[Поле надежды — на главную] [Наши публикации]
return_links(2); ?>
|
Татьяна Осоргина 
Начало
Страницы:
1
2
3
4
5
* * * *
Привет!Ты уже знаешь, что спаниель у меня маньяк. Половой гигант и Великий Производитель. Но суки его не вдохновляют, хоть с течкой они, хоть без. Объектов любви у Терри два — я и Миша... К Мише он пристаёт, «когда хочется», и имеет его со всех сторон: то над ухом скачет, то сзади пристраивается. Алабай по юности и неиспорченности ещё не понимает, как его опускают, и только изредка лениво огрызается. Меня Терри любит в благодарность. За любую еду. Хоть сосиску дала, хоть супу налила. Он несётся следом, ловит за подол: «Стой, благодарррить буду!!!!» Обхватывает когтистыми лапами ногу — и за дело. И по морде получал, и пенделя... Так ведь нет. Благодарность превыше всего. Когда наш издатель Саша позвонил, что книгу нашу купила самарская поэтэсса, Терри как раз доел котлету. И принёсся!!!! Я пинаю, он любит, луплю, а он ещё крепше... И уже стоит, и слюна капает... А под брюхом такое болтается, ну такое... Жеребец отдыхает... А тут ещё девчонки, как на грех, присели и, блестя очками, стали разглядывать... Саша мне про поэтов и писателей, и про высокие материи, а я не могу... давлюсь и хрюкаю... Низко летел спаниель... должно быть, к дождю... * * * *Привет!Поскольку дитё у меня «не читающее» — в последнюю неделю бабушка вслух читала Иринке «Тараса Бульбу», дабы к школе она с программой уже была ознакомлена. С выражением читала. Ира же сидела, терпеливо пережидала, а в глазах светились «Ранетки», «Моя прекрасная няня» и компьютерные игры, которых у неё до бисиного батьки... Наконец, Гоголя одолели. В конце — вопросы: Где разворачиваются события? Какой момент является кульминационным? С кем сражались казаки? Опишите сцену, которая произвела на вас наибольшее впечатление? Молчим. Уже с вековечным школьным терпением — ты проорешься, а я перемолчу. — Ирочка, — спрашивает бабушка, — какой национальности был Тарас Бульба? Молчим. — Мордвин? Татарин? Чукча? — Негра, — подсказываю я. — Негра, — равнодушно повторяет Ира... А на очереди «Полтава», а на очереди ещё куча всего, и Тарас — это только начало... Я тут вообще-то поныть хотела, что отпуск кончается. Так, может, «Василина отдохнёт в понедельник на работе»? Надя. * * * *Ольга не может у нас ночевать. Она говорит, что слишком тихо, и без шума троллейбусов за окном ей заснуть нереально.Я тоже скучаю по некоторой доле — шума, гостей, Хотели? Получите, распишитесь! 
Сегодня с утра приехала в гости подруга школьных лет Наташка. Представляете, как работает музыкальная шкатулка? Завели ключик, и пока завод не кончился, да? Наташка работает в школе — у неё ясный, поставленный голос, невозможно попытаться отключиться и не слышать его...Мы поговорили, пообедали, пошли на обзорную экскурсию по городу, поговорили, поели, поговорили... Мы обсудили прошлое и будущее детей, биографии родственников от царя Давида, варианты осенних заготовок, месячные троюродной сестры, жареные огурцы от Аллы Пугачёвой, нового Наташкиного кота Тимошу и её сдохшего попугая. Нет, с людьми можно жить долго. Если человек, как свой. Если ему можно сказать — на тебе компьютер (книгу, журнал, губную гармошку), а я пошла готовить ужин... Но если человека надо сидеть и РАЗВЛЕКАТЬ... На седьмом часу разговора от сдерживаемого зевка челюсть у меня просто заклинило, а на восьмом — из уха начал сочиться мозг... Полчаса полежать бы калачиком, даже без книжки, вскопать огород, вымыть общественный туалет — что угодно, но в тишине. Я позвала маму. За короткое время успела вымыть голову, вылизать кухню, поставить овощной плов, обнять Мишку и нашептать ему в мохнатое ухо, что лучшие друзья девушек — это собаки. Потом открылось второе дыхание. Выпила кофе, перекрестилась и пошла сменять маму. Гляжу! А Наташка собирается! Но передумала. — Полчаса меня не устроят!!! — завопила Наташка. — Остаюсь!!! У меня диск есть!!! Шатунов!!! Песни нашей молодости!!!!! Второе дыхание всхлипнуло и сдохло. Последнее, что оно слышало, — был рецепт приготовления грибной пиццы... ...