НАЧАЛО

КАК СНЯТЬ ОШЕЙНИК С БАГИРЫ?

Когда садишься писать каждодневное, хочется валандаться. Побродить по редакционному коридору, поливать цветы, стоять у окна, глядя на корабли у морского вокзала и золото кленов под твоим одиннадцатым этажом. Но когда пишешь "экзестенциальнос", за листок бумаги даю полкоролевства: из тебя сыпется и льется энергомысль, и страшно не хочется потерять хоть зернышко. Творчество — тот же алкоголизм, только с большей пользой для общества: думаешь только о том, как добраться до рукописи и вписать только что придуманный, более точный абзац.

Имя нашей работе — жизнь. Но — чужая. Мы игнорируем собственную жизнь ради жизни искусственной — жизни газетных страниц. Почему-то только второй приезд Мастера открыл мне глаза на нашу неполноценность в свободе. Может, из-за его слов о машине журналистики, требующей иногда саму душу. Но сейчас я переболеваю этим пониманием.

Никто не видит во мне истинного возраста души, повидавшей отчаяние и не желающей зла. И не желающей капканов вер. И впервые осознавшей, что много лет живет в таком капкане — в ловушке газетной веры. Господи, какая же загнанная жизнь была! На полный вымот, ничего для себя — только ведет исследовательский инстинкт. Какие там оазисы человечности — единственный отдых — на электричку и берегом вдоль моря, станция за станцией. Последний друг — морской ландшафт. Дни просто забиты общением с людьми высоко-интеллектуальными, так что встречи с ними еще и в выходные были бы излишеством. Просто видеть людей по выходным и то было тяжело. Известный принцип: феодал, сидящий у себя в замке с поднятым мостом. Но то ли привычка, то ли болезнь, то ли вправду призвание: каждым делом и мыслью лезть в редакционный котел. В компании таких же одержимых. И тело разъезжало по командировкам, отмахивая колоссальные по меркам Европы расстояния, рука писала, глаза замечали неординарное, душа отдавала себя на каждом написанном листе, а сердце тихо умирало. Как долго душа была похожа на запущенный малинник, с перепутанными, сухими, нерасчищенными, но родными стеблями, с ягодкой — одной из последних, еще просвечивает на солнце, с крохотными зернышками веры внутри.

Онтопсихология — прибежище души. Это ощущение защищенности от всего мира и приподнятости над ним. Ощущения от интервью с Мастером — золото бытия, подаренное тебе и только тебе. Он сказал тогда: "Я думаю, что каждый журналист должен время от времени проходить через психотерапию. Для того, чтобы выводить на сознательный уровень свои собственные комплексы." Иначе возникает опасность передавать через написанное какую-то свою проблему, какой-то свой комплекс. Написанное в "Ноmо сreator" — это и есть вынос своих комплексов на сознательный уровень. И раскладка их, и анализ, и процесс осознания. А потом мне повезло поучаствовать в сеансах психотерапии сразу двух психологических школ, идеи которых привезены в наши широты. Я всегда пишу такие вещи методом включенного наблюдения: участвую в психологической действе, а потом описываю ощущения. У меня даже книжка об этом вышла.

Три недели, сменяя друг друга, в Юрмале осенью 93-го работали американские гештальт-терапевты. Это был первый такой семинар в Латвии. Гештальт-терапия прекрасно подходит к нашему состоянию общества: главное в ней — не ждать поддержки со стороны, а научиться любить и пестовать самого себя.

— Быть психотерапевтом — опасная профессия, — считает Кеннет Саслак. — Клиент пытается тебя втянуть в свой мир, а ты должен противиться, хотя пациенту это не нравится. Частая ошибка психотерапевта — ответственность за боль клиента. Надо повторять как мантру: "Я никогда не отвечаю за жизни других людей". Это не значит, что нет сопереживания. Но вы не сможете помочь клиенту, если сделаете его проблему своей. Если вы хороший психотерапевт, временами клиент будет на вас зол — и это хорошо. Если вы не можете этого выдержать, то не становитесь терапевтом. Многие приходят в эту профессию, чтобы получать любовь, и оказываются разочарованными. Задача клиента — расти, а не доставлять вам удовольствие. Если вы хотите быть хорошим профессионалом, не бойтесь рисковать, потерпеть неудачу. Но главное — чтобы быть хорошим психотерапевтом, надо быть хорошим человеком. Гештяльт-терапия исходит из мысли, что каждое человеческое существо достойно уважения и несет в себе потенциал роста и развития. И крайне важен постоянный личностный рост самого терапевта.

 А Рой Персоне славно так улыбнулся и сказал: "Тот, у кого есть свои проблемы, часто хочет заниматься чужими — быть психотерапевтом". И он абсолютно прав. Смешно, конечно, но мне представлялось, что психотерапевт — это последняя инстанция, куда можно обратиться за помощью, а уж такой знаток душ себя осчастливит в первую очередь. Самое смешное, что и читатели думают то же о журналисте, не понимая, что у него душа может быть изорвана, как танковыми гусеницами. Гештальт в одной группе с психологами и психотерапевтами открыл мне дверь в проблему: они тоже живые и мучаются. И им нужно было пройти через внутренние страхи, чтобы почувствовать то, к чему вел Рой: "Я здесь, и мне хорошо. Я был здесь вчера и буду здесь завтра. Это моя планета. Я на своем месте здесь. Это мой дом. Мне не страшно, что меня плохо оценят".

