— Мань, а Мань, ну сколько можно, а? Я ведь уже перестала спать! Подумай о себе, о своём ребёнке, в конце концов, и обо мне! Прошу тебя!
Так причитаю я, закуривая сигарету, смотря на свою дочь. Она сидит рядом со мной, бледная, худая.
— Мам, ты, правда, меня не понимаешь? Я не могу иначе. Ты же этого всего не видела.
— Мань, у меня вас двое! И сколько мне с вами пришлось всего пережить, кошмар!
Одна ваша учёба чего стоила для меня! Эти школы! До сих пор вспоминаю ваши подвиги и мои походы к учителям, да собрания! Потом периоды влюблённости, переходные возрасты! У тебя ребёнку один год и четыре месяца. Будь рядом с ним, куда ты всё время уезжаешь? Да и муж твой также не одобряет твои эти поездки!
— Мам, давай я расскажу тебе об этой последней поездке, а?
— Ты чего, хочешь, чтоб у меня был инфаркт? Нет, и слышать ничего не хочу, извини, Мань. Вот вырастишь своего, получишь по полной программе, тогда и посмотрим, как будешь рассуждать. А потом и твой сын, Александр Сергеевич, даст нам прикурить, обязательно. А как иначе! Послушные дети — это не дети! Поберегла бы ты себя, солнце моё!
— Ну, ладно, мам. Не хочешь слушать, не надо.
Моя дочь, ссутулившись, вышла из кухни. Выхожу за ней. Она надевает на себя куртку, запихивает ноги в сапоги. Смотрит на меня, вымучивает из себя улыбку.
— Мамуль, у меня правда-правда всё хорошо, не переживай, а? Я поехала. Приеду домой, обязательно позвоню.
— Аккуратней за рулём, гололёд в Москве! Опять шарфа нет? Мань, горло кутать надо, там куча каких-то точек, застудишь!
— Мам, я за рулём, в машине тепло! Пока!
Мы с ней поцеловались, и она поехала к себе домой, к малышу, к мужу.
Я проводила её до входной двери, перекрестила её вдогонку. Закрыла дверь и заревела.
— Господи, у всех дети как дети, а у меня всё не как у людей! Что делать?
Хватаю телефон, набираю номер подруги-психолога.
— Алло, Надя! Помощь нужна! Поговорила бы ты с Машкой, а? Она тебя послушает. Пусть приезжает? Ладно, я ей скажу. Когда ты свободна? Завтра? В пятнадцать тридцать? Договорились! Я нужна? Нет? Хорошо! Целую.
Вернулся с работы муж. Кормлю, естественно, ухаживаю.
— Серёг, у нас опять Манька уезжала. Она на чёрта похожа, переживаю очень. Что делать-то, а?
— Знаешь, ты в этой ситуации ничего поделать не сможешь, Упрямая она, вся в меня. И взрослая, к тому же. Если ты так переживаешь, то лучше помоги ей.
— Как? Вы чего хотите, чтоб я такая же была замордованная? Ты же знаешь, я нервная! Чуть что, у меня слёзы градом! Я сразу же в закур ухожу! Сигарету за сигаретой! Дети большие, слава богу! С внуком играю! Бабушка нервная никому не нужна! А жена, мамаша? Тем более. Я вас всех тогда со света сживу.
— А вы сядьте да поговорите! Спроси у неё, как ей помочь? Ты же многое можешь!
В сердцах я схватила его грязную тарелку и с грохотом начала мыть посуду. Выдавливая на губку Ферри, я вспоминаю все свои прожитые годы. Муж всё время на работе, я на работе последнее время круглосуточно, болезни детей, их проблемы, свои невзгоды, мои упущения жизненные! Мою посуду и мысленно причитаю про себя, роняя горькую слезу. Потом вдруг возникла светлая мысль. Может, он прав? Может, помочь? Нет, дочь взрослая совсем, должна сообразить. Бросаю посуду, набираю номер.