Провожали мы Наташку уже на третьем дыхании. Довели до автобуса. Стоит, родимый. И места есть. — А шофёра пока нет!!! — обрадовалась Наташка. — Так что я ещё с вами постою!!!!!!!! Сейчас сижу с компьютером в обнимку. Гадом буду, но тишина — это лучшее, что я слышала... * * * *Привет! Чуть-чуть посвежело, и обещают, что и совсем похолодает, но свежо предание. Сегодня я уже отлежалась, а вчера голова болела так, что не помогали никакие таблетки. Оставалось лежать пластом между двумя подушками: поднять голову тоже нельзя, потому что кружится и тошнит, и остаётся тихонько скулить — а кончится ли этоИринка сидела рядом, и приносила холодную тряпку и чай, и сочувствовала, и я даже передумала насчёт Сахалина. Сахалин — это от бабушки. Когда дедушку единственный раз в жизни (как меня Никитин) напоил начальник, и дедушке было плохо, бабушка сказала: — Володя, я завербуюсь на Сахалин, на Соловки, а детям скажу, что ты умер... Баста. После этого бокал шампанского на новый год — это был максимум для всех членов семьи. Второй раз Сахалин всплыл, когда у бабушки появились внуки. Она считала, что жить на краю земли лучше, чем воспитывать малышей. Даже песенка у неё была типа: «А я сижу, бросаю камешки, у самого пролива Лаперуза...» Я дочке тоже обещала, что после их выращивания, к моменту появления внуков — сбегу с материка... Один раз в семейной истории уже сбегала... Как раз тогда, а начале — О-ля! Та-ма-ра!!! Судно! Поди до мене... Посыдь... Подержи за руку... Тётка боится воды, боится ванной, потому что всю жизнь жила в доме без удобств, отказываясь переехать к нам раньше... Она окончила киевский институт благородных девиц, у неё подружка вышла замуж за сиамского принца, но воды она боится, и натурально воет, когда её тащат в ванную. В другой комнате живёт и злится отец. На тётку — что её не сдали в дом престарелых, на нас, что вертимся под ногами, на обитателей третьей комнаты — сестру с семьёй. Сергей тогда представлял из себя точный персонаж из О. Генри: «он был свеж, как молодой редис, и незатейлив, как грабли», Дашка училась ходить, у Ольги в тридцать с небольшим руки были уже совершенно старые — Тогда у моей подружки Юльки, в соседней квартире — женщина уехала на Север. И предложила покараулить жильё. И я пару месяцев там жила, пока не стало стыдно за дезертирство. Но это было так здорово... Однокомнатная квартира разделена красивыми шторами — у двери гостиная, у балкона — спальня, на балконе — зимний сад... И приходили гости... Работал у нас в «Площади» Андрей Поддымский — окончил ВГИК, сейчас в Москве. Говорили, что у него красивая супруга... С Андреем мы дружили, я читала рукописи его сценариев, он — когда я венчалась — венец держал... Так вот, — Неужели это Наташа Поддымская? — думаю. — А ещё, говорили, красавица... — Надежда, знакомься, это мой друг Алексей Тарасов... Оказалось, что Алексей замечательный гитарист, они подружились с Юлькой — оба крошечного роста — и вот приходили в гости ко мне, в эту «северную» квартиру, и до утра Лёшка играл нам испанскую