О том, что в XXI веке в каждом лесу обязательно живёт свой доктор Айболит, знает теперь каждый. Сидит под лечебным деревом, ведёт приём. И идут к нему лечиться и корова, и волчица, и жучок, и паучок, и любой тараканище, и всякий гиппопотамище. Всех излечит-исцелит добрый доктор Айболит. И не только от физических недугов, но иногда и от душевных.
Недобрыми Айболиты не бывают. Они все хорошие.
А в одном лесу, в самой его середине, жил совершенно особенный Айболит. Он был не просто добрым, но и строгим. Добрым — ко всем, кроме тех своих помощников, которые халтурили и не давали ему как следует лечить-чинить своих пациентов. А строгим был со всеми, в том числе и с пациентами, если, скажем, они ленились выполнять его предписания точно и аккуратно.
Этот добрейший и строжайший Айболит подолгу сидел под деревом и вёл свои приёмы в любую погоду. В непогоду — тоже, потому что как раз в непогоду некоторые болезни расцветают особо пышным цветом. И как-то раз он настолько перестарался, что лесной народ понял: надо построить два дома, с крышей над головой и непродуваемыми стенами. Один дом — больница Айболита, другой — его жильё.
Сказано — сделано. Разбежалось лесное зверьё по всему лесу в поисках того, что может оказаться полезным. Кто-тобыстро-быстро натаскал дров и строительного материала. Кто-то отыскал роскошные невысокие заросли инопородного дерева туи — как уж оно сюда попало? Ветки у туи разрослись настолько широко, что крыша дома образовалась сама собой. Несколько нетолстых, но крепких стволов создали основу дома. А дальше лесной народ сварганил стены из разных веток, заткнул в них листьями и травой дырки, и стало внутри просторного туедома тепло и весело. Помещения там оказалось предостаточно, так что Айболит, ничтоже сумняшеся, порешил сделать этот дом больницей. Устлали пол, то есть землю, мягкой травкой, поставили наскоро сделанные из ветвей койкоместа — приходи ко мне лечиться, и корова, и волчица, и коза, и дереза, и бурый медведь. В такой больничке очень хорошо всех излечит-исцелит добрый и мудрый доктор Айболит, любому поможет.
Его жилой дом тоже построили быстро. Звери ведь не хуже людей: если зададутся важной, да ещё благородной целью, выполнят задачу очень быстро. Второй домик сделали под берёзовым кустом, не такой просторный, конечно, но тоже ничего, отнюдь не келья. Хорошо подумали: если доктор Айболит решит жениться, места и для любимой жены хватит. А расстояние от работы до дома вышло всего в одну недлинную тропинку. Утром, идя из дома на работу, и воздуха свежего глотнёшь, и трудные случаи, которые вчера не поддавались лечению, продумаешь и сообразишь, как правильнее лечить, и даже успеешь почувствовать, что жизнь прекрасна и удивительна.
Существование в этом лесу, можно сказать, во всех отношениях наладилось. Потому что если есть свой доктор Айболит, да ещё районно-лесная больничка, а в ней излечиваются любые недуги, то что же ещё нужно для счастья? Всё остальное человек, то есть зверь, сам себе добудет.
Одно дело ещё потребовало времени и внимания Айболита: набрать штат помощников. Чтобы и медсестричками могли работать Лисички. Пиявок насобирать, дабы оттягивали дурную-больную кровь у пациентов — тогда и уколы никакие не нужны. Аппаратуру лесные жители всякую понаделали: УЗИ, МУЗИ, рентген солнечный, чтобы просвечивать беспокоящие пациента внутренние органы. Веточек потребовалось набрать и сделать из них самые лучшие эндоскопы, колоноскопы, скальпелей настрогать и тонких иголок для сшивания после операций. Лесной народ работал справно: столько всего набрал, и не где-нибудь, не в какой-нибудь унылой загранице, а в родном лесочке, что человеческим медикам в самую пору было бы прийти сюда и выстроиться в очередь за таким ценным инструментарием. Кабинетиков в больничке опять же понастроили, отгородив их друг от друга занавесками из ветвей, листьев и цветов. Больница получилась славная, настоящая клиника.
Немножко труднее оказалось набрать нужный штат работников. Айболит хорошо знал каждого, кто ему помогал, только не все нравились ему одинаково. Грубых и жестоких не терпел, и какими бы отличными специалистами они ни были, он на работу их не брал. Вроде бы — ну и ладно, другого Айболита найдём, к нему и устроимся. Только то было намного хуже: этот Айболит, как вышло, стал самым главным на весь лес, а остальные — как сказать... Некоторые поэтому прикинулись добренькими да заботливенькими, обманули острую бдительность Айболита, и он принял их на работу. Точнее, не очень-то они его обманули; просто он был уверен в том, что любого сумеет перевоспитать-изменить.
Дело пошло. Лес — царство суровое, потому дарит не только наслаждение природой, но и всякого рода опасности. Не успели помощники Айболита вывесить приглашение из тонких листочков и цветочков — «Добро пожаловать! Приходите к нам лечиться и выздоравливать!», как гости и пожаловали. В регистратуре больницы их подробно расспрашивали и сразу отправляли по назначению: тебе — на УЗИ, а тебе — на МУЗИ, тебе — на анализ крови, а тебе — на наличие кори. Никто не возражал. Все больные свято верили в своего Доктора, так что и слово любого его помощника сразу стало для них законом.
Кое-где выстроились очереди. На УЗИ, конечно. Потому что каждому надо сделать просвечивание внутренностей и посмотреть, не наросло ли там что-нибудь нежелательное и так ли осуществляются все жизненные процессы. Звери сидели за шторкой УЗИ-кабинета на жёрдочках, пенёчках, на горке скошенной травы. Терпеливо ждали своей очереди и, желая стать посмелее и обрести веру в хорошее, рассказывали друг другу о своих болячках. Так весь живой мир устроен: поделишься с кем-то своей печалью или страхами, и они исчезают. Вот уж, поистине, большая благодать дана всему живому — возможность общаться с себе равными и плакаться им в жилетку на гнусности судьбы.
А надо сказать, что в кабинет УЗИ доктор Айболит посадил классную помощницу. Настолько сильного специалиста, что и сам он, и все больные немедленно окрестили её УЗИной, будто древнюю царицу или богиню. Она, действительно, умела просмотреть внутренности каждого пациента насквозь, и от её острого крысиного взгляда (а она была Крысой, очень умной, изощрённой, к тому же носившей особо сильные очки) не мог утаиться никакой грешок, ни единое повреждение в чьих бы то ни было внутренностях. Доктор Айболит очень хвалил УЗИну на каждом заседании: на пятиминутках по утрам, десятиминутках днём, когда накапливалась важная информация и успевали собраться вопросы, особенно на ежевечерних получасовых собеседованиях за чашкой травяного чая. Говорил, что она каждого пациента видит насквозь. Что после её обследований совершенно ясно становится, что с больным и как его лечить. Просто находка, сокровище для лесной больницы.
Врачи, конечно, существа умные, а вот пациенты, может быть, не всегда. И потому не всем нравилась доктор УЗИна. Как именно она смотрит, ставит диагнозы и всё такое чисто медицинское, они, в общем-то, не очень знали. Им понятнее было другое. Как она вдруг фурией выскакивала в предбанничек своего кабинета и начинала истошно визжать, а потом бегать от одного пациента к другому и покусывать. Да как больно! Те взвизгивали и на минуту забывали о своих главных болячках. А доктор УЗИна визжала на всю больницу, на весь лес: «Работать не даёте! Собрались тут базарить и мешать мне! Как вы смеете? Если не прекратите сейчас же, я не буду никого лечить. Поняли?» Кто-то посмелее решил защитить всех сразу: «Мы не базарим, просто рассказываем друг другу о своих бедах!» — «Для этого незачем тут сидеть! — визжала УЗИна. — Идите на поляну и там базарьте! Поняли, что я сказала?»
Пациенты, особенно если больны тяжело, народ понятливый. Все поняли и передали другим больным из разных отделений то, что услышали: мол, ситуация такая-то, и когда они придут к доктору УЗИне на обследование, то пусть лучше помалкивают. Вот так-то... И других вариантов нет. Пациенты благодарили, прекрасно понимая, что если УЗИна кого-то не обследует, это тотчас скажется и на его диагнозе, и на лечении, и на операции, если таковая необходима.