Терпение Роя было неистощимо, и мы спросили его: "Вы всегда любите своего клиента?" "Иногда он меня раздражает до невозможности. Но если я чувствую раздражение, нужно вместе разобраться, как мы в этом оказались — это будет способствовать росту".

Гештальт учит, как сказать своему другому "Я": "Не бойся, я люблю тебя, и нас никто не разлучит." Верный способ быть счастливым — найти поддержку в самом себе. Научиться говорить с собой как с другом, а не устраивать самосудилище. Мы можем сжечь себя, быть исчерпанными, потому что не занимаемся своими собственными потребностями. Когда мы подавляем свои чувства, очень тяжело принять другого человека. Быть эгоистом очень здорово — чем больше любовь к себе, тем легче давать. Нет греха в том, чтобы сказать другим: "Я пришел в мир не для того, чтобы удовлетворять ваши ожидания. Вы делаете свое дело, а я — свое". Генштальт-терапия словно говорит загнанному человеку: "Пусть весь мир против тебя, пусть они ничего не поняли в тебе, пусть ты кажешься сам себе глубоко виноватым и не видишь выхода — я с тобой, и вместе мы справимся!"

Генштальт-терапия не расщепляет тело и ум, она считает, что нет трещины между телом и разумом. Цель — объединить потерянные части себя. Научиться общаться с той частью, с которой не очень в ладу. Избавиться от внутреннего судьи. "Эти судьи бывают крутые ребята, — говорит Кеннет Саслак, — очень грубые. Надо, как воину, подготовиться к битве. Когда я воюю со своим "киргеео", это достаточно трудно."

Вечером третьего дня занятий гештальтом внутреннее мое детское "я" сказало бы читателям: "Я не пущу вас. Прочь из моего сада, сада моей души. Вы пьете мою кровь и мои слезы и кричите: "Еще!" Вы холодные и злые, вечно голодные до моих несчастий и моих сокровищ. Я не пущу вас. Идите прочь. Вы хотите купить меня за 4 сантима, за цену трамвайного билета. Вы торгуете мною на каждом углу. А я не продаюсь и не покупаюсь, и чиста, что бы вы ни сделали со мной. Я вкладываю в написанное свою боль и абсолютную радость бытия, а вы в мою радость заворачиваете штиблеты, а слезами подтираете зад, экономя на туалетной бумаге. Не стучите — я вам не открою. Вы выпили свое. Я уйду от вас, хотя жить без вас, хищных и жадных, ранимых и бессмертных, наверное, не смогу. Мне так не хватает вашего тепла. А вы не приходите согреть меня".

"Не отпускай меня больше к ним, — сказало внутреннее "я" внешнему. — Не зови им на помощь. Я не хочу откликаться. Они покупают меня за мелкую монету и ничего не дают взамен. Ты отдавало меня им даром — потому что любила их больше, чем себя. Тебе было их жалко. А теперь это — как наркотик — не отдавая меня, ты не можешь жить. А меня уже почти не осталось — так не отдавай же последнее — ты умрешь, я засохну". И взрослое "я" сказало: "Ты не пускаешь меня к себе, а я так хочу отогреться, я замерзаю." И детское "Я" ответило: "Нет, я не хочу умереть. Все вы, из внешнего мира, приносите смерть. Единственный способ выжить для меня — быть наедине с собой. Открыть дверь во ваш взрослый мир — безумие, самоубийство. Вы меня просто затопчете. Отравите своей черной злобой. Меня уже отравили однажды. Больше я не открою никому и никогда". И взрослое "я" заплакало от бессилия и одиночества.

А в конце гештальта мы играли в цирк. Кеннет — директор цирка, и у него есть множество замечательных зверей. И вот каждый выбирает роль для себя и, перевоплощаясь, рассказывает и показывает свою историю. Дельфин был великолепен, горная коза так забавна, собачка трогательна, верблюд вызывал искреннее сочувствие — он уже перестал плеваться, до такой степени ему надоел цирк. Так легко выйти в центр круга, так трудно сказать о себе правду: "Я — Багира. Однажды вы поймали меня, но я убежала из клетки и больше не попадусь. Музыка и аплодисменты — замечательны, но свобода — всего прекрасней. Я — сильная, я никого не боюсь." И — волна тепла по скованной спине. Сказала — и ничего страшного не произошло, никто не выстрелил в спину. Побег удался. Из клетки, которая внутри, о прутья которой так больно биться и откуда трудно вырваться, потому что одно — понять свою проблему разумом, и совсем другое — пережить освобождение от нее чувствами. Дырочка от воображаемой пули между лопатками начала оттаивать — так сильно замерзшая рука долго ноет в тепле. Отражения наших чувств в физических ощущениях для гештальт-терапии не новость, она не просто принимает их к сведению — активно работает с ними. Самый частый вопрос ведущего: "Что вы чувствуете сейчас, когда сказали такую важную вещь?" И исчезают зажимы в спине и плечах, словно морс лижет так долго бывшие скованными мышцы.

Ощущения день спустя после окончания семинара.

Все это было, как кусочек приоткрывшегося младенчества, где ты неразлучна со своим плюшевым мишкой — самым надежным другом. Тепло и свет тех дней.

