Он часто появлялся в ресторане с молодой, высокой, жгуче-черной крашеной брюнеткой, густые волосы которой касались талии. Мужчина танцевал с ней так виртуозно, что наблюдавшим казалось, будто бы они парят в облаках.
Вряд ли кто-нибудь из постоянных посетителей «Прибоя» знал настоящее имя и фамилию этого человека. Для всех он был Знаменосец.
Я тоже часто по выходным дням вместе со своим другом Петром проводила там вечера. В этом ресторане была неплохая кухня и играла живая музыка восьмидесятых годов.
В тот вечер в ресторан я пришла одна. Все столики были заняты, и я уже хотела уходить домой, как Знаменосец подошел ко мне и любезно пригласил в свою компанию.
Мы долго молчали, украдкой бросая друг на друга взгляды. Наконец, он сдался и первым нарушил царившее за столом молчание.
— А где Петр? Он придет?
— Нет, — ответила я. — Он в командировке.
— Ясно, — слегка охрипшим голосом произнес сидящий напротив мужчина и непонимающе уставился на меня. Затем он медленно повернул голову и посмотрел на сидевшую возле него девушку. — А вот моя Ксюха никогда бы без меня не решилась пойти. Правда, девочка моя?
Она улыбнулась, посмотрела завороженными глазами на Знаменосца и нежно коснулась своими длинными пальцами его ладони.
Он глубоко вздохнул и попытался придать своему лицу искренность.
Я посмотрела не него, затем, не зная почему, сказала:
— Вы на вид такой культурный, обходительный мужчина. У Вас такие светлые глаза, что никогда, глядя на Вас, не скажешь, что Вы бандит, — произнесла я.
— Дорогая моя, — усмехнувшись, произнес он. — Кто из нас родился бандитом? Покажи мне хотя бы одного человека. Их делает такими наши общество, а возможно, и правоохранительные органы.
— Что Вы этим хотите сказать?
— Ты, Наташенька, права в том, что я культурный и даже, можно сказать, образованный человек... Вернее, был когда-то им... — он вздохнул и на несколько секунд замолчал. — Школу я закончил с золотой медалью, и был всегда примерным учеником: учил уроки, не пропускал занятий, играл на скрипке, даже пел в хоре. В десятом классе мне доверили нести знамя школы, и я был этим очень горд. Затем знамя института, который закончил с отличием. И, наконец, я шел со знаменем впереди колонны научно-исследовательского института, в котором работал.
— Значит, Вы были знаменосцем?! — удивленно спросила я. — Вот теперь мне ясно, почему за Вами закрепилось это имя.
— Да... Видимо, так, — произнес он, проведя пальцем по шраму, который изуродовал практически всю его левую щеку.
— А это откуда у Вас? — поинтересовалась я, пристально посмотрев на щеку.
— Вас интересует вопрос, как знаменосец стал бандитом? — спросил он, так и не ответив на мой вопрос.
— Да.
— Тогда слушайте, — проговорил он, усевшись поудобнее в кресло. — Я имел большую неосторожность жениться в восемнадцать лет, а в девятнадцать — стать отцом. Звали мою жену Зина, и она была на два года старше меня... Познакомился я с ней на танцах, и в тот же вечер узнал, что такое женщина. Она была ас в этом деле. Любил я её, как говорят в народе, без памяти. Хоть и парень я был ничего на вид, но она, по сравнению со мной, была просто душенька. Я очень боялся, что Зина меня бросит. У моих родителей был шок, когда они узнали, что я собираюсь жениться на продавщице. Но было уже поздно. Зинуля ждала ребенка. У нас родился сын.
Жили мы в одной квартире с её бабушкой. Ребенок, семья требовали много забот и внимания. Я разрывался между институтом и семьей. Мои родители помогали нам деньгами. Когда пошел работать, то времени стало еще меньше. Вскоре родился второй сын. Зине не нравилось, что я ей уделяю мало внимания. Она стала поздно приходить домой, оставляя детей на бабушку. Моя супруга требовала денег, плакала и упрекала меня в том, что я испортил ей всю молодость. В семье стали скандалы. По доверенности отца я водил его «Москвич», который он купил по льготной очереди, как участник войны.
Однажды поздно вечером к нам в квартиру пришли милиционеры и меня забрали, обвинив в том, что я сбил человека, который умер в больнице.
