Психотерапевтическая и психопрофилактическая помощь «слабым» (дефензивным) людям

Помощь дефензивным людям (независимо от того, болезненна эта дефензивность или в рамках здоровья) должна быть прежде всего общественной. Это значит, что мы должны понимать силу, ценность дефензивной слабости и сообразно этому вести себя с дефензивными людьми. Застенчивость, тревожность, склонность к сомнениям, нерешительность, неуверенность и «самоедство» несут в себе (довольно часто) необычные нравственные ценности, творческие мыслительные способности. Важно дружелюбно-уважительно относиться к проявлениям дефензивности, по возможности щадить обостренное самолюбие этих людей, понимая, что сложные практические, организационные дела, администрирование, всякого рода «пробивание», «выколачивание» чего-то – не их удел. Если человек сробел в ситуации, требующей решительности, не защитил умело девушку на улице, не ввязался в драку с наглостью, пошлостью, – это еще не значит, что он плох, безнравственен. Он может быть в то же время чрезвычайно сильным духом своим в нравственных, мыслительных «драках». Нужно помочь ему найти свое сильное место в общественной пользе. Только общественно-полезные успехи могут смягчить его дефензивное страдание и по-настоящему утвердят его в жизни.

Дефензивность (если, конечно, она выражена не остропсихотически, не до сумасшествия) требует главным образом не биологической (лекарственной, физиотерапевтической и т. д.), а душевной, психотерапевтической помощи. Психотерапия может быть общественной, что отметил выше, и конкретной, то есть исходящей от конкретного психотерапевта.

Уместно здесь рассказать немного о психотерапии вообще. Психотерапия – лечение средствами души. При этом, понятно, не только врач-клиницист может лечить средствами своей души. Это может делать и психолог, и психоаналитик, и писатель, и музыкант, и священник – любой человек, способный душевно-целебно подействовать на другого человека. Психотерапевтически помочь себе может и сам страдающий. Когда, например, становится ему легче среди природы, то это значит, что он психотерапевтически для себя самого воспринимает, душевно преломляет какие-то пейзажи, травы, цветы, животных, пение птиц и т. д.

Клинической психотерапией называется психотерапия, сообразующая свои воздействия с клиническими особенностями душевной патологии и личностной «почвой», проглядывающей сквозь болезненные расстройства. Клиническим психотерапевтом может быть только врач, прочувствовавший патологические закономерности вообще и при душевных, нервных расстройствах в частности, способный клинически (в единстве особенностей тела и духа) видеть больное и здоровое.

Если психотерапевт-психолог в своих воздействиях отправляется прежде всего от общественных, межличностных событий, то клинический психотерапевт прежде всего – от личностных и телесных особенностей своего пациента, даже если заболевание порождено травмирующими душу конфликтами. В соответствии с личностными особенностями, связанными с телесными, люди по-разному реагируют на эти события, и, сообразно этому, по-разному следует им психотерапевтически помогать.

Наконец, клинический психотерапевт всегда предполагает биологическую основу своего психотерапевтического воздействия. Самыми тонкими, сложными, философическими, художественными, музыкальными попытками вмешаться в болезненное душевное состояние он в конце концов отворяет двери «внутренних аптек» пациента. Психотерапевт-клиницист по-гиппократовски преклоняется перед бессознательной, стихийной защитно-приспособительной работой всей Природы, данного больного человека и лишь помогает по возможности стихийной Природе в каждом конкретном, индивидуальном случае совершеннее защищаться. Клиническая психотерапия есть область клинической медицины, в отличие от психотерапии психологической, психоаналитической, экзистенциальной, религиозной и т. д.

Психотерапия, конечно же, существует, как и вся медицина, с самого зарождения человечества. Известны даже первобытные стихийные формы психоанализа. Только примерно с середины прошлого века стихийные, религиозные, мистические, ремесленнические, клинические психотерапевтические воздействия стали складываться в определенные психотерапевтические методы-направления, состоящие из многих конкретных методик и составляющие сегодня арсенал клинического психотерапевта. Эти методы-направления несут в себе основные специфические (то есть не сводимые друг к другу) механизмы душевного воздействия человека на человека. Речь идет о терапии внушением и гипнозом, терапии разъяснением и убеждением, тренировочной, групповой, поведенческой, активирующей, клинико-аналитической психотерапии, о терапии духовной культурой.

