерево, заходящее солнце и сердце, и вдруг понимаешь, что это — «давай встретимся, моя любимая, на закате солнца в прекрасном саду». Такие символы очень интересно разгадывать. И эта традиция, хотим мы того или нет, передаётся в театре кукол. Актёры думают образами, а образ — это тоже знак, символ, в театре кукол он просто более явен. Дети воспринимают образы, а не логику, и нужно искать эти образы живым, парадоксальным моментом.

 — Скажите, пожалуйста, несколько слов о символике «Синей птицы».

 — Образ птицы связан с древней традицией. В Индии в древние времена люди гадали по полёту птицы. Полёт — это путешествие, и динамика счастья, наверное, лежит в самом путешествии, в самой дороге.

Метерлинк строит пьесу совершенно не по канонам европейской драматургии, которая берет начало от Древней Греции. Мне кажется, он идёт от мистерии, где существуют разные картины. Например, первую картину он называет «Дивная комната» — то есть место, где дети, для непосвящённых, засыпают, а для посвящённых — просыпаются. Так же, как следующая картина — «Царство прошлого». Что такое прошлое? Наверное, что-то важное, что мы забыли. Или Дворец Ночи — это великая мистификация, это дворец иллюзий. Метерлинк строит драматургию по отдельным маленьким спектакликам, каждая картина — это отдельный спектакль. И когда человек проходит через все эти круги, он получает определенное посвящение. Так как мистерия всегда служила для того, чтобы человек получил посвящение, Метерлинк, мне кажется, писал пьесу именно с такой целью.

 — Может быть, вы закладываете в спектакль свою идею, в чём-то отличную от идеи автора?

 — Мне очень нравится именно его идея, о том, что синяя птица — это некий горизонт в жизни, за которым надо идти. Когда мы останавливаемся, мы не поймаем синюю птицу, она или умрет, или почернеет, или исчезнет. А когда мы движемся, у нас всегда есть горизонт, которого достичь нельзя, но к нему всегда надо стремиться. И в этом движении происходит чудо жизни, чудо любви, чудо открытия. Синяя птица — внутри нас, это в первую очередь путешествие внутрь себя. Но надо пройти тридевять земель, чтобы понять, что никуда ходить не нужно. Даже не понять, а ощутить, прочувствовать...

 — А как пришла идея постановки?

 — Это была давняя моя мечта. Первая попытка была в 2002 году в городе Львове, в Театре юного зрителя, но она не получилась из-за нехватки денег. Были сделаны замечательные эскизы, написана хорошая музыка, мы даже начали репетиции, а денег не хватило. Спектакль в драматическом театре стоит намного дороже, чем в театре кукол, хотя я думаю, что в театр кукол, наоборот, нужно вкладывать больше денег... И спектакль не вышел. А год назад, когда мы были в Луганске на фестивале им. П. Б. Луспекаева, мы как раз в помещении театра кукол играли «В ожидании Годо», и нам оно очень понравилось. После этого я познакомился с С. В. Терновым (директор театра, заслуженный деятель искусств Украины), и он сказал: а может быть, что-нибудь сделаете и у нас? Я говорю — с удовольствием... Постановка была спланирована год назад, а потом судьба так повернулась, что я пришёл в театр главным режиссёром, и мы смогли осуществить эту работу.

 — Как проходила работа над спектаклем?

 — Мы долго разбирали материал с актёрами. Это связано, в значительной степени, с тем, что «Синяя птица» — не психологическаяа драма, а мистерия, что не очень привычно. Много работали со светом. Интересное сценографическое решение нашла Вера Задорожная (она, кстати, — главный художник в Киевском Муниципальном Академическом Театре Кукол — С. Д.). Всё происходит в облаках, где нет ничего и, в то же время, есть всё. Наибольшую нагрузку взяли на себя актёры Евгений и Татьяна Мерзляковы (Тиль-Тиль и Митиль), также большая роль в подготовке спектакля у мастера сцены Валерия Середы, ассистента режиссёра. Он посвящал меня в тайны, которых я не знал.

 — Какие художественные средства вы использовали?