Еще один день спустя: Ощущение подаренного детства не ушло — оно углубилось, пошло внутрь. А в памяти всплыли слова философской песни Евгения Бачурина: "Я — остров... И каждый день с моей поляны взлетает чайка Джонатан". Именно это — душа твоя — остров, надежно защищенный, никто не может вторгнуться, жечь и предавать, и твое истинное "Я" живет на нем в абсолютной безопасности и может взлетать Джонатаном.

А Багира зализывала лапу. Не то чтобы она ее занозила — это было как целение всех прежних ран. Она сидела в своей экологической нише, отключив телефон, она очень любила людей при этом и восхищалась собой. А над городом тащились серые тучи, и ей не было никакого дела до оголяющихся деревьев. Ей-то было тепло и светло. Она словно прогуливалась по своему острову, оглядывая его, своей пружинистой хищной походкой вечной охотницы за приключениями, теперь — приключениями духа. Она в задумчивости поглаживала шрам от ошейника и больше не испытывала ужаса при воспоминании о тех подробностях. Она была сильной, самой сильной на своем острове и никого не боялась. Где витал Джонатан, Багира не знала — это было его глубочайше личным делом, его и только его. Шершавый язык Багиры проходился по занозистым бокам, и страх одиночества уходил. Действительно, не так уж важно, если тебя предали, — это обыденность, важно уметь спасать себя самой.

Сбылась одна из целей гештальт-терапии — помочь полнее жить в настоящем, не обвинять себя, а полагаться на свои собственные ресурсы. Продвинуться от опоры на других до опоры на себя.

Онтопсихология одаривает ликованием бытия и пониманием своего пути, но ты должен быть зрелым и идти по нему сам. А в гештальт-терапии будто детство возвращается: ты болеешь чем-то нестрашным, тебя холят и лелеют, и жестокая школа жизни — далеко, за надежно закрытой дверью. А на самом деле учеба идет. Внутренняя. По шажку, по слову, по слезинке, по улыбке. Кеннет Саслак любит повторять: "Не подгоняйте реку. Вы не можете заставить се течь быстрее." Внутренние изменения идут своим чередом.

Журналист имеет право отказаться от распространения предлагаемой ему информации не объясняя причин. Так записано в Законе о печати. Но как это непросто! В этом помогло нейролингвистическое программирование, о котором той же осенью довелось писать. Специалисты по этому направлению психологии считают, что все, что происходило и будет происходить с нами можно воспринимать и переживать так, чтобы мы могли развиваться, быть преуспевающими и счастливым людьми. Быть в том состоянии, в котором хочешь быть, и иметь ту внутреннюю историю, которая больше устраивает. Человек заслуживает нескольких личных историй, считают они, и можно "задним числом" создать детство, в котором ты счастлив. Это практика и наука, это методы поведения, которым можно научить. И я напросилась на такой сеанс и психологу Ольге Орловой, получившей международный сертификат по МЫ*. При занятии часто оказывается, что истинной причины своих переживаний клиент не осознает. Вот что у нас получилось.

— Меня беспокоит проблема: как спастись от посетителя, пришедшего явно не по адресу. Как отказать, не обижая, чтобы потом не мучила совесть — может, для него наша дверь — последняя. Хотя ему надо бы к психотерапевту.
— А чего бы еще хотелось? — спросила Ольга.
— Я хотела бы оставлять мысли о редакции, переступив порог дома. Для меня работа — не только средство заработать на жизнь, это сама жизнь, ее смысл и свет. Хотя прекрасно понимаю, что в этом есть и фанатизм, что нельзя превращать работу в религию.
— Давайте вообразим, — предложила Ольга, что у вас две части: левая рука — отстраненная от работы, в состоянии внутренней защищенности, правая — вовлеченная в работу, социально активная. Что вы чувствуете?
— Левая — спокойная, расслабленная, правая — будто сведена судорогой, не может разогнуться.
— Вовлеченная часть, что тебе больше всего нравится в твоей работе?
— Мне нравится возможность открывать двери, на которых написано: "Посторонним вход воспрещен!" Возможность общаться с самыми интересными людьми.
— Если вовлеченная часть живет ради газеты, что это ей дает?
— "Счастлив тот, кого кормит любимая работа".
— Это дает очень многое, и прежде всего — пищу для роста. Для чего ты заставляешь ее жить ради "фирмы"?
— "Фирма" — это что-то более важное, чем я сама.
— Слышите, что она говорит: "Я — вовлеченная часть, я хочу жить ради "фирмы", это дает возможность личностного роста".
— Какой уж там личностный рост, когда рука сведена. "Вовлеченная часть" — в зажиме.
— Чего ты хочешь, вовлеченная часть?
— Быть раскованной и свободной.
— А что для этого необходимо?
— Быть защищенной.
— Что помогает тебе быть защищенной?
— Газета для меня — это защита.
— Вовлеченная часть, попробуй ощутить себя защищенной. Что ты чувствуешь:
— Профессиональный комфорт.
— Когда ты получаешь способность чувствовать профессиональный комфорт, это главное?
— Я получаю веру, что занимаюсь своим делом.
— А ты, отстраненная часть, хочешь, чтобы вовлеченная была более свободной и раскованной? Это дало бы ей возможность роста? Была бы она счастлива?
— Я думаю, да.
— А если бы она никогда не могла быть счастливой от самого процесса жизни, это могло бы принести ей успех?
— Это — рабство.
— Понаблюдайте за этими частями — отстраненной и вовлеченной.

Ладони сблизились, они начали поглаживать друг друга. Левая рука, отстраненное "я", гладила правую, такую общительную, такую "вовлеченную", а сейчас — сжавшуюся будто в спазме. Гладила и словно говорила: "Это ничего, я с тобой..." И скованность уходила. И вот правая робко потянулась к левой и стала бережно ее ощупывать, изумляясь: "Где я искала новизны, когда рядом всегда было такое интересное существо?"

Ольга: — Это здорово. Сознание диктует, что следует делать, а бессознательному хочется иного. Эти части вместе — какое-то новое существо, я даже не знаю, как его зовут.

И такое странное ощущение, будто пузырьки мыслей отделяются от тела и устремляются в мозг, как пузырьки шампанского. А на плечах словно лежит невесомый, удивительно теплый пуховой платок

— а ведь вначале спина была сведена от напряжения.

Поражает именно неприметность изменений — их естественность. Нормальность состояния. Удовольствие от дороги на работу через парк — раньше хотелось спрятаться за первое встречное дерево — и чтобы не нашли. Нет отчаяния от мокрого, серого дня. Легкость общения. И словно растаяло чувство незащищенности перед озлобленными посетителями. Одна из идей, на которых основано NLP — бессознательное старается устроить нам как можно лучшую жизнь.

Той "психотерапевтической осенью" потянуло перечитать написанное в прошлые годы, и открылась иная жизнь: ты бродишь по путям остановленных собственным пером мгновений, и вот ты в охряно-алых скалах Кызыл Этака, вот в занесенном листвой Вильнюсе, и мир — как сказочное королевство в твоих ладонях, в пальцах, написавших все это, в душе, не боявшейся себя отдавать. И сбылось невероятное — состоялся мир без зла. Творческой смерти нет — опустошенность после забора "трех литров духовной крови" стирается резинкой времени, и ты получаешь собственное письмо, когда-то написанное в мир, и оно светит тебе. И тебе спокойно и хорошо.

И душа уже не рвется надвое. Между журналистикой и онтопсихологией установилось некое равновесие — обе важны и хороши. И когда поближе к весеннему онтопсихологическому семинару снимала ксерокопии онтопсихологических статей, перечла и глубоко удивилась: невероятный "оазис человечности", место для себя, никак не связанное с газетой, у меня есть. Вырос будто сам по себе. Такой вот психотерапевтический дар, будто сам по себе упавший в руки.

БЕСЕДЫ С МУДРЕЦОМ

Я уходила вовремя — на самом пике. Так и надо уходить — пока впечатления максимально ярки. И когда шла дальним коридором, поняла, что угадала правильно — мелодия танца сменилась и звучала немного фальшиво. Так я прощалась с онтопсихологическим семинаром — уже пятым семинаром Антонио Менегетти. Возвращаться к теме онтопсихологии — всегда светлая радость, всегда серьезный труд. Потому что от семинара к семинару поднимаешься, как по ступенькам, и уже не видны интересы тех, кто остался за флагом. А тех, что идут рядом, воспринимаешь не слухом и зрением, а особыми токами тела. Онтопсихология — это больше чем наука, это полностью сформировавшаяся культура бытия. Она молода — ей немногим более 20 лет, но корни ее в величайших культурах человечества. Ее автор, профессор Антонио Менегетти основал Ассоциацию онтопсихологии, отделения которой начали появляться и на просторах нашей недавно общей страны. И это не мода — внутренняя потребность плескаться в той радости бытия, которая сверкает на всех семинарах, и при этом — двигаться вперед и выше, постоянно расти над собой. Онтопсихологию признают своей люди особого рода — те, в ком так сильна тяга к прекрасному несбывшемуся, но которые крепко стоят на материалистических основах бытия. Прекрасно сказано об этом зове в одной из 20 книг Менегетти — "Мудрец и искусство жизни": "Это тяга в прекрасное далеко, где можно обрести свое подлинное предназначение. Это неодолимая тяга к самореализации, к выходу за пределы того, что уже постигнуто опытом. Искусство жизни — это ответ тому голосу, что позвал нас еще в утробе матери, это умение соответствовать своему вечному призванию. Человек действует так, чтобы жизнь становилась естественным фоном для творческой игры его собственной личности".

Через многообразие жизни ведет множество тропинок, за каждым — право выбора своей. Есть только два слова, выражающих суть мгновений семинара: "Я живу!" Во всей полноте бытия. Как луг под солнцем дышит каждым стеблем, и цветы — каждый раскрывается в свой срок. И золотые шмели над алым клевером. Здоровый мир чистой реки. Похоже, что клетки танцуют — пир нейронов под музыку мысли. А посторонний увидит всего лишь академическую лекцию. Что ж, каждый видит по-своему.

На этот раз мы снова собрались в Москве. Нас принимала Академия управления — в недавнем прошлом Академия общественных наук. Умопомрачающе бесконечные подземные коридоры и блеск парадных зал. Люстра высотой с трехэтажный дом, красота неживая, погремушка власти, резонировавшая от аплодисментов речам политиков. Удивительно, что эта катакомбная помпезность не появлялась в снах — а были деревья с плодами и тающий вкус спелости на губах на грани яви и сна. Сны были одной из основных тем наших разговоров и наших лекций — ведь темой семинара на этот раз были образы. Мы внимали и записывали. Итак...

— Интересно поразмыслить над тем, сколько люди испытали в своих сновидениях, — начал профессор. — Во все времена, во всех культурах существовал огромный интерес к тому, какую роль играют сны в жизни. Библия изобилует описанием снов. Бог решил создать первого человека — но осознал, что необходимо создать ему компанию. И погрузил Адама в глубокий сон. Взял одно ребро, создал Еву. Когда проснулся, сказал Адам: это же плоть от плоти моей. И началось действие театра, вечно разыгрываемого на этой планете:

отношения мужчины и женщины. Это первое указание, что сон признается как реальность. В действительность воплощается то, что Адам видел во сне — структурирование действительности на основе сновидческих представлений. Можно относиться к тексту как к сказке, но мне этот отрывок нравится — он показывает роль сна. Сон действительно творит, участвуя в изменении действительности. Когда человек, с которым я в диалоге, рассказывает о своих переживаниях, я всегда могу почувствовать, когда он говорит о реальных событиях, а когда пересказывает свой сон. Пересказ снов позволяет мне проникнуть на дно сущности, составляющей этого человека, может быть, ужасной. Сон наиболее полно отражает действительность. Сон — эта сфера, на которую не может оказывать цензуру внешняя среда. Наше физиологическое состояние возможно только потому, что мы способны видеть сны. Даже в бодрствующем состоянии мы продолжаем видеть сны, без перерыва, 24 часа в сутки. В то время как наше сознание можно уподобить зеркалу, отражающему лишь часть состояния, сон отражает состояние полностью. Человек не сможет выжить, если хотя бы на секунду прервется его способность видеть сны. Она умирает в человеке последней. Все наши воспоминания и мысли — осколки той полной картины, которая нам дается в наших сновидениях. Я не поверю в рентгеновский снимок, утверждающий: пациента ждет смерть — пока эта информация не будет подтверждена сном. Это безошибочный инструмент познания. Трудно научиться языку снов. Если мы разговариваем с мусульманином, мы можем не понять, что под сном подразумевается. Сон документирует физическое и историческое состояние человека. Чтобы получить доступ к этому богатейшему архиву знаний о человеке, нужен ключ. На любом психологическом факультете надо обучать толкованию снов, так же как в театральном — искусству игры. Такие инструменты могут открыть вселенную в человеке.

Каждый сон — это мнение, которое природа высказывает о человеке. Для сна безразлично, в каких красках и графике представляется реальность. Чудесный мир открывается здесь. Та шахматная доска, где разыгрывается партия-сновидение. Археология сна. Мир сновидений — часто компенсация недостаточной задействованности в реальной жизни. Если в реальности мы не позволяем жить своим порывам, они будут жить все равно — скрытой, "преступной" жизнью. Жизненные потоки блокируются и приобретают искаженные формы. Внутри внешне совершенного человека могут открыться врата ада.

Сон — это самый точный указатель диагноза. Того, что необходимо спасти немедленно. Спасти тело — потом более высокие метафизические задачи. Что нужно, чтобы улучшить свою жизнь. Сон не только показывает духовное развитие — точно показывает состояние каждого нашего волоска. Недостаток нашей культуры, что мы относимся к снам как к малозначимому. Особенный механизм защиты — забывание снов. Идеальное представление о себе самом отбрасывает нежелательную информацию. Как будто единственная величайшая ценность — спасение его любой ценой, хотя это может противоречить интересам нашей собственной жизни. Ведь это информация, которая нам предназначена. Человек, не способный запоминать сны, не в полной мере принадлежит себе. Зрелый, здоровый, реализовавший себя человек совсем иначе чувствует себя. Для мудрых сон — откровение о том мире, в котором они живут. Что сон говорит? Что советует предпринять? Когда? Вещие сны — реальность. Когда говорит подсознание, оно пользуется всеми подручными средствами как словами своего языка. Важен не сам приснившийся человек из окружения, а смысл, выраженный через подачу этого образа. В редких случаях вещих снов дается полная картина того, что должно произойти. Если сон удалось понять, человек может изменить что-то в своем поведении, и это тоже отразится во сне. Сон всегда передаст ситуацию в развитии, никогда — в статичном состоянии. Сон значим в определенный момент — для следующего он уже не годится. Но есть образы, "работающие" постоянно. Если во сне весенний цветущий лес — человек идет по пути эволюции, даже если наяву нет конкретных результатов. Если же замкнутое помещение, лестницы, не ведущие никуда, — значит, я не развиваюсь. Снится качающееся здание, чувство страха — значит, у автора сна появятся социальные и физиологические проблемы. Его нынешняя линия поведения не принесет благоприятных результатов. Та среда, в которой мы во сне, — набор декораций. Та сцена, где развертывается сюжет, дает представление о нашем состоянии. Те лица, что приходят во сне, демонстрируют шаги автора сна. Если молодая девушка ведет разговор со старой и больной тетей — ее образ жизни может привести к болезни. Персонажи подчеркивают успешность стратегий поведения, избранных в реальности. Чем больше автор эмоционально задействован во сне, тем более верна картина сна. Та сцена из сна, которая наиболее запоминается, наиболее правдиво говорит о вашем состоянии. Неважно, насколько приснившийся элемент важен в реальности. Он автономно говорит, а не твои представления о важности предмета.

И тут, конечно, каждый из участников семинара начал вспоминать свои сны и захотел узнать, что же стоит за ними. Особенно те, кто в первый раз столкнулся с интерпретацией снов по законам онтопсихологии. И эта возможность была дана. Результаты кого-то радовали, кого-то огорчали, но всех заставляли задуматься. А те, для кого "Словарь образов" давно стал настольной книгой, сравнивали свои интерпретации с толкованием Мастера, и было это отличной профессиональной учебой. Вот два коротеньких сна молодых слушательниц. За ними — целый мир.

Девушке приснилось — а она исключительно хороша собой — купание в чистом, прозрачном море, где множество рыбы. Она начинает ловить ее руками и подхватывает одну, но вытянуть не может. Тянет, тянет, и вдруг оказывается, что это огромный дельфин.

Интерпретация Менегетти: — Солнце, море прозрачное, рыбы — это инстинкты, здоровье жизни. Это возможность здорового эротизма. Молодая женщина как бы говорит: "Вокруг могут вертеться 80 поклонников, может, я выберу одного". С ним возможны и сексуальные, и ценностные отношения. Если она выбирает дельфина — это секс, радость жизни, — но что потом? Она вдруг окажется во власти животного и когда-нибудь пожалеет об этом — реализуется только одна сторона ее жизни. Что она будет выбирать — мужчину или внутренний рост? Если потеряет эволюцию — будет прекрасная самка, но ценой трансцсдентности — выберет животное и сама станет животным. Онто-ин се, внутреннее бытие, задает направление. Есть женщины, которые хорошо делают, что занимаются только сексом. Но есть рожденные быть личностью.

А вот тревожные сны другой девушки. Квартира, полная людей, среди которых — значимый для нее человек. Квартиру заполняют потоки воды, текущие по стенам. А потом ей снится, что она загорала на море и хочет посмотреть, как загорела спина. И с ужасом обнаруживает, что вся спина покрыта маленькими нарывами.

Трактовка сна: Ошибка в привязанности к кому-то из окружения. Эта любовь ошибочна. Сознательно она старается хорошо относиться, но биологическая структура говорит: "Нет, тебе плохо". Либо есть в бронхах каверна и в легочных мешках собирается вода. Необходимо провести медицинский анализ бронхов и плевры, возможен патологический процесс. Если не болезнь — то опасность: в этой связи любовь нежизненна и приведет к регрессу.

Какова реакция на такую трактовку? Сперва — недоверие. И это нормально — вступается внутренняя защита. А потом сам ход жизни подтверждает: была сказана правда. Сны и вправду рентгеновские снимки наших душ. И умеющие читать эти знаки как бы в большей безопасности — о возможных трагедиях сны им рассказали заранее, есть время неприятность предотвратить или хотя бы подготовиться. И с улыбкой вспоминается строчка: "Я прозрачная, как ты, — морю жаловалась девушка, — все такие мудрецы". Этой прозрачности перестаешь бояться.

Образ — часть реальности. Он столь же реален, как ласковое прикосновение, как удар в лицо. Занимаясь изучением снов, мы углубляемся в мир образов. Наиболее точный термин исследования сновидений — "ониромантия": "онирос" (греч.) — "ночной образ", "мен-тало" — достигать, догадываться". Разгадывая сон, мы пытаемся угадать внутренние причины.

— Образ — как алфавит энергии, — говорит профессор. — Кто обладает властью над образами, тот обладает властью над реальностью. Когда у Платона мы читаем, что реальность — это существование в темной пещере, где мы не можем ничего увидеть, он недалек от истины. Все великие мыслители античности — от Сократа до стоиков — сходились на том, что необходимо сочетать познание действительности со сновидениями. Аристотель добавляет: где есть материя, там есть и образ, — и наоборот. Любые видения, посещавшие людей, имели свойства галлюцинаций или психоделических состояний. Сон в руках невежды может привести к гибели человека, в руках просвещенного — спасти и привести к откровению. Если вспомнить историю — от Македонского до Эйнштейна — всем являлось сновидение-провидение, которое потом воплощалось в действительность. Фрейд исходил из нравственных стереотипов, но это не то, что вкладывает в сон сама природа. Если Юнг трактовал образ церкви как высокие цели, то онтопсихология говорит, что в этом образе нет ничего питательного для организма. Критерий положительности сна — утилитарность. Сон предназначен мне, это способ отражения бытия во мне. Нет другого бога, кроме меня, и только мои интересы в снах отражаются. Жизнь спасает самое себя. Это материалистическая концепция. Если человек стремится к святости, его могут объявить святым, но для своей природы он святым не будет — он исходит из внешних норм, устоев. Если он соблюдает социальные нормы, это не значит, что он живет в соответствии с законом, который ему определила жизнь. У природы нет стереотипов и религий. Это мешает нам понять язык природы. Нам следует восстановить в себе код, на котором говорит природа.

Каждый день мы питаемся образами, хотя считаем их безразличными. Мы питаемся образами и становимся тем, чем питаемся. И очень интересно остановиться — и задуматься, что же мы "съели", посмотрев фильм большого художника. В онтопсихологии привычный прием — кинотерапия. Это анализ фильма через систему его образов, и чем талантливее автор, тем это увлекательнее. Шедевры киноискусства — не просто образцы, в них наиболее точно отражается подсознание общества. На этот раз мы смотрели "Зеркало". Фильм, о котором написаны километры строк. Уже 20 лет о нем говорят, и каждый видит свое — верный признак, что фильм выдающийся. И отторжение — вполне возможно, естественная реакция на опасность образного языка, повествующего о патологии. Обычно в кинотерапии особенно важны первые десять минут: по ним можно понять, о чем фильм и даже несет ли он жизненность или патологию. Прекрасная природа — и женщина с сигаретой, идущие от нее спазмы тревоги. Стихи, воспевающие женщину, с инфернальной концовкой: "Когда судьба по следу шла за нами. Как сумасшедший с бритвою в руке". Распадающийся дом — лавина из штукатурки, и снова болезненная вода. Мертвый дождь — не живительный дождь весеннего леса. И эта мертвечина нарастает. И снова люди, бредущие по мертвой воде. Образ курящей старухи — как сгусток черноты.

Вот анализ "Зеркала" Антонио Менегетти:

— Фильм безусловно значим, перекликается с ранним Феллини, Антониони. Можно создать великое произведение, не понимая его значения. Когда я посмотрел этот фильм в первый раз, я сказал, что режиссер умрет от болезни легких. Для Тарковского вода — ключ к вхождению в мир, связанный с матерью. Поэтому всю жизнь проживает через ассоциацию с водой. Создавая фильм, Тарковский, должно быть, испытывал наслаждение, возвращаясь в прошлое. Он заново пережил детскую любовь к матери — личности противоречивой. Он создал совокупность эпизодов, которые связывает эта внутренняя логика. Этот фильм мог бы послужить для Тарковского предупреждением — он говорит о грозящей болезни. Но так как он этого не понимал, он просто наслаждался этими ощущениями, которые в конце концов принесли ему смерть. Ин се (внутреннее бытие) автора показывает: ты можешь наслаждаться эдиповым комплексом, но он грозит тебе смертью. Сопоставьте с "Солярисом": если в "Зеркале" — первое предупреждение, "Солярис" — прямое указание на болезнь. Музыкальные ходы "Зеркала" почти буквально повторяются в "Солярисе". Там образы женщины и моря — возвращение к любви, оказывающейся убийственной. И приводит к летальному исходу. Море воспроизводит комплексы детства. Как бы островки памяти возрождают те образы, которые оказываются убийственными. Тарковский — великолепный художник, величайший режиссер. Но рядом не оказалось онтопсихолога, чтобы указать на те опасности, которые его подстерегают. Великие режиссеры выражают в своем творчестве внутренние порывы, то, что ими движет. "Если эта любовь приведет меня к смерти, я на это готов", — мог бы сказать Тарковский онтопсихотерапевту. Образ появляется на клеточном уровне. Люди, живущие умственной деятельностью, забывают, что реальность можно воспринимать на клеточном уровне. И через воздействие на образы возможно почти хирургическое вмешательство. Искусство можно пить, есть, вдыхать. Просто надо смотреть, что ты ешь. Вот он и "съел" образ противоречивой женщины. Режиссеры ищут актеров, подтверждающих их комплексы. Некоторые актеры не столько играют, сколько живут на площадке — даже играя болезнь, наслаждаются особым видом мазохизма. Если игра актеров нравится публике, это значит, что актеры наслаждаются своей работой. Хотя этого никто не понимает. Образы чрезвычайно влияют на людей. Если мы обратимся к изобразительному искусству, найдем образы, крайне негативные для человеческого подсознания. В картинах Кандинского и его школы многие образы перекликаются с шизофреническими. От Гогена и Шагала — способность оказывать негативное влияние на открытое подсознание. Ломаные фигуры Пикассо отражают, как мир воспринимается шизофреническим сознанием. Современное искусство вместо того, чтобы кормить духовностью, порождает патологию. Наиболее выдающиеся художники отражают коллективное подсознание. Так как большинство людей или больны, или не реализовались, они воспринимают болезненные образы как близкие себе. Есть способ не видеть и не слышать негативные образы — обрести в себе гармонию ощущений — возникнет механизм защиты. Онтопсихология может научить художника, как ухватить аутентичность своей души, отличить нездоровье от вдохновения, идущего на пользу себе и окружающим, как не приумножать патологию, существующую в обществе. С момента, когда схвачена истина, — как ее можно применить в области рациональности. Красота — вот что значит дух.

— Как вы относитесь к театральному искусству?

— Бессознательное — самый большой художник, не понятый большинством. Каждое сновидение — это театр в себе. Современный театр должен быть подвергнут реформации — чтобы вернутся в начальную школу режиссуры бессознательного. Теленовеллы — рассадник инфантилизма для зрителей. Театр продает то страшное, что есть в душах, и получает за это деньги. Важна исследовательская работа в области театра, чтобы найти зерна здоровья. В общественной жизни мы видим только игру систем, а не креативных лидеров, способных повести за собой к росту. Большинство интеллектуалов занимается тем, что устанавливает стереотипы.

— Как вы относитесь к стереотипам?

— Я — дипломат. Я делаю вид, что люблю стереотипы. Это сознательный компромисс: иначе я жить не смогу. Стереотип тогда убивает, когда ты к нему тянешься. Стереотип — средство, чтобы жило так много маленьких людей. Поэтому он нужен и функционален. Но человек растет и может выйти в свободный полет. Но он делает вид, что он такой же, как все. Стереотипы изначально закладываются матерью, усиливаются окружением в течение всей жизни. Один из стереотипов — "Женщина рождена, чтобы быть матерью". Общество говорит это каждой женщине. А природа говорит: "Нет, ты должна быть самореализовавшейся личностью". Если человек останется внутри стереотипа, он придет к определенному уровню, начнет воспроизводит себе подобных, и пойдет вечная цепочка. Все великие люди не были ни отцами, ни матерями. Они были в большей части одинокими людьми — ив науке, и в религии. Перед каждым стоит свой собственный выбор. Концепция брака — это не необходимость природы, а стереотип.

