Когда в школьных курсах литературы появились произведения восточной литературы, Уитмена, Верлена, Рильке, Кафки, Фолкнера, Камю, моё сердце филолога возликовало. Наконец-то!
Но вот схлынула эйфория приобщения к «возвращённой» литературе, литературе русского зарубежья, эйфория распахнутых дверей, свободы, когда о «запретном» говорят открыто, когда признаны и Пастернак, и Гумилёв, и Замятин, и...
Схлынула волна — и оказалось, что мы стоим всё перед теми же проблемами: учителя перегружены, дети читают неохотно (надо же, они «Отцов и детей» читают неохотно!) И я их прекрасно понимаю. Когда наша редакция в четвёртый раз вычитывала учебное пособие «Мировая литература в школе. 10-11 классы», в котором, наряду с биографиями, литературоведческим анализом, методическими рекомендациями учителям, были помещены и отрывки из текстов Ф. Кафки («Превращение»), А. Камю («Посторонний»), Фолкнера («Розы для Эмили»), тревожные, меланхоличные, пессимистические стихотворения Бодлера, Верлена, только шутки и психологический анализ писательских судеб помогали нам разрядить атмосферу уныния, отчаяния, вражды, которой веяло от этих произведений.
Хорошо бы их вообще исключить из школьной программы, наряду с «Грозой» (и «Бесприданницей») Островского, «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова, «Преступлением и наказанием» Достоевского и большинством произведений в курсе литературы 10-11 классов, которые несут в себе мощный негативный заряд страдания, страха, ненависти.
— Как?! — воскликнут многие филологи. — Вы замахиваетесь на шедевры русской и зарубежной литературы! Вы отвергаете классику!
И многое-многое скажут разгневанные литературоведы и учителя словесности...
Более 20 лет проработала я в школах и вузах Украины, 10 из них — в Луганском педуниверситете. Вела курсы литературы «от Ромула до наших дней», руководила педпрактикой студентов в школах нашего города. В 90-е годы получила второе высшее образование психолога трансперсонального направления.
Один из моментов, на которые обращает внимание любой психолог, а тем более психоаналитик, — это отождествление. Мало того, что мы отождествляемся с программами родителей и других близких людей, — любой фильм, любая книга могут стать бессознательной программой, «планом» жизни. Это интуитивно уловил И. Бунин: в новелле «Лёгкое дыхание» Оля Мещерская сравнивает себя и Малютина с Фаустом и Маргаритой — и гибнет (она «грешница», и, как и Маргарита, приводит себя к печальному финалу).
Когда на семинарах по психологии мы отслеживали отождествления, то какой «букет» (в основном, из сюжетов русской литературы) я обнаружила в собственном бессознательном! «Тихий Дон» (прочитала в 11 лет), «Евгений Онегин» («Но я другому отдана, и буду век ему верна»), «В крови, в слезах умылася, не мать, а мачеха любовь...» (М. Цветаева). А знаменитое «А напоследок я скажу», которое пела (и ещё поёт!) целая страна. Потом мы удивляемся, отчего это у нас женские судьбы как-то не очень...
И вот тут мы переходим к понятию коллективного бессознательного. Понятно, что оно есть у всего человечества, у каждой нации, у каждой семьи (школьного класса, религиозной общины и т. д.) В нём гениальные взлёты мысли, величие любви, в нём радости, страхи, надежды, идеи, мечты, ожидания, предрассудки... Много чего (а ну-ка: века и тысячелетия!)
В коллективном бессознательном русского и украинского народов слишком силён мотив страдания, упоения страданием.
И действительно, кому и когда на Руси жить хорошо? Разве можно? Что вы! Страдание очищает, возвышает, — так нас учили. Мы вот десятки миллионов потеряли в Великую Отечественную войну. А голодомор в Украине, а репрессии!.. Разве можно быть счастливыми, если это было?!
Катерина бросается с обрыва в реку, Базаров гибнет, Раскольников убивает, герои Кафки, Камю, Фолкнера так или иначе приговорены... А если взять произведения 20 века, включённые в школьную программу?.. Да всё это — в души детей, подростков?.. И добавить ещё Ромео и Джульетту, Гамлета, крошку Цахеса (в 8 классе)? Да, я понимаю, почему наши дети не очень жалуют литературу. Им хочется радости, счастья, любви, чуда.
Вообще-то этого хочется любому нормальному человеку. И тут я подхожу к следующему важному, с моей точки зрения, моменту, на который обращают внимание все корифеи гуманистической и трансперсональной психологии: к общечеловеческим ценностям. Какими бы прагматичными (а часто и циничными) не были современные молодые люди, каждому человеку, по большому счёту, нужна прежде всего любовь. Доброта, радость, счастье, красота, сострадание, единение, вера, правда!.. Это те ценности, по которым тоскует любое человеческое сердце. Только, подобно Пилату, многие не задумываются над этим. Или не верят, что такое бывает, что это «сработает» в жизни. Окружающий мир, в том числе и родители, часто подтверждают, что важнее другое: выгода, карьера и т. д.,и т. п. У каждого своё меню.
Казалось бы, многие произведения русской и зарубежной литературы помогают осознать, что любить лучше, чем ненавидеть, что хорошо бы и сострадание проявить («Преступление и наказание», «Превращение» Кафки). Но уж больно тернистый путь проходят герои этих произведений. И какой же заряд боли они несут в себе! Почему так тяжело даётся истина? А «может быть, всё же прямая короче»? (А. Вознесенский)
Детям нужно знать, как устроены Вселенная и человек, знать, что мысли и слова материальны, что мечты сбываются, что счастье возможно, что это состояние души — и этого можно достичь уже сейчас, и не надо для этого ехать в Париж с современным Кнуровым...
Поэтому я предлагаю: 1) отказаться в старших классах от исторически-литературного подхода в преподавании литературы. Разве можно «втиснуть» в школьный трёхлетний курс (9-11 классы) всех корифеев русской литературы (и английской, и французской, и американской), да ещё с подробным изучением основных мотивов творчества, запоминанием дат, биографических данных;
2) отобрать произведения мировой литературы, в которых рассказывается об устройстве Вселенной, предназначении человека, его ответственности перед собой и перед природой;
3) пригласить психологов, философов в комиссии по созданию новой программы по литературе.
И тогда чайка по имени Джонатан Ливингстон найдёт путь к сердцам школьников.
Когда в школьных курсах литературы появились произведения восточной литературы, Уитмена, Верлена, Рильке, Кафки, Фолкнера, Камю, моё сердце филолога возликовало. 
И вот тут мы переходим к понятию коллективного бессознательного. Понятно, что оно есть у всего человечества, у каждой нации, у каждой семьи (школьного класса, религиозной общины 
Детям нужно знать, как устроены Вселенная и человек, знать, что мысли и слова материальны, что мечты сбываются, что счастье возможно, что это состояние души — и этого можно достичь уже сейчас, и не надо для этого ехать в Париж с современным Кнуровым...
Опубликовано на сайте Afield.org.ua (Поле надежды) 10 июля 2007 г.