В седло! - afield.org.ua Рената Ларичева. Рига

     Их девять. Маленьких, смешных, то и дело пристраивающихся пососать, хотя уже умеют и траву кусать. Официальных имён у них ещё нет, и каждый «владелец» кобылы-мамы придумывает, как звать наследника. У Володи — Конёк, у Иры — Тарпанчик (и правда, похож на дикого коня — чёрная полоса по серой спине). А у Гали — Хвоёнок (дитя Хвои). Гроза всего отряда. Хулиган и приставала. Всюду — на привале, на переходе, на водопое — слышался крик-предостережение: «Осторожно — Хвоёнок!» Остеречься, действительно, стоило. Непревзойдённый специалист в лягании. Это было его страстью. Встанет на тропе и ждёт — подойдёт взрослая лошадь, мирная и смирная, а он лягнёт её в морду — и ускачет по кустам. Поэтому не было хуже кары, чем идти в строю за Хвоей. И у неё характер — не сахар, и укусить может, а тут ещё этот маленький хулиган на тропе войны. Вот вырастет, достанется кому-то счастье...
     А вот Квинту любили все. Она родилась в одном из походов этого лета — у пятой конной, поэтому так и назвали. Дитя Почтарки — пожилой, когда-то похожей на арабскую, кобылы, теперь побитой и потёртой, с отвислым брюхом. Молока у неё мало, поэтому все в тревоге, что Квинта плохо развивается. Очень ласковая лошадка. Хвост — как девичья коса, как ветка лиственницы пушистой. Гривка — мягкая, изумительного цвета — будто только что выкрасили свежей хной. А копытца крошечные — на ладони умещаются два. И бежит это ласковое чудо за нами километр за километром — весь двухсоткилометровый круг. А потом ещё один. И ещё. Пока не повзрослеет. Там уж как судьба сложится. А конёк будет очень умный и славный.
     На марше то и дело слышен Васин приказ: «Пересчитать детей!» Считаем. Все. Никто не заблудился — девять. Кто же знал, что числу наших жеребят было суждено измениться!
     Было утро перед последним переходом. Что перед последним — радовало. Что утро — привычно огорчало, тем более, об этом переходе были наслышаны, и давно. Тридцать километров, бесконечные болота. Решили выйти пораньше — будет резерв времени — сможем передохнуть в пути.
В седло!

     Начинаем седлать. И вдруг — изумлённый крик Маргариты: «Вадим, Вадим, скорее! Жеребёнок!» Да, теперь мы долго никуда не поедем. Привязываю своё сокровище и иду смотреть на новорожденного. Смешной жёлтый кузнечик коленками назад. Ростом с козлёнка, ступает довольно уверенно, пытается найти, где выдают молоко, тычется, глупый, мордашкой в мамин хвост. Держу Клавку за узду, а Маргарита суёт мордочку зверёнка в нужное место. Смешно! Ведь на Клавдию все пастухи рукой махнули — старушка, пять лет не было жеребят. А как смеялись над Маргаритой, когда она твердила — слышала, как бьётся у лошади сердце с правой стороны, кобыла жеребая. И ведь она, инженер, оказалась права!
     Золотиночка, чуть покачиваясь, странствует по лесу, а Клавдия отгоняет всех лошадей. Куснула за бок симпатичного и любопытного Шайтана. Но тот не отстал. Так и следовал в кильватере за семьёй, пока не сумел понюхать новорожденную. Потом они пошли в луга — странствовать втроём. То-то лошади так ржали перед рассветом — словно кричали. Знали, что случилось.
     Сидим у костра. Оказывается, Вадим уже в третий раз «принимает роды» на маршруте. И все — на этом месте. Наверное, заколдованное. «Хозяйка» предлагает — назовём Маргариткой, сокращённо — Марго. Ждём, пока новорожденная немного окрепнет. Но сегодня вернуться на Шушпу должны обязательно — контрольный срок, иначе начнут нас искать. Обедаем, седлаем, выходим. И Марго, не пройдя и ста метров, начинает спотыкаться. Длинные ноги заплетаются. Клавдия ржёт, кидается к ней. Ясно, что собственным ходом тридцать километров жеребёнку не пройти. Оставить негде и не с кем. Вадим берёт Марго на руки, устраивается в седле, медленно переправляется через реку. Но новорожденная верхом ехать не хочет — дёргается, сучит ногами. Тогда достали «пелёнку» — палатку-серебрянку — и по всем правилам запеленали жеребёнка. Так и везли — то Вася, то Вадим, — тяжёлого, беспокойного. То и дело останавливались — «пелёнка» сбивалась. Услышав: «Стой!», Маргарита и Маша соскакивали с лошадей, и начинался новый сеанс пеленания и кормления. Чем дальше, тем Марго становилась темпераментнее — всё сильнее отбрыкивалась. Но стоило уложить на бок — глаза закрывалась, тяжёлая голова перевешивала, тонкая шейка опадала — «ребёнок» засыпал. Так везли и пеленали, пеленали и везли. Все тридцать километров буреломной дороги, с прыжками через чёрные колдобины, по болоту, через типичный «скальподёр». Но зато маленькая Марго теперь выдающаяся лошадь — провела день своего рождения в седле.

1983 г.

НАШИ ЖЕРЕБЯТА

ПРОДОЛЖЕНИЕ