Елена была счастливым человеком. Ей удалось обрести самое ценное в жизни — любимую работу.
Уставала она, конечно, безумно и засыпала, едва коснувшись головой подушки.
...Однажды она проснулась посреди ночи от резкой вспышки, ударившейся о стекло и ослепившей её сквозь сомкнутые веки.
Она услышала шум. Ливень шёл сплошной стеной. Снова вспышка и яростный грохот.
— Надо бы закрыть окно, — подумала Елена. Но вставать ей не хотелось.
— Нет, лучше заказать какой-нибудь приятный сон, — она зевнула и закрыла глаза, — вода в комнату не попадёт. А гроза? Ну, пусть себе идёт.
Тёплое томление растеклось по телу и увлекло её в мир грёз...
...Клубы водяной пыли застили отблески мечей, но наконечники копий неутомимо прорывали серую пелену...
На правом крыле явно мчалась конница. Иначе откуда такой грохот?..
А в центре двигалась плотная фаланга, сверкающая металлической чешуёй панцирей.
...Ураган набирал силу. Южный и восточные ветра набросились друга на друга.
Где-то далеко-далеко раздался короткий звук — то ли резко оборвавшийся крик, то ли боевой клич трубы.
Всё вокруг закружилось, заклубилось и взорвалось осколками чёрных пятен.
Приблизившись, загремели со всех сторон крики, и леденящий душу лязг железа, прокладывающего кровавый путь сквозь вражеский строй, был так неумолимо близок!
Длинный и острый лунный луч, точно копьё в щите, застрял в наплывающем облаке.
...Елена закрыла глаза...
Опрокинутые в пыль, стыли безмолвные глыбы огромных камней.
Ночная тьма орошалась влажным лунным светом.
Елена сделала шаг, другой, обо что-то споткнулась...
Она наклонилась — на земле валялся огромный щит.
— Странно, — подумала она, — откуда он тут взялся?
Следующая находка озадачила её ещё больше...
На вид ему было не более двадцати двух. Тяжёлые струи золотисто-русых волос. Высокий лоб, прямой нос. Размашистые брови. Губы чувственные, влекущие. Особенно соблазнительной выглядела нижняя губа, слегка припухшая, точно ужаленная золотой пчелой.
Наверное, он любит виноград, истекающий сладким соком, и... не всегда осторожен.
Тяжёлый подбородок не портил правильный овал его лица.
При лунном свете он казался божеством.
— Как интересно, — подумала Елена. — Это же съёмки фильма! Ну, конечно! Как же это я сразу не догадалась! Бедные... — Елена вздохнула, — даже ночью им не спится, — она подошла поближе к неподвижной фигуре, залитой зыбким лунным светом. Он не сводил с неё изумлённых глаз. Теперь Елена разглядела, что они тёмно-синего цвета. И зрачки их сияют ярче звёзд.
— Где это мы находимся? — спросила она.
— Ареопаг. Северо-запад афинского Акрополя, — проговорил он.
В его голосе звучала охрипшая сталь...
— Неплохо... — сказала Елена.
Он глубоко вздохнул и опустился на землю.
Где-то совсем рядом залаяла собака, и раздалось хлопанье крыльев.
— Что это?
— Коршун.
Ветер склонил пламя горящего факела, и оно легло почти по линии горизонта.
В отблесках огня Елена увидела подлетевшую птицу.
Насколько ей было известно, коршуны на людей не набрасываются. А собак она не боялась с детства.
Он склонил голову. Его пальцы легли на копьё, лежавшее на земле возле него.
Елена опустилась рядом и дотронулась до его руки...
Он быстро поднял глаза. В них метались взаперти молнии.
Он хотел что-то сказать, но Елена положила руку ему на губы. Ей нравились его глаза. И абсолютно не хотелось знать о нём что-либо. Зачем?
Но мужчины, как правило, не умеют молчать. Он резко убрал её руку.
— Я Арей. Сын Зевса, — произнёс он надменно.
Бровь Елены слегка изогнулась. Но она приняла условия его игры...
— Надо же, как вошёл в роль, — подумала она с восхищеньем. А вслух произнесла, — прости, но меня это абсолютно не волнует.
— Но чтобы успокоить тебя, я скажу, что я дочь Аглаи. Тебе легче?
— Да... — обронил он растерянно, — но кто это?!
— Как, ты не знаешь Аглаи?!? Странно! Очень странно... — она посмотрела на него насмешливо.
Он озадаченно умолк.
Пауза затянулась. Минута... другая... третья...
Елене это надоело.
— Послушай, — сказала она, — такая тёплая, мягкая ночь, а ты нацепил на себя пуд железа, обтянулся кожей и ещё размышляешь...
Он медленно повернул голову, сузил глаза и собрался раскрыть рот.
— Ну, хватит! — сказала Елена, — мне надоело это представление.
Она прислушалась, — по-моему, где-то рядом бьётся волна. Ну, чего ты расселся! Вставай! Пойдём, искупаемся, — она поднялась с земли, и, видя, что он не собирается следовать её примеру, наклонилась и взяла его за руку, — идём же!
Он поднялся и неожиданно сжал её плечи. Хватка у него была железная.
Елене это не понравилось. Она откинула голову, вперилась в его глаза и сказала, — будь нежней.
— Что?!? — выдохнул он хрипло.
— Будь, говорю, нежным. Понятно? — она повела плечами, — наклонись!
Он приблизил к ней своё холодное мраморное лицо. И только в его зрачках плясало пламя.
— Зачем тебе факел? — спросила она, — ведь и так светло от луны, — и, не давая ему ответить, поцеловала в губы.