— Мань, добралась? Всё нормально? Тебя завтра ждет Надежда в пятнадцать тридцать, поедешь? Хорошо. Мань, я, наверное, не права. Извини, дочь. Просто я устала, взяла на работе таймаут на три-четыре месяца. Хочу привести себя в порядок. И бессонница, и выспаться хочу, и вообще, чуть о себе подумать. Поэтому даже няню вам спонсируем. Знаешь, иногда хочется чуть-чуть о себе подумать. Понимаешь меня? И мне бы очень хотелось, чтобы ты была счастлива! Живи как все! Прошу тебя! Ладно, спокойной ночи. Целую.
Две недели пролетели в каких-то заботах и хлопотах. Оказывается, в доме накопилось куча дел. Господи, да что ж это такое? Почему в сутках двадцать четыре часа? Почему, если женщина пашет на работе, так она пашет так, что приходит домой, машинально что-то делает по дому, потом заваливается спать. Какой секс? Что это такое? Когда рядом с тобой такой же трудоголик-муж, который приходит домой, машинально ест, глядя в телевизор, и как мешок падает в кровать! Что ж за поколение такое выросло из бывших хиппи? Благо, квартиру для Маньки завещала ей бабушка, а так и квартиры для дочери бы не было. И понимаю, если бы дом загородный на Рублевском шоссе или где-нибудь рядом. Даже дачи нет, сгорела давным-давно. И здесь всё неправильно. Шаровая молния, видите ли, залетела именно на нашу дачу, да тринадцатого июля. Всё в порядке! Эти две недели, ох уж эти две недели! Уборка в шкафах, на полках, перестановка мебели. Стахановка я, и имя моё Паша Ангелина!
Звонок по телефону.
— Мам, ты не смогла бы ко мне приехать?
— Мань, чего случилось?
— Ты только не волнуйся, ладно?
У меня всё похолодело внутри.
— Маня, Маня, что слууучилооось...
— Мам, я уезжала на два дня, ты знаешь ведь. Вот я вчера приехала ночью, а сегодня упала в обморок. Когда падала, стукнулась лицом об стол. У меня теперь пол-лица синее. Только ты не волнуйся, я просто вчера очень перенервничала.
— Всё, я еду, Манечка, родная девочка моя.
Бросаю трубку, хватаю ключи, документы от машины, по дороге вытаскиваю сигарету из пачки, прикуриваю, бегу. Вскакиваю в машину, включаю зажигание, курю, курю, машина прогрелась, трогаюсь и молюсь. Врываюсь к Маньке в квартиру. Сидит моё тощее дитя с синяком на пол-лица. Рядом носится пухлый наш Александр Сергеевич, чего-то там бормочет. Рядом перепуганная няня.
— Мань, ты бы о сыне подумала, обо мне, о папе, о муже.
Это я говорю шепотом, потому что у меня спазм в горле.
— Зачем тебе это надо? Ты не Зоя Космодемьянская и не Александр Матросов. Понимаешь? Существует закон жизни и природы. Каждый должен заботиться о тех, кто с тобой рядом. О близких, о родных, наконец, о друзьях. Пойми меня, девочка.
Манька поднимает на меня глаза и говорит:
— Мам, я когда приехала туда, опять принесли из роддома отказного ребёнка, я этого не понимаю! Что происходит на этом свете?
Я её обняла и начала быстро-быстро говорить.
— Манечка, люди разные, судьбы разные. Может быть, мама этого младенца умерла при родах, а она была одинокая. И потому это и произошло. Много всякого чёрного на белом свете, но есть и очень-очень много светлого. Посмотри на этот мир другими глазами, нельзя видеть только негатив. Есть позитив, посмотри, какой у тебя прекрасный сын, посмотри, какая у него замечательная мама, папа, няня. Да и на меня посмотри. Я же тебя очень люблю, и не только я, и папа, и брат, и бабушка, и куча родственников. И все говорят, что ты у нас умная и красивая! Но не мучь себя, блин! И нас перестань мучить! — завопила я и разревелась.