Терапия внушением и гипнозом. Механизм внушения заключается во введении в пациента различных мыслей, настроений, даже неприязни, отвращения (например, к алкоголю). Происходит это невольно, машинально со стороны пациента, он верует в то, что ему внушают, без критического сопротивления содержанию внушения. Психотерапевт заботится о том, чтобы по возможности ослабить, снять рассудочное сопротивление пациента лечебным внушениям (например, погружая его в гипноз). Впрочем, гипноз как особое состояние организма, в котором возможно проводить внушение, действует и сам по себе (независимо от целебного содержания внушаемой «гипнотической песни»). Гипноз – произведенная гипнотизацией включенность, раскрепощенность индивидуальной душевно-телесной защиты (адаптационных сил организма). Гипнотический сеанс (без лечебного внушения) – это не просто подремал, расслабился человек на кушетке. Это – особенный сон, глубинная, внутренняя целебная работа организма, осуществляемая в том числе и собственными нашими лекарствами, выпущенными гипнотизацией из «организмических депо-аптек». Человек нередко необыкновенно свежеет после гипнотического сеанса, испытывает прилив энергии.

Терапия разъяснением и убеждением. Когнитивная (познавательная) психотерапия. Механизм ее состоит в логическом, рассудочном взаимодействии психотерапевта и пациента. Здесь требуется от пациента не вера, а критическое обдумывание того, что объясняет, доказывает ему психотерапевт. Доказанное, разъясненное уже имеет у пациента свои логические корни, и он сам может теперь объяснять себе и другим, в чем болезненно ошибался.

Тренировочная психотерапия (психическая саморегуляция). В основе тренировочных методик – элементарное самовнушение, аутогенная тренировка, медицинские методы йоги, психотерапевтические приемы дзен и т. д. – лежит сам момент тренировки. Пациент тренируется под руководством психотерапевта. Эти занятия требуют от пациента прежде всего технической, «инструментальной» работы, сноровки (в отличие, например, от психотерапевтических занятий творчеством).

Групповая психотерапия. Ее специфический механизм состоит в том, что пациенты целебно воздействуют друг на друга и испытывают одновременно терапевтическое воздействие врача, руководящего группой.

Поведенческая психотерапия. Механизм ее заключается в том, что психотерапевтически гасятся патологические рефлексы, связи и стимулируются здоровые. Например, пациента со страхом езды в транспорте постепенно приучают в психотерапевтической комнате спокойнее относиться к троллейбусу, поезду, метро, показывая ему все это на слайдах, включая магнитофон, с записанным шумом транспорта, потом он получает лечебные задания отъехать от больницы все дальше и дальше.

Активирующая психотерапия. Существо ее – в требовании от пациента (обычно вялого, нерешительного, тоскливого, апатичного) прежде всего активности, действия. Психотерапевт настоятельно требует, чтобы пациент отправился в кино, сделал снимки фотоаппаратом, убрал свою комнату, почистил утром зубы и т. д. Сначала сделать дело, а потом уже раздумывать, какой это имеет жизненный смысл. И нередко в этих поначалу механических, натужных действиях начинает со временем теплиться интерес.

Клинико-аналитическая психотерапия. Это не психоанализ. Психоаналитик, исходя из своей определенной психоаналитической ориентации (фрейдовской, юнговской, адлеровской, фроммовской, лакановской и т. д.), символически толкует симптомы, переживания, сновидения пациента, в сущности так же, как это делает священник, исходя из своей религиозной ориентации. Таким образом, психоаналитик и священник помогают больному человеку узнать не осознанное прежде содержание его страданий и этим осознанием, определенностью смягчиться. Улучшение, выздоровление здесь, понятно, возможно лишь в том случае, если пациент, сообразно особенностям своего душевного склада, способен проникнуться предлагаемым ему (хотя бы в легком намеке) данным символическим объяснением его страданий. Клинический психотерапевт помогает пациенту проанализировать, осознать свои смутные переживания клинически, то есть исходя не из замкнутой религиозной или психоаналитической ориентации, а из особенностей его личности и, стало быть, его взаимоотношений с людьми, его характерных реакций на различные травмирующие душу события.

Терапия духовной культурой (эмоционально-стрессовая психотерапия). В.Е. Рожновым эмоционально-стрессовая психотерапия в широком смысле определялась как воздействие, пробуждающее духовные, захватывающие личность пациента интересы и, таким образом, возвышающее его над болезнью, побуждающее к общественной активности. Слово «стресс» подчеркивало клиническое понимание того, что в основе этих душевных, преимущественно эмоциональных воздействий лежит эмоциональный стресс (в понимании Г. Селье) как более или менее выраженный подъем адаптационных, приспособительных сил, душевных и телесных. Конкретно – это различные приемы лечения оптимистическим мироощущением, искусством, творчеством, общением с природой и т. д. В последние годы особено ясно стало, что термин «эмоционально-стрессовая психотерапия» не принимается психотерапией, обществом в таком одухотворенном смысле: в слове «стресс» слишком ощутим смысл удара. Несравненно точнее, глубже здесь название «Терапия духовной культурой». И основной механизм этой терапии – механизм креативный (креативность – «творческость»), механизм творческого вдохновения.