Но одно дело — понять всё головой, и совсем другое — твои собственные страхи, мысли, переживания. В больнице ли ты лежишь, на воле ли гуляешь-ковыляешь, всё одинаково трудно. Сомнения в успехе лечёбы и страхи так выматывают душу, что иногда и лечение потом становится бесполезным. И потому, забыв о строгом предупреждении, больные, собравшись на очередной приём у кабинета УЗИны или придя туда впервые, почти сразу приступали к взаимным жалобам. Тихонько рассказывали о своих бедах, выслушивали жалобы других. Шума никакого не слышалось. Cкорее, ситуация напоминала грибной дождичек, который легонько пробежался по листве и траве...
Однако доктор УЗИна обладала, как все Крысы, особенно острым и чутким слухом, потому тут же вытряхивалась из кабинета, начинала дико визжать, будто кто-то полил её кислотой, носилась от одного больного зверька к другому. Кого-то за ногу тяпнет, и тот взвивается к туевому потолку больницы. Другого в шею укусит, и ему сразу покажется, что операция уже началась, да без наркоза, да вообще самая тяжёлая — по отсечению головы от туловища... Третьего пациента расцарапает острыми когтями вдоль и поперёк — чем уж он особенно не угодил ей? Или жаловался громче других, а она это расслышала? Или в глазах его прочла такое горькое отчаяние, что порешила: вот он и базарит громче других? Самым же главным представлялась её угроза: «Сейчас закрываю кабинет, и катитесь вы ко всем чертям! Работать не даёте!»
Не закрывала. И никто никуда не катился. Потому что в одну секунду все становились тише воды, ниже травы. В такой безупречной тишине Крыс-докторше УЗИне ничего другого не оставалось, как снова приниматься за своё УЗИрование.
Однако лес шелестом полнится, а также слухами и разговорами, обидами и жалобами. Донеслись жалобы на УЗИну и до Айболита. Покачал он своей мудро-доброй головой, посетовал: мол, что за фокусы? Если бы ещё доктору УЗИне нужно было уметь расслышивать какие-то шорохи и звуки, тогда понятно, но она же глазами смотрит каждого пациента, а вовсе не ушами слушает. Вызвал он её, пожурил слегка. УЗИна обиделась и сказала, что если он за пациентов, а не за неё, она сейчас же подаст ему заявление об увольнении, и тогда всё. Тут же выскочила наружу, сорвала крупный липовый лист и принялась выкрысивать на нём своими острыми зубками заявление об уходе.
И это никуда не годилось, считал добрый доктор Айболит. Ему никак не хотелось потерять хорошего специалиста, но и пациентов было жалко, тем более что никого из них ни в чём виноватыми он не считал. И понимал мудрый старина, что главное всё-таки в другом: в том, чтобы перевоспитать госпожу УЗИну, научить её жалеть больных. Это совсем не трудно, он по себе знал: надо иметь доброе сердце и понимать, что если кому-то плохо, за это не наказывают, а помогают избавиться от боли.
Как же поступить с УЗИной? Ну не устраивать же лесное-больничное собрание и не «разбирать» её на нём, как делали многие глупые люди во времена ещё не столь давние. Индивидуальные разговоры не помогали. Премии лишить? Недоплатить орехов за работу? Так она совсем разозлится и удерёт в другую больницу или в другой лес. И, чего доброго, точнее, недоброго, на прощанье пойдёт и искусает тех пациентов в больнице, которые, как она сочтёт, нажаловались на неё своему любимому Айболитушке. Нет, нет, надо сделать что-то совсем, ну просто совсем другое.
Но что же?
Думал он, думал, а время шло. УЗИна буйствовала, пациенты жаловались. В этом отсеке туйной больницы явно создавался большой и нездоровый непорядок. И хотя больница для того и существовала, чтобы лечить любое нездоровье, как такую болезнь вылечишь?
Может быть, мудро-добрый Айболитушка что-то и придумал бы. Но на Небесах есть Бог, и у Него своя канцелярия. Так вот, оттуда разглядели, что в туйной больнице непорядок. И решили сами вмешаться. Решено — сделано. Люди в таких случаях говорят: «Человек предполагает, а Господь располагает». А звери? Может быть, тоже знают-прикидываютчто-то подобное. Как бы то ни было, но однажды, заявившись на работу чуть свет, Айболит услышал от ночного администратора, что госпожа УЗИна сегодня не выйдет, у неё приключилась беда.