Из его груди исторгся странный леденящий душу вопль. Точно она пробудила своим поцелуем грохот всего оружия мира и стоны всех прошедших битв.
Елена отшатнулась и замерла, — что с тобой? — спросила она, превозмогая чувство необъяснимого страха и возбуждения.
— Ничего, — хрипло ответил он, — ты странная.
— Да? Кто бы это говорил, — обронила она.
— Кто ты? — снова спросил он, удерживая её за запястье.
— Я же уже тебе сказала, — Елена. Дочь Аглаи, — она засмеялась. Вырвала руку и побежала в ту сторону, где, как ей казалось, шумела вода.
Он догнал её возле пенной кромки, набегающей на песок.
Солёные брызги разбивались о валуны.
— Какая прелесть! — выдохнула Елена. И сбросила с себя всё лишнее...
Она обернулась к спутнику, — ну чего ты стоишь столбом? Сними с себя эту тяжесть, — она взмахнула рукой и побежала к воде.
Постояв на берегу несколько мгновений, он внял её доброму совету...
Тяжело рассекая волны, он подплыл к Елене.
— Как хорошо! Правда?! — спросила она, заглядывая ему в глаза.
— Возможно, — ответил он.
Елена плеснула ему в лицо солёной водой и нырнула.
Он последовал за ней. Елена плавала, как дельфин. Она хохотала и резвилась на волнах. В конце концов, он сменил гнев на милость. Его лоб разгладился, глаза засветились.
— Ты мне понравился с первого взгляда, — сказала она, сцеловывая капельки влаги с его сочных губ, — ты очень милый. Только не будь таким мрачным. Улыбайся. Ведь жить так замечательно, — она провела рукой по его щеке.
— Жить... — повторил он как-то странно.
— Ну, да, жить, — Елена снова приникла к его губам.
Они выбрались на берег.
— Почему ты не называешь меня по имени? — спросил он.
Елена неопределённо пожала плечами.
Он не сводил с неё глаз. Яростная жажда битвы, точно двойное зеркало, перевернулась в воздухе и обратилась другой стороной — неистовой алчностью страсти. Её страсти! Горячая кровь текла по жилам, не покидая своего русла.
— Я вынужден признать, — сказал он, — что поцелуй оружие не менее сильное, чем меч.
— Помолчи, — Елена накрыла ладонью его губы, — помолчи, — её дыханье опалило его густые ресницы. Потекло расплавленное золото...
Она гладила его обнажённые плечи, грудь. Её губы жадно покрывали поцелуями его солоноватую от морской воды кожу, — ты роскошная! — выдохнул он, пьянея.
— А что это у тебя? — спросила она, увидев шрам внизу его живота.
— След от медного копья Диомеда.
— А... — протянула она. Её взор вновь устремился к его соблазнительным губам.
Ей совсем не хотелось выяснять, что же это они не поделили с Диомедом...
К тому же её возлюбленный был явно склонен к неуёмной фантазии...
Может, это, конечно, и неплохо...
Елена посмотрела в его затуманившиеся глаза.
Он удивительно хорош собой, а если ему хочется придумывать, то пусть себе. В конце концов, мужчины вечно во что-то играют. Так уж они устроены. Но, право, они стоят того, чтобы принимать их такими, каковы они есть...
Зыбкий лунный свет скользил по коже сидящего рядом мужчины, обрисовывая каждую родинку, каждый волосок.
Он разлёгся на песке, и Елена стало осторожно поглаживать его растянувшееся во весь рост тело. Её руки тихо скользили по его лицу, обтекали округлые плечи, щекотали мужественную грудь, двигались вниз, пробегали пальцами по его мускулистым ногам и, вернувшись вверх, остановились...
И вдруг дикий обжигающий поцелуй опалил его губы. Елена что-то зашептала ему, что-тоураганно-быстрое, невероятное, возбуждающее.
* * * *
...Тихо пела прибрежная волна... Вздыхали скалы. Шуршал песок. Луна была так близко, что, казалось, можно протянуть руку и дотронуться до её мерцающего диска.
Он лёг рядом, всё ещё не отошедший от сладкого беспамятства страсти.
— Ты великолепен! — он услышал её низкий голос, прожурчавший возле его уха, как горный ручей, спустившийся в долину.
Он счастливо улыбнулся ей и закрыл глаза. Никогда ещё блаженство не поворачивалось к нему столь совершенной гранью.
— Елена, — прошептал он, — дочь Аглаи.
— Надо бы спросить у громовержца, кто эта богиня. Зевсу ведомо всё, — подумал Арей, погружаясь в ласковые волны набегающей дремоты...
* * * *
Солнечные лучи скользили, просачиваясь сквозь густую листву тополей, омытых ночным ливнем.
Нежный аромат фиалок растекался в воздухе. На каждом листике, на каждой травинке дрожали капли прозрачной влаги.
Елена встала с постели. Приподнялась на цыпочки. Потянулась.
— Какой сладкий сон! — произнесла она вслух. — Как там его звали? Арей? Ну, да, сын Зевса. Забавный! — она звонко рассмеялась и лёгкими шагами направилась в ванную комнату.
Новый день обещал новые радости.
Елена была счастливым человеком. Ей удалось обрести самое ценное в жизни — любимую работу.
— Неплохо... — сказала Елена.
— Будь, говорю, нежным. Понятно? — она повела плечами, — наклонись!
Ей совсем не хотелось выяснять, что же это они не поделили с Диомедом...
Опубликовано на сайте Поле надежды (Afield.org.ua) 27 сентября 2006 г.