Все указанные выше психотерапевтические воздействия переплетаются, перемешиваются между собой в живом психотерапевтическом деле, не теряя, однако, свои специфические узлы-механизмы, не сводимые друг к другу. Клинический психотерапевт обычно знает, чувствует эти узлы-механизмы, намеренно усиливая в своей психотерапевтической работе (в зависимости от клиники) то механизм внушения, то разъяснения, то оживляет все это одухотворенно-творческими мотивами или вдобавок включает групповые психотерапевтические механизмы и т. д.

Если неклинические психотерапевты (психологи, психоаналитики, экзистенциалисты, религиозные терапевты) воздействуют на своих пациентов, толкуя им их расстройства в плане той или иной своей ориентации, то клинический психотерапевт в этом отношении прежде всего держится клинической картины, дифференциальной диагностики. Для него не имеет смысла вопрос: что лучше, сильнее психотерапевтически «работает» – внушение, разъяснение или групповые механизмы? Что окажется подходящим к данному клиническому состоянию, то он и пробует делать.

Как и чем конкретно помогает дефензивным людям клинический психотерапевт? В сущности, всеми указанными здесь психотерапевтическими воздействиями, в зависимости от того, какой природы данное дефензивное расстройство. Это сложная, тонкая, профессионально-врачебная работа, нередко включающая в себя и лекарственное лечение. Здесь расскажу подробнее лишь о тех психотерапевтических воздействиях, которые показаны всем дефензивным пациентам независимо от диагноза.

Это, во-первых, разъяснение, убеждение. Задача клинических разъяснительных бесед – помочь дефензивному человеку по возможности понять, прочувствовать жизненную, естественнонаучную правду о себе. Разъяснительные беседы – безбрежная, захватывающая, одухотворяющая и пациента и психотерапевта работа. Приходится, конечно, и снимать и смягчать разъяснением тревожные ипохондрические расстройства дефензивных пациентов, помогать им разбираться в их нередких семейных и служебных конфликтах, но главное – рассказывать им о внутренней силе, ценности их слабости. Застенчивость, робость, неуверенность, тревожность, сомнения одной тренировкой, «палкой» не прекратишь, не ослабишь. Только осознанное чувство своей полезности в обществе, ощущение своей силы, конкретные жизненные успехи, доказывающие полноценность, способны серьезно и стойко смягчить дефензивность. Разъяснительные беседы, по опыту автора, особенно проникновенно воздействуют на пациентов, когда проводятся как момент терапии творческим самовыражением (о ней – ниже).

Внушение в бодрствующем состоянии часто не действует на многих дефензивных пациентов и даже порой обижает их, раздражает (вследствие их природной склонности логически размышлять, анализировать). Но гипнотический сон с «гипнотической песней» целебного, философски-жизнеутверждающего содержания обычно вызывает просветление, подъем духа, физических сил.

Тренировочные психотерапевтические приемы (элементарное самовнушение, аутогенная тренировка) обычно помогают здесь научиться в сложных ситуациях, при углублении расстройств настроения смягчать душевную напряженность, заставить себя сделать то, что необходимо, хотя и не хочется.

Однако все это не есть серьезное воздействие на дефензивные переживания в целом, на личностное страдание, а лишь так называемая симптоматическая помощь, то есть помощь «по обстоятельствам», направленная на какой-то симптом (достаточно ограниченное расстройство). Только симптоматически здесь возможно помочь и лечебными препаратами.

Лекарство (как и физиотерапевтическая процедура) никогда не сможет помочь человеку разобраться в себе, понять, увидеть свое место в жизни, внутренне, нравственно совершенствоваться. У лекарства тут своя задача: смягчить на время через воздействие на биологию душевную напряженность, притупить ранимость, искусственно взбудоражить, оживить, стимулировать уставшие силы. Лекарство (как и алкоголь, наркотик) может дать лишь иллюзию светлого, оптимистического мироощущения, потому что лекарство действует на биологическую основу человеческого духа, но не на сам дух. Дух, по убеждению клинициста, есть продукт высокоорганизованной материи, биологической своей основы, он без нее не существует, но сам не есть материя (иначе вообще снимается всякое противопоставление материи и духа-сознания).

С тем, что дает иллюзию счастья, всегда надо быть осторожным. Даже к сравнительно слабым успокоителям (транквилизаторам) и возбудителям (стимуляторам) может незаметно наступить пристрастие (наркомания, токсикомания). О лекарствах всегда надо советоваться с врачом.