Оказалось, что очень серьёзная. Накануне в лесу разразилась буря. Настоящий ураган. Он дьяволом нёсся через лес, ломал ветви деревьев, рвал траву и цветы, разметая их вокруг. В нескольких местах поломал деревья: где-то крупные ветки обрубил, где-то и ствол переломил пополам.
И случилось так, что в одном из этих мест шла-торопилась по своим делам докторша УЗИна. Ну что ей не сиделось в непогоду дома? Понадобилось куда-то срочно отправиться. И отправилась. Как раз в ту минуту, когда она проходила мимо старого дерева, на него накинулся свирепый ураган. Обломал сразу несколько ветвей, и они тяжело грохнулись вниз. Одной веткой придавило и УЗИну.
Что за ужас! Она кричала и визжала так, как ни один пациент, даже на операциях, не кричал: «Спасите! Помогите!» Но кто мог её услышать в такую непогоду? Все попрятались по кустам и норам. Крики её были совершенно бесполезны. Их слышал только ураган, но ему было всё равно, где и кто что кричит, он знай себе творил-делал своё ураганье дело. И пока весь свой план не выполнил, так и не утихмирился.
Как уж пережила весь этот ужас УЗИна, и не расскажешь. Может быть, вот здесь как раз и пригодился ей крепкий характер. Выдюжила, не умерла... И хотя вся оказалась переломанной, к утру всё-таки выбралась из-под придавившей её толстенной ветви и без сил замерла, не в состоянии даже шевельнуться.
Сколько она так пролежала, не знала и не помнила. Кажется, к вечеру того дня — во всяком случае, уже темнело — вдруг услышала суетливые шаги. Через минуту-другую над ней склонился доктор Айболит. Оказывается, он специально вышел из дому, решил пройтись по лесу, посмотреть, что и где натворила непогода, не пострадал ли кто от неё и не требуется ли кому-то его срочная помощь. Как в воду глядел: кругом валялись изувеченные жучки и паучки. Если только можно было ещё помочь, он подбирал их и складывал в свою маленькую повозку, вроде человеческой сумки на колёсах, чтобы поскорее доставить в больничку и там оказать настоящую помощь.
Айболит так и ахнул, увидев, в каком состоянии его УЗИна. Как врач сразу понял полную безнадёжность её состояния. Как друг решил бороться до конца. Быстро-быстро, как бывает только в самых острых ситуациях, когда не только человек, но и животное вдруг оказывается способным на подвиги, о которых и не подозревал, Айболит скрутил из веток и прутиков тележку, настелил в неё листьев и травы. Очистил четыре прутика от листвы, скрутил их колечками-колёсами и приделал к тележке. А потом перетащил-переволок туда стонущую УЗИну и, подбадривая, повёз к своей больнице. Понимал: только бы доехать, а уж там он сумеет оказать ей помощь.
Так оно и получилось. Доехали быстрее, чем он собирался. В больнице весь его верный персонал сначала ударился в охи и ахи, но, сообразив, что не до того, сжали волю в кулак и принялись помогать.
Айболит старался изо всех сил. Применил самый лучший наркоз — для этого у него в специальной банке хранились неизвестно как и откуда оказавшиеся в этом лесу средней полосы тарантулы. Их яд был настолько сильным, что мог снять любую боль. А Айболит тщательно собирал все косточки УЗИны, сломаннные жестоким ураганным деревом. Иногда и сквозь наркотический сон она чувствовала боль, нытьё в костях. Но инстинкт врача подсказывал: ничего, это пройдёт, зато ноги и руки, то есть все лапы и хребет, будут целы. Она стискивала острые зубки и терпела. А доктор Айболит старался изо всех сил. Ассистенты в его операционной сменялись каждый час — откуда их набралось столько? Два-три привычных, это понятно; пара зайцев — один белый, другой серый, ещё деревенский гусь, давно сбежавший из своего дома на селе, потому что очень любил волю. Но откуда вон та рыжехвостая лисица-медсестрица, такая внимательная и строгая? Казалось: если сам Айболит не выдержит, вдруг, измученный, заснёт или упадёт, она тотчас перехватит у него скальпель и другие инструменты и сама примется латать-чинить доктора УЗИну. Или ещё пара неожиданных ассистентов: фельдшеры, серый ворон и маленький кабанчик. Со вторым всё вроде было понятно: он вечно отирался вокруг больницы и часто помогал Айболиту. А вот серый ворон... Откуда такой взялся? Он же должен быть чёрным и делать всё, чтобы погубить УЗИну, тем более что это не составило бы труда: она сейчас была очень слабой. Увидев его сквозь туман наркоза, не разглядев, что он серый, а не чёрный, УЗИна ужасно испугаюсь: ну сейчас начнёт клевать её заживо! Каркать будет, зловеще, страшно... И ему тысячу раз плевать на то, как же ей плохо и как она боится...