Тут мы с ней обнялись и заревели вдвоём. Завопил и наш Александр Сергеевич, зарыдала няня. Вот такая мокрая компания рыдала полчаса, всхлипывая и причитая. Затем взрослые тётки, глядя на вопящего всеобщего любимца Александра Сергеевича, пришли в себя, перестали пускать ручьи из глаз, заулыбались и хором бросились говорить всякие ласковые слова младенцу. Успокоили его, сами успокоились и уселись за стол переговоров.
— Мааань, а у тебя бодяга есть?
— Мам, откуда у нас бодяга, а? Муж не пьёт, не бьёт. Запасов не делаем данного средства.
— А газета с крупным чёрным шрифтом?
— Сейчас найдём!
Нашли газету, еле нашли крупный чёрный шрифт, нарвали по кусочкам, намочили, приложили к Манькиному лицу. Глядя на неё, все заржали, один только Александр Сергеевич, глядя на такую непривычную маму, опять завопил. Приклеили ему кусочки газеты на лицо, показали в зеркало, рассказав ему, какой он красивый, утешили. Время после обеда. Спела ему песенку его любимую из КИН-ДЗА-ЗЫ:
— Мама, мама, что мы будем делать, КУ!
— Мама, мама, как мы будем жить? КУ!
И отправили с няней спать.
Сели с Маней разговаривать. И тут до меня дошло, что не бросит она эту затею с опекой Дома Малютки, потому что, когда она родила своего малыша, у неё широко открылись глаза на мир. Я не знаю, правильно это или нет, но у неё появился материнский вселенский инстинкт по опеке не только своего ребёнка, но и других детей! И почему её занесло за двести километров от Москвы, и был найден именно тот Дом Малютки, у которого нет крутого опекуна? И почему боль именно этих детей она приняла как свою? Господи, ну почему она? Ей ещё учиться два года в одном из самых престижных институтов страны, сдать госэкзамены, защитить диплом! Вон, девицы учатся там и в ус не дуют о каких-то брошенных детях. И живут спокойно! Так, нужно опять поговорить, но спокойно, и всё разложить ей по полочкам.
— Мань, а Мань. Вот там, в округе, четыре таких заведения, да? И смотри, что получается. Одно из этих заведений опекает уважаемый человек, звезда нашей эстрады, да? Он много работает, даёт концерты, талантлив, на концерты к нему ломятся, да? Он зарабатывает деньги. И он эти деньги, заработанные колоссальным своим трудом, отдаёт в Детский Дом, правильно? Он отдаёт не все деньги заработанные, и правильно делает, потому что у него есть жена, дети, куча близких, которые без него не могут, да? Он прав? Да. Второй Детский Дом опекает заслуженный спортсмен, очень высокого полёта. И там тоже всё хорошо. Третье такое заведение опекает известный политический деятель, и эта партия тоже прикладывает усилия для того, чтоб тем детям было хорошо! И в этом твоем Доме Малютки наверняка есть одноразовые спонсоры, которые иногда помогают. Но ты, которая бегает по Москве, собирая кучу детских вещей, колясок, ходунков, собирающая по триста, пятьсот, тысяче рублей, не сможешь оказать посильную помощь этому Дому Малютки, тем более, где часть детей совсем не здоровы! Я понимаю, что наняла машину, отвезла туда всё вместе со своей подругой, но эта не та помощь, которая им необходима! А потом, ты так всё принимаешь близко к сердцу, что так нельзя, мой хороший человечек! Давай, твори, зарабатывай деньги на своём творчестве, и отправляй их хоть все туда! И это будет твой вклад, который им будет полезен гораздо больше, чем всё то, чем ты занимаешься! Мань, а Мань. Ну, разве я не права?
Маня начинает мне что-то опять возражать, рассказывать про лекарства, про одноразовые шприцы, про то, как эти малыши с нуля до четырех лет нуждаются. Я ей подсовываю всякие статьи про волонтеров, которые с правильным рассудком помогают, и про то, что от них больше пользы, чем от неё.
Всё, выдохлась! Не могу больше! Сплошные эмоции и безумная усталость от того, что я не вижу никакого выхода! Я её не убедила.
