Она приходила домой. Ее утомляли люди, и она очень уставала от шума. Дома ей было спокойнее. А еще дома у нее были ее любимые цветы — кактусы. Она садилась в кресло и закрывала глаза. Ей было немного одиноко. Снова в голову лезли грустные мысли о том, что она совсем одна. Она пыталась их прогнать, но они не слушались ее. У нее было так много друзей и подруг. Они все так хорошо к ней относились. Вот только никто ее не понимал. И от этого ей было грустно.
Она притягивала к себе мужчин. Они постоянно крутились возле нее. Хотели попробовать кусочек ее и делали ей разные предложения. И ей становилось немного обидно. Она понимала, что их не интересуют ее мысли, ее надежды, мечты, и отказывала им. Она не давала им пользоваться и играться собою. Она знала, что она не игрушка и не украшение. И еще ей было
как-то пусто с ними, она даже не пыталась этого скрыть. Тогда мужчины обижались и называли ее странной. А она была собой.
Она никому не говорила об этом, но у нее была большая тайна. (На то они и тайны, чтобы никому о них не рассказывать). В глубине души она все еще продолжала любить одного мужчину, который видел в ней нечто большее, чем украшение. И если не понял, то хотя бы пытался понять ее, такую непонятную. И интересовался тем, что творится у нее внутри. И пытался ей помочь, хотя у него так ничего и не вышло. Потому и продолжала любить его. С большого расстояния, такого далекого и близкого.
Вы спросите, знал ли он об этом. Знал! Нет, он вовсе не был жестоким. Его тоже мучило то, что она не рядом. Но он немного запутался, и в нем не было достаточно смелости вырваться. Он пытался убежать от себя, и потому уехал далеко. Так он и продолжал жить, мучая и себя и ее. Хотя и было ему уже за 30, и не было у него ни жены, ни детей, и было достаточно денег, и он хотел быть с ней и ни с кем другим. Но был далеко. И столько тоски и грусти было в ней
из-за этого вначале! Столько мужчин рядом, и так с ними пусто. И так нужен тот один, который
далеко-далеко. А потом она поняла, что нет разницы, где он. Он есть
где-то, и этого достаточно.
То, что он уехал, — совсем не важно. Главное то, что она его любит. И так ей было больно.
Все-таки эта любовь, она такая жестокая. Она не могла сказать «Да» ни одному другому мужчине, а тот, который ей нужен, так далеко. От этих мучений она даже пыталась избавиться, иногда она срывалась и изо всех сил пыталась влюбиться в других мужчин. Но как могла она приказать своему сердцу? И она продолжала любить его. Мучилась, плакала, страдала и ничего не могла поделать с этим...
Она любила людей, но уже не доверяла им свои горести и тайны, как раньше. Она берегла их. Шутила, смеялась, пыталась поднять им настроение. Однажды она поняла, что люди такие замученные и усталые, рано встают, едут на работу, домой приходят поздно. Устают. И так всю жизнь. Да и эти проблемы бесконечные.
Она была белой вороной. Но люди любили ее даже такой. И она тоже любила людей, очень сильно любила. Она знала, что все они такие замечательные, такие талантливые, такие хорошие. Просто иногда у людей бывает плохое настроение, и тогда они делают друг другу больно. А некоторых сильно обижали в детстве, и теперь они стали злые. Но эта злость только на поверхности. И поэтому на людей нельзя обижаться, нельзя. Она это знала. Поэтому никогда не жаловалась людям, а шутила и улыбалась.
Из всех цветов она любила кактусы. Они казались ей такими загадочными и сильными. Они не были похожи ни на один из других цветов, и даже не стремились к этому. Кактусы были собой. Как же это
все-таки важно — быть собой!
Ее жизнь состояла из периодов радости и грусти. Грусть была глубокой и продолжительной. И еще она знала, что грусть нельзя показывать окружающим. Потому, что если
кто-то пожалеет ее, он примет ее грусть в себя. Это нечестно — сваливать
что-то на другого. Поэтому она справлялась с грустью сама. После грусти приходила радость. Она была такой яркой и недолгой. Потом снова приходила грусть. А когда ей было грустно, она не пила алкоголя, не принимала таблеток. Просто не любила зависеть от
чего-то. Она шла по магазинам и покупала себе всякие вещи, одежду, украшения и косметику. И столько у нее было этих вещей, а денег ей не было жалко. Она любила красиво и ярко одеваться. От этого становилось как будто легче. И она улыбалась. Люди смотрели на нее, такую нарядную и улыбающуюся, и думали: «Она счастлива. Значит,
где-то есть счастье». И с такими мыслями они бежали дальше по своим делам, которые никогда не заканчивались. А она так и жила от радости к грусти, и потом снова к радости.
А она возвращалась домой, и снова ей лезли в голову всякие мысли. И одна особенно ее мучила — «Одиночество в толпе». Бывает же такое, прицепится
какая-то мысль, никуда от нее не денешься. Она пыталась прогнать ее: «Ну, какое, какое одиночество? Одиночество — это когда никого нет рядом. А тут люди, много людей рядом. Какое тут одиночество?» «Люди рядом или они далеко? Тебе есть с кем поговорить по душам?» На ее глаза наворачивались слезы... Это так и было, она забыла, когда говорила с
кем-то по душам. Общалась, конечно, с друзьями и подругами, но это были разговоры ни о чем. Так вообще принято в этом мире. Говорить ни о чем. А когда совсем плохо, идти к психоаналитикам. И платить им деньги просто за то, чтобы выговориться.
Такая у нее была жизнь. Она жила, любовалась своими кактусами, покупала себе множество вещей и украшений, и никому не показывала своей грусти. Никому не рассказывала своих секретов, и потому многие считали ее странной и загадочной. А ее загадка была в том, что она продолжала любить мужчину, который был далеко. И ничего она не могла с этим поделать, и не знала, будут ли они вместе. И не могла она
по-другому, чем продолжать отказывать мужчинам, которые крутились вокруг нее. И
все-таки она была больше счастлива, чем несчастна. Неважно где, неважно за сколько километров
где-то был человек, который, в отличие от всех остальных, видел в ней не куклу и не украшение.
Другие статьи Дианы Исламовой:
