Картинки из жизни

О себе: Александра Шероцкая, по профессии учитель. Много лет работала в школе. Учила детей не только грамотно писать, но, прежде всего, оставаться людьми.
Как-то поняла, что не просто хочу, но даже должна написать о тех, кто встречался на моём пути — друзьях, знакомых, да и просто случайных прохожих. Так появились не рассказы — картинки из жизни. И каждая — продолжение урока. Что получилось на самом деле — судить вам.

Александра Шероцкая

КАРТИНКИ ИЗ ЖИЗНИ

Они стояли у стойки бара. Он — высокий, стройный, знающий себе цену. И она — такая неприметная, но до боли родная. Они знают друг друга целую вечность, и всё-таки чужие.
     Сейчас он пьян, пьян в стельку. Она никогда не видела его таким. А сколько раз она вообще его видела за последние годы? На пальцах можно сосчитать.
     Он заказал коньяк, шоколад.
     — Тебе хватит, ты же обещал отвезти меня домой!
     — Всё нормально. Не беспокойся, — он берёт её стакан — она только надпила и отставила, — и залпом выпивает.
     Она понимает, что он пытается алкоголем залить какую-то боль, но в его душу не лезет — захочет, сам расскажет.
     Рядом с ними остановились неизвестный ей мужчина с молоденькой девчушкой (босс и его секретарша). О чём-то спрашивают её знакомого, и она понимает, что они хорошо знают друг друга.
     — Это ваша жена? — не выдерживает девчонка.
     И одновременно звучит ответ.
     Он: «Да»
     Она: «Нет».
     А он продолжает:
     — Это моя любимая женщина.
     И пусть он пьян, пусть их жизненные дороги разошлись очень давно, она согласна, лишь бы это полупризнание «моя любимая»...

     В комнату вошли двое мужчин: один почти паренёк, а второй постарше. Достали книги с репродукциями картин разных художников. Хозяйка дома вынесла из своей библиотеки несколько томов по истории религии.
     Тот, который постарше, положил на стол эскиз рисунка: всего несколько основных линий, но уже легко можно было догадаться, что художник пытается воссоздать распятого Иисуса. Крест, почти обнажённый мужчина, низко склонённая голова. Несколько лёгких движений руки — и голову украсил терновый венец.
     — А будет видно, как из раны на груди капает кровь? — поинтересовался молодой.
     — Конечно, это же только контуры.
     — Мне кажется, что Иисус на рисунке какой-то маленький, может, его сделать больше?
     — Нет, это в самый раз.
     — Обрати внимание на ноги, они как-то неестественно свисают.
     Молодые люди ещё что-то обсуждали, о чём-то спорили, и посторонний человек вряд ли смог бы понять, что всё это значит.
     Но когда тот, который моложе, снял рубашку и оседлал стул, повернувшись спиной к старшему, все сомнения сразу рассеялись: будут делать тату.
     Не рыбку, цветочек или демона — распятого Иисуса.
     Захотелось закричать, спросить: а не тяжела ли ноша, сможешь ли вот так, с распятым сыном Божьим, пройти всю жизнь? По плечу ли ответственность?
     Казалось бы, обыкновенное тату, ан нет — просто кощунство.
     Неужели мало страданий перенёс Христос за нас, неблагодарных, что ещё и ещё пытаемся его распинать?

     Сегодня её день. Это она героиня праздника, собравшего столько гостей. Все цветы — ей и, конечно же, её жениху.
     Свадьба.
     Кто не помнит волнения, связанного с этим чудесным днём единения двух сердец! Наша невеста не исключение.
     Сказочное белое платье, аккуратная фата, удивительная причёска, сделанная самым «крутым» мастером-парикмахером, и глаза... Их сияние затмевало всё вокруг. Казалось, надень на это прекрасное создание паранджу, оставив открытыми только глаза, всё равно каждый поймёт, какое счастье переживает эта девушка.
     Гости гуляли. На свадьбе были самые близкие родственники и друзья, поэтому все искренне радовались счастью молодых. Звучали поздравления, тосты, дружно звенело «Горько!» Молодые целовались.
     И только одному парнишке было по-настоящему горько.
     Великолепный чёрный костюм, красивый галстук, модная стрижка (ну чем не жених?) и... сумасшедшая боль в глазах.
     Мужчины не плачут, даже когда теряют самых близких.
     Сегодня умерла его надежда.

     Женщина вошла в кабинет врача.
     — У меня рак.
     — Ты так думаешь? Чаще всё гораздо проще. Рассказывай, — они хорошо знали друг друга и давно были на «ты».
     Она показала уплотнение, которое заметила у себя несколько дней назад, и сразу увидела подтверждение своего диагноза: лицо врача вытянулось, с губ исчезла улыбка, а глаза просто где-то исчезли.
     — Это ещё ничего не значит, нужно сделать анализы.
     — Успокойся, я истерики не закачу. Нужна операция? Когда? Да не прячь глаза — так просто я не сдамся.