Неожиданно УЗИна подумала — вот уж где сказалось положительное воздействие беды! — что ведь сама она никогда не считалась с больными. Вспомнилось, как беспощадно она «каркала»: как ругала всех лишь за то, что бедные больные звери жаловались друг другу на свои болячки и судьбу. Как угрожала им, что если не прекратят галдеть, она кончит приём и никого осматривать не станет. И как журил её Айболит за такую суровость. Как просил быть мягче и почаще жалеть тех, кто жалости достоин, а не наказывать их ещё и гневом своим, они и так уже наказаны болезнью. Она тогда не понимала его! Думала, что слишком уж он мягок с больными, так нельзя: он не помогает им тем, а только мешает. Но он не слушал её — иногда даже ничего не отвечал. «Какая наглость! — думала она. — Это... это даже не по-джентльменски, не говоря о том, что не по-дружески!» Но сделать выговор Айболиту побаивалась — всё-таки начальник...
А сейчас Айболит тоже думал о вороне: откуда он взялся такой, полная противоположность тому, каким должен быть? Взялся... И вот ведь как — не клевал почти умирающую УЗИну, а помогал лечить её: подавал Айболиту сосновые иголки с травяными нитями, чтобы тот покрепче сшил все её раны. И Доктор старался: шил-сращивал переломанные косточки, сшивал мышечные ткани. Делал своё Айболитово дело со всей серьёзностью!
Сколько же он простоял так за операционным столом на берёзовых пеньках, покрытым гладкой берестой? Часов шесть, наверное! У людей в операционной сменили бы одного доктора другим, или они бы как-то ещё подменяли друг друга, помогали. А тут сменить было невозможно. Во-первых, в этой округе другой Айболит не работал, а во-вторых, этот Айболит ни за что не согласился бы уступить своё место: он очень хотел собственноручно спасти свою помощницу УЗИну, совсем ещё молодую, интересную Крысу, у которой, можно сказать, вся её женская жизнь была ещё впереди, а уж о том, какой она замечательный диагност, и говорить не приходится.
Всё кончается в своё время. Кончилась и продолжительная операция. Когда это случилось, УЗИна не слышала, потому что спала крепким тарантул-наркотическим сном. Но Айболит с удовольствием смотрел на её умиротворённую мордономию, понимая: лечебный процесс пошёл, как надо, и скоро-скоро доктор УЗИна полностью поправится, по утрам снова будет приходить в свой рабочий кабинет, жизнь пойдёт обычным порядком. Но один вывод — хотя бы один! — надо сделать: всегда иметь в виду, что возможны ураганы, а также любые непредвиденные обстоятельства, которые надо учитывать заранее, тогда от них не будет такого страшного вреда.
Ассистенты помогли ему снять халат, маску, перчатки, вымыться и обрядиться в будничное одеяние. Но он так устал, что свалился прямо тут, в операционной, на кушетке для больных из еловых ветвей, и крепко заснул. Потом за чаем рассказывал коллегам: ему снилось, что в лесу мир и покой, все живут дружно, никто никого не ругает, а если случаются ссоры, они тут же сменяются примирением. Медзвери ласково улыбались своему шефу: во-первых, потому, что появился новый повод гордиться им — он справился с очень тяжёлой операцией, во-вторых, потому, что вылечил коллегу, а в-третьих, конечно, потому, что всем хотелось мира и покоя, покоя и мира и такой жизни, чтобы она каждый день приносила радость, а вовсе не горечь и огорчение.
Недели через две УЗИна, оправившаяся от операции, вышла на работу. Она так радовалась этому обстоятельству, что пришла в больницу едва ли не первой. Поставила на стол букет лютиков, которые собрала по дороге, и они яркими лампочками осветили кабинет. Включила аппаратуру. Надела халат. Села ждать пациентов.
