Моему другу, прекрасному журналисту, ужасающему эгоцентристу и необыкновенно харизматичной личности Григорию Долуханову
...В какой-то момент он решил, что море не переплыть. Хотел ужаснуться, но сил не хватило даже на это...
Он шёл по слабо освещённому переулку дальней окраины большого города. Осталась позади вечеринка у друзей. Друзей ли? Он устал, и всё, о чём мечтал, это была кровать. Такая же чужая, как и всё в этом огромном европейском муравейнике. Море, которое раньше плескалось только для него всеми вибрациями города, стремительностью решений, звонками знакомых и незнакомых людей, дрожанием трепетно вынашиваемых амбиций, отхлынуло. Ему казалось, что при мутно-желтоватом свете фонарей он различает огрызки ракушек, вышвырнутые в грязь дороги последней волной.
Возле остановки маршрутки он остановился. «Тут посветлее, — сказал сам себе. — Есть шанс поймать такси». Рядом со скамейкой лежал мячик. Красный с синим, ещё тех, советских времён. Он поднял его, аккуратно, так, как если бы старый, грязный мячик был хрустальным сокровищем. Не задумываясь, протёр носовым платком: «Что ты тут делаешь, друг?»
Ночью ему снилось море. А кипа недочитанных материалов на тумбочке соседствовала с невыключенным ночником и старым резиновым мячиком, на синем боку которого детской ладошкой лежал свет.
...Ему лет семь-восемь. Мама выкладывает на подстилку из сумки бутерброды, розовые сладкие помидоры и выклянченные по пути три бутылки «пепси». Но он уже ничего не замечает. Перед глазами море. Ясно-голубое рядом с берегом, таинственно синее у горизонта. «Я — купаться!» — кричит. И наспех стягивая шорты, сбрасывая сандалии, голо-непривычными пятками бежит по гальке. Фырчит моржом, ныряя, пробуя все стили. В конце концов «этот лягушатник» ему надоедает, он смотрит в пьяняще синюю даль, соприкасающуюся с небом. Среди мальчишек он — лучший пловец: «У меня получится».
...Мама смотрит на него счастливо-заплаканными глазами. Лицо незнакомого мужчины над ним: «Паренёк, ты что? Смотри, как мать напугал! Очнулся, слава богу, поганец!» Он выдыхает: «Мам, прости. Но у меня ещё получится, обязательно».
...Переплыть море. Море, увидеть которое у него так больше и не получилось. Почему-то в ближайшие годы не поехали, а потом... Стремительность жизни, нахлынувшая волна войны. Далёкий город чужой страны, ставший почти родным. Море всегда было рядом, и он всегда знал, что у него получится. И плыл. Разные стили плавания, разные ветра, большие и малые попутные корабли, разные лица соприкасавшихся людей. Женщины, в чьих глазах лазурь желаний и пучина надуманных идеалов. Он так и не разобрался, ...и не помнил, пытался ли? Было ли море в них отражением его самого? Швыряло изменчивое течение: из города в город, от человека к человеку. И никого рядом. Море внутри не оставляло места.
...Он встал рано утром. Подошел к окну. Красноватой кистью солнца обведены крыши многоэтажек, сквозь туман пробивается еле слышный прибой только проснувшегося мегаполиса. «Переплыть море...» — улыбнулся сам себе и поставил вариться кофе. Затем заехал на работу, обнял друга, похлопал напоследок по плечам сослуживцев, расцеловал женщин. «Почему так внезапно?» — удивлялись они. Уходя, он обернулся и увидел в глазах друга понимание.
На перроне провинциального города стояла девушка. Поезд опаздывал, и она нервничала. Почему-то она так до конца и не поверила, что он приедет. Что он останется. Навсегда. Он был для неё загадкой и идеалом. Человек, который сквозь все невзгоды, сквозь и мимо всех людей стремился к горизонту.
«Поезд „Москва — Харьков“ прибывает к первой платформе» — объявили из динамиков, и она почувствовала, как взмокли ладони.
Ему было странно снова видеть этот город. Несколько лет назад водоворот событий и внезапностей бросил его в такой же поезд, только в противоположном направлении. И, уезжая, он кричал остающимся деревьям, домам, людям, медлительному течению «лягушатника»: «Я вас перерос!..»
«Дело не в городе, даже не в море...» Поезд подъезжал, замедляя ход. Он заметил на платформе девушку, помахал рукой, подхватил стоявшую рядом сумку, заспешил к выходу.
В её глазах чисто мальчишеское упрямство — не показать боль, и ещё что-то глубокое, ценное... Он всмотрелся: «Переплыть море...»
«Здравствуй, дочка. У нас получится, обязательно».
Mar 25 2006 Имя: Море
Город, страна: Отзыв: Почему неудачники всегда так удачно находят оправдание? Жаль, что сильный мужик так легко сломался. Сломался за секунду до победы. Жаль, что Гриша никогда не переплывет море ...
Он шёл по слабо освещённому переулку дальней окраины большого города. Осталась позади вечеринка у друзей. Друзей ли? Он устал, и всё, о чём мечтал, это была кровать. Такая же чужая, как и всё в этом огромном европейском муравейнике. Море, которое раньше плескалось только для него всеми вибрациями города, стремительностью решений, звонками знакомых и незнакомых людей, дрожанием трепетно вынашиваемых амбиций, отхлынуло. Ему казалось, что при 
...Мама смотрит на него 
...Он встал рано утром. Подошел к окну. Красноватой кистью солнца обведены крыши многоэтажек, сквозь туман пробивается еле слышный прибой только проснувшегося мегаполиса. «Переплыть море...» — улыбнулся сам себе и поставил вариться кофе. Затем заехал на работу, обнял друга, похлопал напоследок по плечам сослуживцев, расцеловал женщин. «Почему так внезапно?» — удивлялись они. Уходя, он обернулся и увидел в глазах друга понимание.