Картинки из жизни

     Всё произошло как-то очень быстро: анализы, больничная койка, операционная, капельница в вене. Её о чём-то спрашивали, она отвечала. Потом услышала: открой рот, и почувствовала, как из горла доставали какую-то трубку. Поняла, что уже всё позади.
     На каталке вывезли в коридор.
     Глаза были закрыты, а сознание, как никогда — ясное. Ей было просто хорошо оттого, что уже всё позади. Душа пела, и улыбка, сначала несмелая, еле заметная, а потом всё шире и прекраснее расцвела на её лице:
     — Спасибо, спасибо вам всем, — пересохшими губами еле слышно прошептала благодарность.
     Врачи, которые только что вышли из операционной, переглянулись: они ещё никогда не видели, чтобы вот так, сразу после операции, кто-то улыбался.
     ...Этой ночью ей приснился чудесный сон, будто она шла по густой высокой траве, а недалеко бежал звонкий ручей, маня чистотой прозрачной воды.

     Это была высокая симпатичная женщина. Её готовили к операции, и она понимала, что через неделю, ну, может, чуточку больше, она вернётся домой, к своим самым любимым людям: мужу и сыну. Какой радостью светились её глаза, когда кто-то из них приходил её навестить!

     Так случилось, что в кабинет узи она вошла первой. Очевидно, дверь плохо закрыли, и я слышала каждое слово. Не очень понимая в медицинской терминологии, я всё-таки знала, что такое метастазы...
     Операцию отменили и начали готовить документы для перевода пациентки в областную больницу.

     Я увидела эту женщину случайно в тот короткий промежуток времени, пока она была ещё здесь.
     Нет, вернее сказать, она была уже Там, за чертой.
     Буквально за несколько часов из молодой, красивой, уверенной в себе женщины, любящей и любимой матери и жены, эта женщина превратилась в древнюю старуху.
     Рядом стояли муж и сын, но она была уже далеко.
     И я поняла: она умерла раньше времени.

     Мужчина заказал продавцу хлеб, потом ещё что-то.
     Она стояла, ожидая своей очереди, и бесцельно смотрела по сторонам. Вдруг этот мужчина повернулся в её сторону, и она увидела его глаза — они были пусты. Глаза мертвеца.
     Он о чём-то говорил, что-то спрашивал, а она смотрела на него и никак не могла понять: неужели мертвецы могут говорить, неужели им нужен хлеб?
     В магазине было ещё несколько человек, и ей стало интересно: увидел ли кто-нибудь то же, что и она.
     Женщина оглянулась, и... (о Господи!) увидела ещё несколько человек с пустыми, ничего не выражающими взглядами: ни горя, ни радости, ни восторга, ни испуга — абсолютно никаких чувств.
     Казалось, что жизнь давно оставила эти тела, и только по инерции они продолжали ходить, говорить, думать.
     Что они чувствуют? О чём думают живые мертвецы, и есть ли вообще мысли в их головах?
     Потом она испугалась. Ей захотелось побыстрее оказаться у себя в комнате, чтобы посмотреть в зеркало и убедиться, что в её глазах ещё горит огонёк, рождаемый жизнью.

     Это была благополучная многодетная семья.
     Дети имели всё, о чём только можно мечтать. Казалось, что родители, приобретя солидный материальный достаток, хотели дать своим чадам всё то, чего были лишены в детстве сами.
     Прекрасные детские книжки самых лучших авторов и издательств, замечательные мягкие игрушки (до десятка на каждой кроватке), конструкторы и краски с карандашами, куклы и машинки. Школьники учились в лучших учебных заведениях столицы, пусть они и находились в другом конце города.

     Сейчас в одной комнате собралось всё младшее поколение.
     — А давайте поиграем в «дочки-матери», — предложила старшая сестрёнка.
     — Чур, я буду мамой, — заявила вторая (она была на два года моложе, но гораздо хитрее).
     — Хорошо. Тогда вот, держи, — и в руках девчоночки оказалось красивое дорогое полотенце.
     Что я надеялась увидеть? Что угодно, только не...
     — На тебе, на! — закричала девочка, которая сразу вошла в роль матери, и полотенце резко взлетело вверх, и так же резко и неожиданно опустилось на спину брата, потом на спины сестёр.
     Комната в считанные минуты превратилась в ад: дикий ор, какие-то прыжки, настоящие слёзы — «мама» била больно, как положено.
     Мальчику, наверное, досталось больше всего, он горько заплакал, из глаз ручьём покатились слёзы, и он, размазывая по лицу это проявление боли, уже не хотел играть. Чтобы его успокоить, старшая предложила:
     — На тебе полотенце, теперь ты будешь «мамой».
     Несколько мгновений, словно парализованная, женщина наблюдала за этой сумасшедшей детской игрой, потом, не выдержав, решила посвятить этих малышей в законы прекрасной детской игры «дочки-матери». Пусть хоть через игру они поймут, какими прекрасными могут быть отношения детей и родителей.

КАРТИНКИ ИЗ ЖИЗНИ

Часть 2