Доказать свою невиновность я не смог. Мне дали пять лет.
А тем временем моя Зинуля времени даром не теряла. Я на нары, а она под венец. И с кем бы Вы, Наташенька, думали? — посмотрев мне в глаза, спросил он.
— Не знаю, — растерянно ответила я.
— Она вышла замуж за следователя, который вел мое дело. Как выяснилось потом, Зина с ним встречалась до замужества. Я не могу Вам передать той боли, которую пережил на зоне. Вышел я оттуда с больной душой и телом. На работу никто не берет. Семьи нет. Болезней куча. А мне еще нет и тридцати. Стал ходить и караулить возле дома, где жил раньше, своих мальчиков. Уж больно хотелось на них посмотреть. Кто-то донес Зинуле, и она пожаловалась мужу. Не прошло и трех месяцев после того, как я освободился, как вновь оказался на нарах. Дали мне два года, за то, что я якобы ограбил квартиру своей бывшей жены.
Вышел я их этого «рая» настоящим инвалидом. Почти два года провалялся в больницах. Хорошо, что дальний родственник помог. Он был врач от Бога. Только ему удалось поставить меня на ноги.
Устроился работать грузчиком в магазин. Одна продавщица влюбилась в меня. Прожил я с ней два года и понял, что больше не могу. Разные мы с ней люди.
Потом устроился в ресторан. Друг к себе пригласил. Стал петь. Дальше — пошло, поехало... Друзья, женщины, вино... Новые знакомства... Познакомился с дочерью одного авторитета. Дерзкая была девчонка, за словом в карман не лезла. Покорила она моё сердце... А она... Знаешь, что она мне сказала?!
— Да таких, так ты, у меня пруд пруди... Ишь, размечтался, старый придурок, что пойду я с тобой под венец! И не мечтай!
А спустя полгода мы с ней венчались в церкви...
Но недолгим было наше счастье.
Знаменосец посмотрел сначала на меня, затем на сидящую рядом с ним молодую девушку. Лицо его моментально изменилось. Появилась страшная гримаса, задергался глаз, нервно заиграли скулы. Он тяжело вздохнул и, выждав какое-то время, продолжил, — Три года назад мой тесть, жена и сын погибли в автомобильной катастрофе. Отказали тормоза... Думал, что сойду с ума... — каждое слова он выговаривал с большим трудом, — Да, вот Ксюха, — поцеловав её в шею, дрогнувшим голосом продолжил он, — не дала мне сдохнуть. Пожалел я её, а она меня... Приехала, моя девочка, из деревни искать в городе счастье. Было ей тогда чуть больше шестнадцати. Сбежала от своих родителей-алкоголиков. После школы она как-то пришла домой, а отец пьяный стоит посередине комнаты с топором и замахивается на мать. Моя девочка так испугалась, что стала заикаться. Ей каждое слово дается с большим трудом. И куда только я её не возил... Только бабки берут, а результата нет... Вот, Ксюха собирается мне подарить сына... Да стар я уже... Стар, — с горечью в голосе произнес он, посмотрев на Ксению.
Как-то захотелось мне поразвлечься... Подкараулил я свою бывшую жену возле гастронома. Дождался, когда она вышла из магазина, груженная как лошадь, с двумя неподъемными сумками с картошкой. Подошел я к ней и говорю:
— Скажите, пожалуйста, где здесь поблизости туалет? — произнес я, подмигнув ей глазом.
Зина смотрит на меня, и я вижу, как изменилось её лицо. Оно вытянулось, а в глазах поселился страх. Видимо, думала, что я давно сдох... А я вот... На тебе... Стою перед ней, живой, здоровый, и все при мне... Человек, который при «бабках», виден за сто верст.
— Зинок, ты чего так испугалась? — спрашиваю я её. Взял из женских рук эти сумки с проклятой картошкой и направился к своему «джипу». Вижу, что еще больший страх пробрал мою бывшую супругу...
— Да ладно, Зинок, — сказал я ей. — Что было, то, было... Хочу я тебя, как бабу... Давай вспомним молодость.
Привез я её в свой домик... Смотрит она на всю эту роскошь и дрожит от страха.
Дальше было как в сказке.
Ползала она у моих ног... Просила прощения... Сказала, что муж уже давно не мужик, и поэтому дома скандалы. Из милиции его давно уволили за взятки, и они сейчас торгуют на рынке какой-то мелочевкой.