— Мань, что я могу сделать, а? Чем помочь?
— Мам, у тебя куча знакомых. Этим детям необходим кабинет Монтессори! Самые дорогие детские сады в Москве оборудованы этими кабинетами. Это такая необходимость для маленьких, не очень здоровых детей, ты просто не представляешь! Я уже списалась по Интернету с производителями этих кабинетов, но это стоит бешеных денег! Вон у меня прайс-лист распечатан, посмотри.
Я беру в руки эти листочки, смотрю на колонки с цифрами и вздыхаю. Понимаю, почему только самые дорогие детские сады в Москве оборудованы этими кабинетами.
— Знаешь, Мань, я попробую. Не знаю, может, у меня что-нибудь и получится. Но я этим никогда не занималась. Ничего тебе я не обещаю. Если что-то выйдет, то выйдет. Ты мне веришь?
— Мам, я знаю, что если ты возьмёшься за это дело, то у тебя получится. А хочешь, поедем вместе со мной туда. Там такая главврач замечательная женщина. Она сутками борется за этих детей! Она настоящая! Ты же знаешь, что я у тебя разбираюсь в людях, я их чувствую!
— Мань, ты чего, погибели моей хочешь? Ты хочешь, чтобы я там и умерла? Если только я туда приеду и увижу этих сто шестьдесят детей, то я там и останусь навеки! Нет, кабинет Монтессори так кабинет Монтессори! Я давай уж лучше по хозяйству!
Маня заулыбалась, мы с ней ещё поболтали, и я уехала домой, предварительно договорившись с дочерью, чтобы она ещё раз пообщалась с моей подругой Надеждой.
Приехав домой, залезла в инет, начала собирать информацию об этой методике и производителях. Всё узнала. Можно обзванивать кого-то и просить. Для начала напишем письма в различные фонды. Не будем писать конкретно, а просто поинтересуемся, оказывают ли они помощь? Написала.
Кстати, до сих пор ответа нет ни от кого. Хм. Ладно. Может быть, у них решаются какие-то очень важные государственные проблемы.
Много кому позвонила. Обещали подумать. Созвонилась с одной организацией, обещали помочь, но захотели на меня посмотреть. Не получилось. У них заболел руководитель. Действительно заболел, не отмахнулись. Я просто уверена в них, потому что они помогают очень многим детям, которым нужна срочная операция за кордоном. Спасибо им огромное за это!
Вдруг вспомнила о своей приятельнице, у которой идут дела очень хорошо, и об её генеральном директоре. Не созванивались кучу лет. Звоню ей и говорю о том, что необходима помощь Дому Малютки, который находится не в Москве, и нужен телефон генерального. На что она мне отвечает, что генеральный опекает два детских дома в Москве. И он у них такой классный, и столько всего делает для нуждающихся, что лишний раз они его напрягать не будут. Я работала когда-то с генеральным по короткому договору. И я лично его помню. Но столько воды утекло, что я не знаю, как изменился человек, потому что прошло восемь лет. Предложив мне связаться с каким-то другим директором, она мне продиктовала номер телефона, на том мы и попрощались. Тому директору я не дозвонилась по данному мне номеру.
Вы знаете, как неудобно обращаться с просьбой к незнакомым, и даже к знакомым людям! Наверное, это гордыня! Недавно прочитала французскую пословицу о том, что если на улице у вас нищий просит помощи, не отказывайте ему, это может быть переодетый Ангел!
Я, вспоминая эту пословицу, на следующий день опять прозвонилась своей приятельнице и говорю, что не могу дозвониться по этому номеру. Она вдруг так обрадовалась моему звонку, и рассказала, что ей приснился сон, потом пришло какое-то письмо, что кому-то необходима помощь, и что она поняла, что небеса ей дали какой-то знак, и даёт мне телефон генерального. Так, телефон у меня есть. Нужно звонить! Неудобно! Вспоминаю пословицу о том, что неудобно зубы чистить через нос, а всё остальное удобно. Набираю! Узнал, обрадовался, потрепались чуть, договорились о встрече через три дня!
