Посылаю Вам еще одно свое эссе — «Предназначение». Может быть, оно покажется Вам интересным, хотя бы потому, что оно — о человеке необыкновенно хрупком... Что с ним стало потом — читайте в следующем эссе — «Моя эволюция»
К 18 годам я был почти сложившимся человеком с ясными приоритетами — чтение, философия, музыка, математика, живопись. Потом этот круг расширялся и, пожалуй, растет до сих пор. Мою жизнь «пронизывало» две страсти — к познанию и еще одна, которую очень трудно определить словами — «романтическая устремленность», «порыв к заоблачному»... может быть, так можно назвать...
Была еще одна особенность... Ее появление, а затем — потеря, похоже, определили мою судьбу. Об этой особенности трудно писать, она далеко выходит за рамки обычного опыта. Это была какая-то тончайшая, почти мистическая, граничащая с ясновидением, способность чувствовать мир, его малейшие изменения, оттенки, переливы... Все время ощущать фантастические ассоциации, связи между вещами, людьми, событиями, непостижимым образом чувствовать «души» не только людей, но и вещей, например, деревьев, цветов...
Я до сих пор помню «характер» дерева, которое росло за моим окном в Кишиневе — огромный старый клен... Солнечный свет на его листьях приводил меня в состояние непередаваемо волнующей живой связи со всем миром: я смотрел с благоговением на его родные ветви, а оно стояло как бы в центре Земли, и к нему с нежностью тянулось все живое, все люди, растения, животные... И такие картины сопровождали меня каждое мгновение!
В то время в своем дневнике я писал о необходимости служить людям, но тогда, похоже, это была дань моему увлечению литературой. На самом деле я был полностью погружен в мир запредельных ощущений! Я помню свои почти мучительные по силе отношения с деревьями. Они были так же невыразимы, но так же физически ощутимы, как музыка! Особую боль вызывала июньская зелень — я все время помнил, что настанет пора ее умирания и почти умирал вместе с ней от этой трагедии расставания.
Чуть позже, уже в Ленинграде, такие мистические чувства стали вызывать дома, парки, даже трамваи. Закаты и рассветы приводили просто в трепет!
Я не знаю, какая судьба была мне уготована. Возможно, что-то совершенно особое, какое-то высокое предназначение! Вряд ли все это могло быть случайностью. Способность воспринимать мир вот такой, я бы сказал, «сердечной интуицией» вместе с моей романтической восприимчивостью и страстью к неведомому должны были привести к чему-то необыкновенному... Сейчас я начинаю понимать, что моя чрезмерная чувствительность, которая приносит огорчения мне и близким мне людям, возможно, является «осколком» чего-то большого.
Но что сейчас гадать? Это сломалось! Неделя без сна во время сессии полностью стерла во мне эту тончайшую способность!
А душа до сих пор помнит свое предназначение. Томится и плачет, и не находит себе места на Земле! Снова ищет выход к Жизни — через музыку, философию, поэзию, и не находит...
Посылаю Вам еще одно свое эссе — «Предназначение». Может быть, оно покажется Вам интересным, хотя бы потому, что оно — о человеке необыкновенно хрупком... Что с ним стало потом — читайте в следующем эссе — «Моя эволюция»