Заплатил я ей за свое удовольствие, и отправил восвояси. Ой, как ей не хотелось покидать мой домик! Но выхода другого у Зинаиды не было.
— Вы с ней сейчас встречаетесь? — поинтересовалась я у сидевшего напротив меня мужчины.
— Нет... Зачем она мне. У меня есть Ксюха... Я не могу моей девочке нанести такой удар. Ксюху я люблю... Очень люблю... Без неё моя жизнь не имеет смысла... Я её лелею, как цветок...
А спустя две недели я узнала страшную новость: Знаменосец был на стройке, и там произошел несчастный случай: обрушилась балка перекрытия. Три человека погибли, а он с тяжелыми травмами доставлен в больницу.
Прошло чуть больше шести месяцев, как в городском парке, возле пруда меня кто-то окликнул. Я повернула голову и увидела Знаменосца в инвалидной коляске. Вздрогнув от неожиданности, я подошла к нему.
— Что, Наташка, не узнаешь? — он улыбнулся и посмотрел на стоящую рядом молодую женщину, которая должна была вот-вот стать матерью. Это была Ксения. Она подошла к нему сзади и положила руки на мужские плечи. — Вот паршивка, — весело произнес он, — ей все-таки удалось обмануть старого Знаменосца. Видимо, в женских делах я совершено ничего не смыслю.
— Кого Вы ждете: мальчика или девочку?
— У нас будет дочь. Мы решили её назвать Элладой. Возможно, это имя тебя покажется странным... Но так хочет моя Ксюха. Её слово для меня закон.
С той поры прошло еще два года. Я возвращалась домой через парк и за спиной услышала, как мне показалось, знакомый мужской голос:
— Эллада, подними бумажку. Зачем ты её бросила на землю, — мужской голос был строг.
Я слегка замедлила шаг. Спустя несколько минут я увидела маленькую девочку, которая бежала впереди меня.
— Эллада, я тебе что сказал: подними бумажку.
Но девочке было все равно, что ей говорят, она продолжала бежать, пока не спряталась за дерево. Я видела, как мужчина подошел к ней и взял за руку.
В нем я не сразу же узнала Знаменосца. Он был седой, и шрам придавал его лицу благородство и мужество.
— Здравствуйте, — подойдя к ним, робко произнесла я. — Это и есть Ваша Эллада?
Боже мой, как быстро растут чужие дети!
Он улыбнулся.
— Посоветуйте, что мне с ней делать? Совершено не слушает меня... Возможно, я и сам в этом виноват... Ухожу на работу, она спит, прихожу, она спит. Видит она меня только по выходным.
Девочка подошла ко мне и обхватила за ноги. Я взяла её на руки. Не прошло и минуты, как детские ручонки обхватили мою шею. Я погладила её по головке и поцеловала в щеку.
— Ты моя мама? — спросила она, еще сильнее прижавшись ко мне.
Я испуганно посмотрела на Знаменосца, который стоял в двух шагах от меня.
— Ксения умерла, — тихо выдавил он из себя. — Элладе не было и года. Вот, — пожав плечами, проговорил он, — оставила после себя мне подарок. Умерла от рака. Буквально за несколько месяцев.
Он подошел ко мне и хотел забрать дочь, но девочка заплакала.
— Да, — протяжно произнесла я. — Кто бы мог подумать... Она была такая молодая и такая красивая...
— А ты? Как ты, Наташа?
— Я? Не знаю, что вам даже и сказать.
— Как Петр?
— Мы с ним расстались. Я его не видела уже давно. Говорят, что он женился, — и, посмотрев в мужские глаза, в которых, как в зеркале, отражалась печаль, добавила: — Этот период не самый лучший в моей жизни. Фирма, где я работала, закрылась. Сейчас безработная.
Отцу с большим трудом удалось оторвать свою дочь от меня.
Вечером того же дня в моей квартире раздался телефонный звонок.
— Наташенька, добрый вечер. Это тебя беспокоит Сергей Игнатьев.
— Кто?! — удивленно спросила я.
— Ты не знаешь, кто такой Сергей Игнатьев? — он рассмеялся. — Отец Эллады.
На другом конце провода замолчали. Я долго собиралась с мыслями и, наконец, промолвила:
— Вот интересно... Я ведь не знала, как вас зовут.