Но они почему-то не шли. Да, да, не шли, хотя УЗИ-обследование требовалось всем без единого исключения. Вопреки своим прежним правилам, УЗИна несколько раз выглянула в коридор — никого. Позвонила заведующим разных отделений: мол, здравствуйте, я вышла на работу, присылайте пациентов на обследование. Те благодарно соглашались: сейчас, сейчас, вот только список посмотрим и пришлём каждого.
Действительно, они скоро появились, две пациентки, две старушки — зелёная лягушка и серая стрекоза. Обе худющие, не такими они должны быть на природе. Сели на лавочку. Как и все больные, сразу завели разговор о болячках — о чём же ещё говорить больным и кому, как не друг другу, пожаловаться на свои беды? Не заметили, как заговорили-запищали слишком громко. И тут дверь кабинета, выходившая в предбанник, легонько приоткрылась. Две старушки-пациентки моментально стихли — то ли помнили, то ли от других больных слышали, что Врач по УЗИ бывает очень, очень сердитой, кричит, грозит, что либо всех сейчас разгонит, либо прекратит приём. Нет, нет, ни того, ни другого не надо, пусть приём идёт, и не только для них — для всех, кому он нужен.
Обе старушки молча уставились на приоткрывшуюся дверь, которая шевелилась-двигалась почти магически. Ну, сейчас начнётся!
Однако всё получилось совсем иначе, чем они себе представляли. Доктор УЗИна вышла в предбанник, красивая, подкрашенная, в белом халате, конечно, из-под которого выглядывал голубой воротничок блузки из васильков и очень симпатичный кулончик из янтаря на серебряной цепочке. Она улыбалась... Пациенток как к земле прибило: кажется, они никогда не видели её улыбки, да и никто из знакомых и больных не рассказывал о том, что она умеет улыбаться...
— Вы ко мне? — ласково спросила Доктор двух старушек.
Обе кивнули, боясь — всё ещё боясь! — произнести хоть одно слово вслух.
— Проходите, пожалуйста. По очереди, конечно. Сначала одна, потом другая.
— Кто первый? — отважилась спросить лягушка. — Мы пришли вместе.
— Всё равно. Решите сами.
Они быстренько всё решили, и не прошло пятнадцати минут, как обе уже вышагивали назад, каждая к своей палате. Заключение об их состоянии Доктор обещала записать в карточки и передать Айболиту.
А предбанник УЗИ-кабинета скоро заполнился. Многие долго ждали возвращения Доктора. Назначение на УЗИ получили ещё до её беды, но только теперь могли пройти обследование. На длинной скамье вдоль стены уселись заяц, державшийся за живот и время от времени постанывавший — болело; ёжик, у которого почему-то перестали колоться иголки, — Айболит сказал, что надо проверить весь организм, причина, очевидно, сугубо внутренняя, не в иголках дело, они лишь отражают состояние организма; мышка-полёвка держалась лапкой за шею — что-то там было не так. Много собралось народу. Все говорили, говорили, жаловались друг другу, предбанник гудел, почти как большой муравейник. Кто-то вдруг спохватился и шикнул на других, припугнув: мол, сейчас Доктор выглянет из кабинета, тогда всем несдобровать...
Они не заметили, что Доктор уже стоит в дверях, но молчит, никого не ругает, ни на кого не кричит. Наоборот, смотрит ласково и сочувственно прислушивается к тому, на что жалуются больные звери друг другу. Потом она вежливо пригласила войти первого, кто сидел ближе к кабинету, вошла за ним вовнутрь, и работа началась. Доктор обследовала всех очень быстро и чётко, каждого без исключения, и ни разу не прикрикнула, как бывало раньше. Звери от неожиданности сами то и дело умолкали. Но, конечно, ненадолго, потому что причины поговорить были у всех, и нет ничего важнее для пациентов больницы, чем пожаловаться друг другу и обрести помощь.