классику... А в газете тогда были задания — не «поди на административное совещание, напиши то, не знаю что...» А, например, про службу знакомств... Их тогда мало было, и писали мы по типу — журналист проверил на себе... Я помню целый таз писем — большущий таз — как я сжигала эти письма перед первой свадьбой. А один дядечка был совсем смешной. Из Германии. Немецкий я тогда знала хорошо, мы общались по телефону, он всё рвался приехать в Россию, но ему, видно, про неё такое наговорили, что там потом была сцена из спектакля. Он позвонил и сказал, что попал в аварию: — Аутобанн... аутобанн... хоспиталь... блад... Их либе дих... В общем, приезжай сама... А мне зачем это надо? А вообще этот Виллечка занимался тем, что ездил по городам и показывал фокусы немецким детям. С Ну что с такой публикой может быть лучше Сахалина... * * * *Привет! Завтра Иринке 11 лет. Поскольку об этом событии мы вспоминаем даже более трепетно, чем мужики об армии, я тут вымыла холодильник, распихала продукты, пока девчонки убираются, предаюсь ностальжи...Когда предстояло появиться на свет Ирочке, я уже три недели как была в разводе. Всё случилось в точности как в американской книжке, которую я купила: «Если воды отошли в три ночи — дождитесь утра». Как раз в три ночи, и как раз дождались. И утречком, к восьми спокойно пошли с мамой в роддом... Там сижу, карту заполняют, спрашивают — через какое время схватки? — Через пять минут, — говорю. Без боли, просто всё внутри каменеет и всё... Словом, в предродовую меня затолкали минут на двадцать, и сразу позвали в родилку, и ещё через четверть часа родилась Ирина. И я очень сильно не понимала, на фига были нужны акушерки, если они через мою голову, все эти четверть часа обсуждали сериал... Была я самая что ни на есть мужнина жена, расписанная и венчанная, и хотя в суде мы уже развелись, но свидетельство в загсе на руки ещё не дали... И ходила ко мне в роддом одна мама. * * * *Добрый вечер! Знаешь,И судя по тому, что все друзья противоположного полу — искренне плачутся у меня на груди — считают они меня очень даже за своего парня. Хотя в душе я при этом шиплю, и считаю, что не хрен одной женщине рассказывать про другую. Так вот, вчера я всерьёз задумалась — может, без чадры на улицу уже не выходить? И в больших тёмных очках поплелась на рынок за картошкой. Там, оглядывая женщин, решила, что по моей теории вешаться надо четырём из пяти, а все цветут и пахнут. Но окончательно убедил пример Лисы. Живёт у соседей такая собака, редкой страхолюдности. Но гетера!!!! Соответствующий у неё период, али нет, но кобели у нас под забором траву таки вытоптали. Лежит эта мадам на песке, чуть слышно порыкивает — мол, если ты меня найдёшь, то я твоя, а не найдёшь — то я в шкафу. Рядом, пуская слюни, разлеглись аж четыре мальчика разных размеров, а алабай наш роет под забором второй подкоп. Один вырыл, я уже кирпичами заложила. Так он — на Третий час ночи. Мне то метро снится, то шахтёры, то вылетаю я на улицу — через подкоп Мишку прямо с цепью домой тащить... Но какая гордая Лиса утром домой шла, виляя тощим хвостом. Ничья! Своя собственная! Самая обаятельная собачья женЧина в округе!!!! И плевать, что лохмы во все стороны, и рожа, как у собачьего Крамарова. А вот нету такой другой... * * * *Дорогой Иван Николаевич!Здесь Вы этого письма не прочтёте, и поэтому я могу попрощаться с Вами так, как я хочу. Прежде всего, я не хочу для самоутешения искать в Вас недостатки, или в А я имею право на нормальное желание: защититься от боли. То есть, по мере возможности быстрее Вас забыть. 