Важно помнить, что химические препараты, влияющие на расстройства настроения, могут действовать весьма неожиданно – в зависимости от душевного состояния человека, частоты приема и других факторов (транквилизатор реланиум вдруг взбудоражит, а стимулятор сиднокарб усыпит). Или вдруг лекарство вовсе перестает действовать в прежней дозе. Поэтому препараты в дефензивных случаях следует принимать лишь понемногу и время от времени, а если возможно – не принимать вовсе. Гораздо безопаснее транквилизаторов и стимуляторов для дефензивного человека природные лекарства: валериана, пустырник, элеутерококк, золотой корень, чай, кофе.

Подлинное лечение дефензивности, убежден, заключается в том, чтобы умело, научно, одухотворенно помочь дефензивному человеку найти в жизни свой творческий путь, сообразный своим особенностям, приобрести благодаря этому стойкое вдохновение, свет, смысл в душе, целебно включиться таким образом в общественно-полезную жизнь своими же ценными для определенных дел дефензивными свойствами.

Терапия творческим самовыражением (с осознанностью своей общественной пользы, с возникновением на этой основе стойкого светлого мироощущения) и есть сложный прием терапии духовной культуры, разработанный автором книги и включающий в себя вышесказанное.

Конкретные методики терапии творчеством, сплетающиеся здесь между собой, растворяющиеся друг в друге, это – терапия 1) созданием творческих произведений; 2) творческим общением с природой; 3) творческим общением с литературой, искусством, наукой; 4) творческим коллекционированием; 5) проникновенно-творческим погружением в прошлое; 6) ведением дневника и записными книжками; 7) перепиской с врачом; 8) творческими путешествиями; 9) творческим поиском одухотворенности в повседневном. Настоящие методики «работают» в индивидуальных и особенно групповых встречах с психотерапевтом на базе разъяснительно-воспитательного нравственно-творческого познания себя и других с изучением известных характерологических свойств, патологических расстройств, разных человеческих характеров.

Об этом приеме см. в разделе VI настоящей книги «О терапии творческим самовыражением».

Здесь расскажу подробнее лишь о психотерапевтических рассказах, с которыми в процессе терапии творческим самовыражением психотерапевт обращается к своим пациентам. Он либо читает вслух эти рассказы в группе пациентов, либо дает их читать пациентам домой. Рассказы обсуждаются в группе, психотерапевт переписывается с пациентами по поводу этих рассказов.

Насущность данного психотерапевтического процесса состоит в том, что с помощью волнующих художественно-психотерапевтических образов порою гораздо легче, нежели обычным врачебным разъяснением, целебно проникнуть в переживания пациента, в чем-то важном его убедить. Кроме того, своими рассказами психотерапевт побуждает пациентов писать рассказы о своих переживаниях, о своей жизни, дабы лучше увидеть свои душевные, духовные особенности, свой общественно-полезный путь, порою бессознательно намечающийся в этих рассказах. Этими рассказами возможно подробнее, глубже познакомить пациента, его товарищей по лечебной группе с самими собой. Все это особенно важно для людей с дефензивными трудностями.

В чем разница между психотерапевтическими рассказами и художественными (беллетристическими) рассказами писателей? В том, что психотерапевтические рассказы, как все медицинское, идут, выстраиваются от описаний клинических, характерологических особенностей переживающего человека и имеют ясную лечебную (профилактическую) цель, а литература идет от общественных явлений и наполнена не клинико-психотерапевтическими, а социальными типами, и даже в описаниях природы, в беллетристике (в отличие от психотерапевтических описаний природы) звучит струна общественная, социальная, например конфликт личности с обществом. Таким образом, психотерапевтические рассказы в основе своей отличаются от беллетристических тем же, чем отличается медицина как научное искусство от искусства как такового.

Духовная культура медленно и трудно входила в клиническую психотерапию, которая удивительно долго оставалась сугубо технической (гипнотической, тренировочной и т д). Считалось, что использование для насущного лечения опыта духовной культуры выходит за рамки медицины, не врачебное это дело, это дело жизни, можно тут больному просто посоветовать интересно жить (ходить в театр, писать стихи и т. д.).

Первым, насколько мне известно, серьезно и подробно заговорил о том, что духовная культура должна широко войти в клинический психотерапевтический процесс, дабы специфически-человеческое, творчески-созидательное лечебно способствовало росту личности, был Вольфганг Кречмер. «Синтетическая психотерапия» В. Кречмера, не отрицая прежние, технические психотерапевтические приемы (гипноз, тренировочные методики и т. д.), пронизывает их светом духовной культуры человечества, прибавлял к ним уже сугубо свое специфическое (изобразительное творчество, поэзия, танец, общение с природой и т. д.).

Как пример психотерапевтической прозы привожу здесь три своих рассказа. Вместе с рассказами моих пациентов я читаю их на занятиях в психотерапевтических группах. Повторяю – речь идет не о художественном литературном творчестве в широком общепринятом смысле этого слова, а об одном из способов лечебного, психотерапевтического воздействия на душевное состояние пациентов.