 — Есть и живой план, и план театра кукол, и мультипликация. Кстати, пластическое решение живого плана требовало провести много тренингов с актёрами. Куклы же у нас — и тростевые, и планшетные, и перчаточные, почти все типы, кроме марионеток. В спектакле 22 персонажа, занято 8 актёров.

 — Чем вы хотите удивить юного зрителя?

 — Наверное, надо не удивлять, а искать диалог с юным зрителем. Этот диалог для детей 8-12 лет, а может быть, даже и для взрослых. С детьми надо играть честно и открыто, потому что они воспринимают мир не так, как мы в своём детстве. Они воспринимают его точно так же, как и мы сейчас, с той разницей, что они более открыты, чем взрослые. Вся работа строится на поиске форм, образов, приёмов, методов подачи сцены, текста. Я заметил: как только в спектакле опираются только на сюжетную канву, сразу возникает вопрос: а почему на русском? Или — почему на украинском? Как только берём тему объемно, становится не важно, на каком языке, хоть на грузинском. Главное — человек тему почувствует, ведь в театр приходят чувствовать, переживать, ощущать. В этом его удивительная, редкая функция в нашем мире, который стал слишком быстрым, слишком информационным.

 — То есть, «Синяя птица» — для зрителей 8-12 лет?

 — Мне хотелось бы, чтобы он был для семейного просмотра. Чтобы взрослые приводили детей, дети приводили взрослых, и даже просто взрослые приходили — может быть, найдутся несколько чудаков, в лучшем понимании этого слова, романтиков, которые верят в сказки.

 — Какая-либо воспитательная функция в спектакле имеется?

 — Может быть, но она больше из области эстетического воспитания. А дети уже сами могут вынести некую мораль. Например, маленькая девочка сказала после открытого показа: я поняла, что каждое дерево, каждый предмет, всё, что нас окружает, имеет душу. Кстати, и театры Луганска тоже имеют свою душу. Когда идёшь ночью, чувствуешь, что каждый театр пульсирует по-своему. И цирк, и филармония — каждое строение имеет свой мистический ритм...

 —Что у вас в планах после «Синей птицы»?

 — Детский спектакль «Рыжая команда», для самых маленьких. В планах есть и приключения Карлсона, хотелось бы сделать и «Сад нетающих скульптур» Лины Костенко, для взрослых. А вообще, хочется, чтобы театр кукол стал большим театральным семейным домом. Он и сейчас — такой дом, просто эти традиции надо поддерживать и развивать в соответствии со временем.

Мы много говорили с Сергеем Викторовичем о том, что нужно изыскивать возможности для поездок театра на фестивали. А может быть, со временем и здесь возникнет фестиваль? Было бы хорошо, чтобы Луганск стал театральным городом, да он таким и становится. Я смотрел по разным рейтингам Луганскую и Львовскую области, и та тенденция, которая есть в Луганской области, мне очень нравится. Здесь гуманитарные проекты выходят на лидирующее место в Украине. То открывается «Українська книгарня», то возникают интересные предложения по поводу празднования юбилея Т. Г. Шевченко, то Иван Долгий создаёт молодежное театральное объединение. Не устаю удивляться фестивалю им. П. Б. Луспекаева, многая лета ему. Когда появляются эти тенденции, люди выходят из формата социальной борьбы и переходят в формат творческого начала. Будет юбилей Луганской области, и нужно думать, как заявить о себе как о театральной единице.

Я сравнивал луганские события с теми, которые происходят во Львове. Многие аналитики говорят, что сейчас приходит время, когда надо уделять внимание художественным проектам. В какое-то время во Львове очень хорошо сработал такой формат, как праздники кофе, пива, возникли Книжный форум, театральные фестивали «Золотой Лев», «Метод и практика», «Ивасик-Телесик», — то, что вбирает в себя и распространяет вокруг творческую энергию. А в этих степях чувствуешь себя как дома, можно работать, репетировать, общаться с людьми. Когда это творческое начало будет сгенерировано, здесь возникнут совершенно другие энергии. Хотя они и сейчас хорошие, вы, луганчане, по своей натуре очень открыты, темпераментны, и в то же время, если решили что-то делать, значит, делаете. Это здорово.