Мы общались около трёх лет, но Вы не можете даже подозревать, что я знала и любила Вас давно, ещё со школьной поры. А в последние годы я видела от Вас только добро. Да разве может мать не испытывать вечной благодарности к человеку, в чьих руках выздоровел её ребёнок?Но то, на что я надеялась... месяцы нашей переписки... Пожалуй, это было единственной ошибкой с Вашей стороны — писать, будто Вы свободный человек, и временами повторять «не пропадай», когда мои ответы задерживались. И — лёгким флёром, аурой ваших писем — чувство — что я нужна. Ах, каким богатством были мне эти письма! Они приходили ночью, потому что у Вас только ночью свободное время, и вскакивал ли ребёнок утром после Нового года — с той же страстью — посмотреть, какой подарок у него под ёлкой — как я к компьютеру? Какое счастье было видеть Ваше имя — дивное, как рушащийся весенний снег, А я была сдержанна, очень сдержанна — и, стараясь Вас повеселить своими письмами, позабавить — во всём была искренна. Кроме одного: я не говорила прямо, как Вы мне дороги. Но не понял бы этого только... человек, который хотел закрыть на это глаза... Вчера я стёрла все письма... столько времени носила их распечатанными с собой — и читала: на работе, на заданиях, в автобусах... Могла уходить в них не только на минуты — на часы! Они всегда со мною были... И их нет... При намёке моём робком — через год переписки — а можно ли, собственно, к Вам привязываться, или лучше нет?.. Я не понимаю, чем я заслужила эти признания в чувствах к другой... Мне хватило бы одного слова «нет», а всё остальное — во всяком случае, по меркам моей души — было как удар такой силы... Будьте добрее к другим! Не зовите их, если они не нужны Вам подлинно. У женщин иная шкала боли, и несколько иная мера важности вещей. И если Вам будет нужно в жизни понимание, и близость с женщиной на годы — смотрите в её душу более зорко. У меня нет уже права страдать долго. Вероятно, внутренний мир мой был достаточно глубок, чтобы внешне щедро тратить время, не замечая даже, что уходит оно... Ведь внутри шла такая постоянная, напряжённая работа. Именно — будто снимались все слои, защищающие человека: чтобы острее видеть, слышать, ярче чувствовать... Этого требовало то, что я не могу преодолеть в себе: потребность писать. Но этим я докучать не буду: Вы этой стороны никогда не ценили, и почти отмахнулись от просьбы моей — разрешить написать о Вас... Но то, что ещё впереди от жизни — мне нужно... Ведь мир больше Вас, и больше меня, и никогда я не ощущала его так до боли ярко, как теперь... Пусть не счастье, но полнота, богатство жизни — это то, от чего отказываться преступно: перед собой и перед Богом. Чаще всего это поздно осознаёшь, но осознав — надо необыкновенно, каждой клеточкой любить жизнь! Мне жаль, что Вы отнеслись ко мне так: как к существу, которое всё понимает, но не имеет пола, возраста... А я умею любить: и служить, и жертвовать, и веселить, и не предавать — и отпустить с миром. Мира же и покоя Вашей душе! Знаете, мне сегодня приснилось... Южный остров, со своим народом. Священное место — маленькое озеро в горах, даже не горы, а отвесные скалы, увитые цветами. Голубая вода. Здесь, в нише, в скале — статуя Богини, увитая цветами. Сюда приходят в самых важных случаях. Но есть на острове ритуал освобождения, исцеления от безответной любви, к которой здесь относятся так же — с той же важностью — как к мучительной болезни. 
Ритуал такой. Уже вечер, и на озере почти тьма. Две лодки: одна чуть впереди, в ней мужчина в плаще, с веслом... Чуть сзади, в другой лодке — женщина.Она движет своё судёнышко вперёд, и рассыпает по воде лепестки цветов: — Пусть прекрасным будет твой путь! Укрепляет на носу первой лодки факел: — Пусть озаряет его свет! Пусть берег будет достаточно близко, чтобы ты доплыл до него, и достаточно далеко, чтобы ты гордился тем, что доплыл. Пусть встретит тебя там то, что ты ждёшь, — и пусть тебя там ждут! Я отпускаю тебя. Отталкивает лодку, и остаётся в своей — в молитве. А мужчина плывёт к Богине, и благодарит её за этот дар — за любовь, которая была ему послана, и просит дать мир и покой душе этой женщины... 
Сегодня за окном горит такой же рябиновый вечер, как тогда, когда я написала первое письмо... Может быть, Страницы: 1 2 3 4 5 
Опубликовано на сайте Поле надежды (Afield.org.ua) 16 октября 2009 г.
|