Радостная, выскакиваю, еду в сберкассу, нужно оплатить телефон, а то отключат. Стою в очереди в сберкассу. Звонок по сотовому. Звонит секретарь генерального, срочно просит позвонить генеральному. Пытаюсь выяснить, откуда у неё мой номер сотового, не получаю вразумительного ответа. Набираю его номер, ни черта не слышно.
Выскакиваю из очереди, несусь на улицу. Выясняю, что заперла какую-то машину, водитель машины сигналит так, что я подумала, что у него в машине рожает жена. Вглядываюсь, беременной жены нет! Вообще, жены в салоне автомобиля нет! Сажусь спокойно в машину, гордо отъезжаю, абсолютно не слыша комплиментов, которыми меня осыпает данная особь мужского пола.
Звоню генеральному, а он мне говорит, чтобы я срочно созванивалась по такому-то номеру телефона, потому что по счастливой случайности директор его филиала находится именно в этом городе, и этот директор заедет в Дом Малютки, всё узнает, что необходимо, и решит все вопросы на месте. Я громко кричу в трубку УРА, записываю номер телефона на сотовый... и сбрасываю его. С воплями, что у меня всё через какое-то место, вспоминая всех матерей, роюсь в бардачке, нахожу ручку и квитанцию, которую мне нужно было оплатить, перезваниваю, дико извиняюсь и прошу номер телефона ещё раз. Тщательно записываю телефон, говорю ещё раз спасибо, ору ещё раз в трубку УРА, прощаюсь!
Потом было всё как в сказке! Директор этого филиала вместе с каким-то местным дяденькой бизнесменом, получив от меня неверный адрес, долго мотались по этому городу, и приехали в этот Дом Малютки поздно вечером. Главный врач была предупреждена о визите, поэтому ждала. Когда дяденьке бизнесмену показали спящих сто шестьдесят детей от нуля до четырёх лет, ему стало плохо. Он не ожидал, что есть такой остров в маленьком городе. Он никогда и не предполагал, что такое количество детишек без мам, без пап, без родственников, находятся все вместе. Что им выпала такая доля. Они мирно спят и не знают, что где-то там, за пределами этого острова, есть другая жизнь. Где у каждого из детей есть кто-то из близких, и если этот ребёнок болеет, то за него борются до последнего, и он обязательно выздоровеет. Дяденька бизнесмен всё это слышал, но никогда не видел. Как и мы, вернее, многие из нас.
Вопрос с кабинетом Монтессори был решён! Помимо этого, они договорились с главным врачом, что дети, которые умеют рисовать, нарисуют то, что бы они хотели получить от Деда Мороза на Новый год! Дети нарисовали. Посланник от Деда Мороза забрал эти рисунки, а Дед Мороз, как мы знаем, слов на ветер не бросает! Дети получили на Новый Год то, о чём они мечтали!
Кабинет Монтессори оплачен спонсорами, сейчас его изготавливают в Санкт-Петербурге, изготовление длится месяц, и в скором времени детишки из этого Дома Малютки будут развиваться по этой очень мудрой методике. Когда я позвонила главному врачу Дома Малютки и сообщила, что у них теперь будет этот кабинет, то мы с ней одновременно заревели от радости.
Я обращаюсь к каждому из вас!!! Рядом с Вами, наверное, есть те, кому необходима Ваша помощь. Она может быть совсем крошечная, а может и не совсем! Это как у Вас получится! Если каждый из нас, хоть раз в жизни, чем-то может помочь этим детям, неважно, материально или какими-то поступками или действиями, это будет здорово!!! Мы все — люди с великою душою, широты которой хватает и для близких, и для нуждающихся! Спасибо Вам!
Одна ваша учёба чего стоила для меня! Эти школы! До сих пор вспоминаю ваши подвиги и мои походы к учителям, да собрания! Потом периоды влюблённости, переходные возрасты! У тебя ребёнку один год и четыре месяца. Будь рядом с ним, куда ты всё время уезжаешь? Да и муж твой также не одобряет твои эти поездки!