День прошёл спокойно. УЗИна закончила осмотры, и каждый вернулся на своё место. Последней уходила собачка, которую когда-то оставили в посёлке жестокие дачники, закончившие сезон и вернувшиеся в город; она от обиды убежала в лес; думала, её там разорвут дикие звери, но нашла целую стаю таких же собачек, и они с радостью приняли её к себе. Рядом с ней сейчас, тоже последним, уползал после УЗИ-обследования крупный муравей. Сначала они шли молча, но потом собачка не выдержала, сказала:
— Как изменилась УЗИна! Совсем другой стала.
— Да, подобрела! — согласился муравей.
— Она... Знаешь, что? Она теперь вообще совсем не Крыска, а Киска.
— Ну, ты скажешь!.. Да любая Киска разорвала бы её на части, если бы поймала в лесу.
— Теперь не разорвёт, — уверенно возразила собачка. — Потому что она уже хорошая.
— Может, ты и права, — согласился муравей, на секунду останавливаясь возле своей палаты. — Потом ещё поговорим, ладно? А пока я пойду прилягу.
Вечером того же дня все медработники собрались на свой обычный чай-совет: подытожить, что сделали, какие кому диагнозы поставили, как и что вообще. Айболит был на редкость весёлым. Когда все расселись, повёл собрание. Каждого выслушал, что-то спросил. А в конце сказал:
— Я очень рад, что УЗИна вернулась в строй.
И все захлопали, совершенно с ним согласные.
От неожиданности, от обилия внимания к собственной персоне УЗИна потупила взор. Ей явно льстило такое отношение других. А уж о том, как приятны были перемены в ней всем другим, и говорить не приходится.
Расходились неторопливо, будто закончился не самый обычный рабочий день, а чей-то день рождения, и хотелось его немножечко продлить.
Постепенно никого не осталось. Только УЗИна сидела на своём месте, и Айболит пока оставался за председательским столом. Увидев, что никого больше нет, он тихонько сказал УЗИне:
— Знаешь, как тебя теперь называют больные?
— Нет, — слегка опешила она.
— Не Крыска, а Киска.
— Вот оно что-о!!
— Сама, наверное, понимаешь, почему. Ты ведь стала другой.
УЗИна смутилась, и её слегка подкрашенные угольками от лесного костра реснички прикрыли явное волнение.
— Ладно, пора и нам расходиться, — сказал Айболит, поднимаясь с берёзового пенька-стула. — Видишь, как в жизни получается: иногда, действительно, нет худа без добра. Это самое «худо» и помогает нам понять что-то важное.
У выхода дежурившие сегодня желтоухий уж и изящная коброчка попрощались с Врачами, закрыли больницу на замок из весомых еловых шишек, чтобы никто, никакой враг не посмел нарушить покой больных. Айболит и УЗИна попрощались и пошли каждый к своему дому. Айболит шагал прямо, спокойно, крепко отмеривая каждый шаг, большой, маститый, очень похожий на известного человеческого доктора Рошаля, и мурлыкал известную песенку:
Пусть будет добрым ум у вас,
А сердце умным будет.
(Самуил Маршак)
УЗИна шла иначе: по-женски немножко суетливо, то и дело оглядываясь назад, посмотреть, не махнёт ли ей Айболит ещё раз на прощанье. Ей так хотелось снова услышать: «Тебя все пациенты теперь называют не Крыска, а Киска». Но лес молчал, погружаясь в сон, и ей пришлось довольствоваться тем, что слышала те важные слова в самой себе. Впрочем, может быть, это и есть самое важное?
О том, что в XXI веке в каждом лесу обязательно живёт свой доктор Айболит, знает теперь каждый. Сидит под лечебным деревом, ведёт приём. И идут к нему лечиться и корова, и волчица, и жучок, и паучок, и любой тараканище, и всякий гиппопотамище. Всех 
Врачи, конечно, существа умные, а вот пациенты, может быть, не всегда. И потому не всем нравилась доктор УЗИна. Как именно она смотрит, ставит диагнозы и всё такое чисто медицинское, они, в 
Может быть, 
Всё кончается в своё время. Кончилась и продолжительная операция. Когда это случилось, УЗИна не слышала, потому что спала крепким 
Они быстренько всё решили, и не прошло пятнадцати минут, как обе уже вышагивали назад, каждая к своей палате. Заключение об их состоянии Доктор обещала записать в карточки и передать Айболиту.
— Знаешь, как тебя теперь называют больные?
Опубликовано на сайте Поле надежды (Afield.org.ua) 7 декабря 2007 г.