— У меня к тебе есть предложение... Не могла бы ты присмотреть за Элладой... Она очень своеобразный ребенок... Ты ей понравилась... Она еще долго плакала, когда ты ушла... Я тебе буду хорошо платить... Ты не пожалеешь...
— Но я... Моя профессия ничего не имеет общего с воспитанием детей...
— Я знаю, ты экономист. Но я тебя прошу... Попробуй...
Прошло три месяца.
Игнатьев подошел к бару в другой конец комнаты, налил в стакан виски и сел в плетеное кресло напротив меня.
— Я с тобой давно хотел поговорить... Да вот никак не мог найти подходящий случай, — Сергей со вкусом отпил из стакана и продолжил: — Моя дочь сильно привязалась к тебе. Она даже называет тебя мамой. Я вижу, что ты любишь её, и хочу предложить тебе узаконить наши отношения...Как ты на это смотришь?
— Вчера я прочитала о Вашей благотворительности. Фамилия Игнатьев мелькала на всей первой странице областной газеты. Там был Ваш портрет, а под ним шел броский заголовок, — произнеся это, я поднялась из кресла и подошла к окну. Отодвинув шторы, оперлась руками о подоконник.
Сергей поставил стакан на пол и подошел ко мне из-за спины.
— Я тебе, Наталья, задал вопрос... Он не имеет ничего общего со статьей в газете.
Уголки моих губ вздрогнули, и я сжала руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Затем повернулась к Игнатьеву и, с вымученным выражением лица, тихо промолвила:
— Я Вам никогда не смогу заменить Ксению... Вы её любили...
— Ксения мертва, — резко обрубил он.
В тот миг мне показалось, что его глаза стали холодны, и они пронзили меня морозным взглядом.
— Что Вы от меня хотите?
— Разве ты не поняла мой вопрос? Я хочу, чтобы ты стала матерью для моей дочери и мне женой... Ты мне нравишься... Я вот подумал, и решил, что пройдет время, и ты ко мне привыкнешь...
— Привыкну? — спросила я чуть не плача. Я отошла от окна и подошла к двери. На какое-то мгновенье остановилась, чтобы промолвить: — Привыкнуть... Нет... Я уже не смогу к вам привыкнуть, потому что я Вас люблю. И люблю давно.
Над комнатой воцарилась гробовая тишина. Я медленно пошла в свою спальню, где спала Эллада, и стала рыдать.
Сергей не сразу решился нарушить мой покой. Дверь слегка отворилась, когда уже было глубоко за полночь. Он бережно взял спящую Элладу с моей постели и перенес в детскую кроватку.
— Ты хорошенько подумай над моим предложением. Тебе ведь уже не двадцать.
— И, увы, не тридцать, — тихо выдавила я из себя. — Я не знаю, что вам даже и ответить.
— Я тебя не тороплю... Но мне бы очень хотелось, чтобы ты была рядом. Мне очень приятно, что ты встаешь рано утром и готовишь мне завтрак... Хотя это в твои обязанности не входит.
— Ох, как я завидовала Ксении... — с трудом проговорила я. — И вот дозавидовалась... Мне очень хотелось, чтобы Петр был похож на Вас... Но ничего из этого не вышло... Нам пришлось расстаться... Вы оказались тем мужчиной, о котором я мечтала по ночам...
— Героем твоего романа?! — усмехнувшись, спросил Сергей.
Мужская рука скользнула под одеяло. Она коснулась моего тела. Я вздрогнула.
В это время раздался детский плач. Мы вдвоем подскочили к малышке. Она заулыбалась, и, протянув мне навстречу свои ручонки, тихо промолвила:
— Мамочка, возьми меня к себе в кроватку.
Я прижала её к своей груди и заплакала.
Наутро, когда проснулась, на полу перед кроватью увидела записку:
«Я люблю вас, мои дорогие и любимые женщины».
Я прижала эту бумажку к своим губам, и мне в этот миг показалось, что я целую Сергея.
Вряд ли кто-нибудь из постоянных посетителей «Прибоя» знал настоящее имя и фамилию этого человека. Для всех он был Знаменосец.
С той поры прошло еще два года. Я возвращалась домой через парк и за спиной услышала, как мне показалось, знакомый мужской голос: