Осень. Дождь. Холод. Зато самое время рассказывать о путешествиях в тёплые края. Пусть и о давних. Никогда не встречала человека, бывавшего на Иссык-куле. Значит, пора рассказать самой.
У меня особое отношение к Центральной Азии. Ведь её открывали для нас русские путешественники, а я писала о них первый реферат в жизни, ещё в школе. И оттуда — желание, чтобы у меня была судьба супругов Потаниных. Они путешествовали вместе, вместе открывали неизвестные страны, и как открыватели были на равных. Какое это должно было быть счастье — странствие вместе с родной душой, равенство в открытиях, понимание, что же это — зов дальних странствий. Мне хотелось того же. И меня не смущала её судьба — она погибла в дороге. Если бы оба сразу, ему было бы легче. А она была счастлива, что он переживёт её. Вот тот брак, которого хотелось мне.
И Пржевальский погиб здесь, в очередном путешествии. Жажда была невыносима, и он напился из арыка. И заразился. Мне он был дорог, как близкий по душевной крови. И сейчас там стоят два памятника — один на пути к Иссык-Кулю (на Шёлковом тракте), где он изображён вместе с другом-конём. А второй — на его могиле в Пржевальске. Когда я оказалась там, чувства были необычными — как будто встретила, наконец, долгожданного друга. И я собрала букетик неизвестных синих цветов и положила к памятнику. Это было свидание через вечность.
Как меня занесло в Центральную Азию? Это был подарок на 40-летие мне от себя самой. С тех пор, как ушёл в Вечность мой любимый человек, я всегда на свой день рождения уезжала из дому. Потому что уже никогда не повторится утро дня-праздника, и никогда уже, открыв глаза, я не увижу большую коробку с чем-то загадочным, а содержимое ляжет прямо на душу.
И в 40 лет я не отступила от этой привычки — дарить нечто особенное, пусть теперь себе самой. Иссык-Куль мне как раз подходил. «Иссык-Куль (горячее озеро) — одно из величайших горных озёр Земного шара, лежит в Каракальском кантоне Киргизской АССР, на высоте 1.575 м. над ур. моря. Длина — 182 км, наибольшая ширина — 59 км. В И. впадает около 80 горных речек. И. никогда не замерзает». (Малая Советская Энциклопедия, Москва, 1929 год).
И вот я там. Первые экзоты. На берегу стоял верблюд в алой ковровой попоне. Невероятно огромный — и вправду как корабль пустынь и степей. Он смотрел поверх голов людей в какие-то известные только ему дали. Как будто пришёл из старинной восточной сказки. У нас в зоопарке верблюды помельче, хоть и тоже величественные. И я не могла оторвать взгляда от этого несравненного красавца, а ему было абсолютно плевать на мой восторг. Спасибо, что на самом деле не плюнул. Я оказалась на хорошей турбазе. Иссык-Куль и вправду тёплое озеро. Белоснежная галька уходит в воду, нежно-голубую — отражаются небеса. Другой берег далеко, мне не доплыть. А там — степь до горизонта. А горизонт — как гряда облаков. Это дальние горы. Наплавалась вдоволь — это в середине сентября. Водичка тёплая, чистая и сладкая. Странное ощущение неправильности. Так похоже на морской залив, а не солёная. Так же было и с Байкалом — беспредельный простор, и заходишь по колено, чтобы набрать воду — завтрак готовить. А ведь черпаешь из настоящего моря.
Здесь, на Иссык-Куле, дивные закаты, мы каждый день смотрели. Так я попала в рай для пляжников. Но мы отправлялись в собственные походы. По сухой, выгоревшей степи. И убедились, что она бесконечна. Но и в экскурсионных автобусах нас возили. В заповедник — горный лес, где растут идеальные конусы — высоченные ели. Необычность, но сердце не ёкнуло, не позвало идти дальше. Видели высеченные на камнях древние пентаграммы. Но не захотелось срисовать. Но жуткое оставили на конец: кладбище древнего народа с открытыми могилами, из которых торчали лестницы. Зачем? Чтобы легче было подниматься на небо. Свист ветра, песок в лицо и эти бесконечные вереницы лестниц. До этого бы не додумался ни один создатель ужастиков.
Это был другой мир. Сотни культур, сменяя друг друга, обитали на этой земле. Но мне не захотелось погрузиться в мир Центральной Азии. Чужой. Не откликнется. А почти рядом проходил великий Шёлковый путь, берущий начало в Китае. Ревели нагруженные верблюды, ржали выносливые кони, шли караванщики. Это всё было настолько чужим, что школьная память в первый раз перестала тужить, что не еду сюда в экспедицию. Первый раз мне не захотелось в дальние страны, мне, профессиональному географу.
И я вернулась в редакцию и ничего не написала о путешествии. Тоже — в первый раз. Почему? Не могу найти ответа. Может, вы объясните мне...