— Представления о старости в 40 лет — это ведь тоже стереотипы. Зрелость, златая ветвь жизни! "Если бы юность знала, если бы старость могла..." Золотой отсвет всеведения и сила еще поющего тела — вот что такое сорокалетие. Возраст, которого судорожно боятся двадцатилетние, одаривает тем щедрее, что это неожиданно — твердили ведь о косолапой дряхлости. Ведь в нашей социокультуре роскошь мудрости ценится на сантим.

— Я уверен, что настоящая жизнь может начаться только после сорока лет и потом становиться все совершеннее. В то время, когда большинство людей начинают преждевременно стареть к сорока годам или даже раньше, те из них, кто сумел сберечь свою истинную сущность и овладеть техникой мастерства жизни, способен продолжить активное творение человеческого начала. Искусство жизни состоит в стремлении к личному совершенствованию, и помочь в нем может только внутренний учитель. Если жизнь воспринимать как искусство, она станет не спортивной площадкой, а оркестром, исполняющим музыку собственной души. Метафизический зов исходит из глубины нашего бытия как голос бесконечной и ни с чем не сравнимой любви. Этот голос — энергия бытия, которая призывает: "Иди ко мне, ищи меня, я жду тебя!" И единственный возможный ответ: "Вот я, здесь!" Невинность и чувствительность сердца — это чистота человеческого бытия. Сердце можно убаюкать, как ребенка, и разбудить для новой любви.

— Онтопсихология способна сказать истину о человеке?

— Онтопсихология — не поиск истины в человеке, а исследование самого бытия. Истина ин се (истина в себе) сразу и все, и ничто. Никто не может познать истину в себе — она трансцендентна, она проходит через все материалистические ограничения. Онтопсихология появилась как ответ на все существование человека, зародилась в области экзистенциальной психологии. Онтопсихология — подтверждение того, что было интуицией у многих психологов, которые всегда указывали, но не доказывали. Онтопсихология идет по пути указания направления в сторону природы человека. Ее нельзя назвать наукой для всех, но для исследователей она может стать путем, критерием, как развивать науку.

Онтопсихология — не для всех, — всегда подчеркивает Антонио Менегетти. Не потому, что его последователи претендуют на избранность. Просто это те, кому хочется продолжить творение мира. Начиная с творения себя. Они удивительно изменились, те, кто два года назад повстречались с этим новым направлением в науке и жизни. И если еще год назад психолог из Екатеринбурга Оля Камаева говорила: "Я — свой главный клиент", то на московский семинар приехали с ней и ее первые клиенты по работе в онтопсихологическом русле. Им тоже хочется расти. Среди их — Марина Торопова, химик по образованию и одареннейший модельер по призванию. С самым широким спектром произведений — от юбки "все мужчины, за мной!" с потрясающим хвостом до волшебно-практичных детских одежек. Марина уверена: каждая девочка мечтает быть принцессой, и эту мечту-воплощение раздаривает. Что общего между моделированием одежды и новым направлением в психологии? "Вероисповедание". Уверенность, что истинная природа жизни — радость бытия. И поэтому уже существует целый онто-мир: онто-искусство, онто-педагогика, онто-мода и даже онто-бизнсс. И как-то произошло само собой, что многие из вышедших на онто-путь поуходили из государственных структур и стали вольными профессионалами, счастливыми от своей свободы. Лидия Дубровских (тоже из Екатеринбурга) — врач-гинеколог, и занимается не только физическим здоровьем своих пациенток, но и помогает тем из них, кому нет счастья в жизни без личностного роста. В Херсоне слушательницы онтопсихологических семинаров организовали вечернюю гимназию для девочек, и мальчишки города ахнули: есть, оказывается, в нашем времени духовные барышни.

Что типично, нет никаких рамок и методик. Каждый выбирает свой путь, казалось бы, для одного себя, но от них идет свет, и благодаря им открывается путь для многих. Креативные люди — это "дрожжи" жизни, это надежда на улучшение. И есть надежда на изменение судеб. Потому что происходит как по писаному: "Мудрец извлек из своей груди горсть самого сокровенного и бросил его в тех, кто был рядом. Некоторые испытали боль и не стали собирать то, что он бросил. Они последовали за своей тенью и остались в неведении. Другие подобрали брошенное им и поместили его между сердцем и разумом, и в них засветился свет, и они продолжили творение мира". Итак, творение мира продолжается!

СБЫТИЕ МЕЧТЫ — ПО ПЯТНИЦАМ

Пятница — праздничный день, когда выдают детей. Его придумала мама, когда я, будучи инженером, тосковала с 8.15 до 17.30 в одном из проектных институтов Риги, только в пятницу вырываясь на волю. Пятница — день, когда наступает свобода.

Слово "сбытие" подарила школьница, приславшая в редакцию письмо-вопрос — "Как добиться сбытия своей мечты?" Словечко так понравилось, что уже не уходило из фольклора нашего отдела учащейся молодежи и науки.

Теперь "сбытие мечты" наступает на онтопсихологических семинарах. Много ли это — пять семинаров за два года? Пять раз жизнь цвела полнотой бытия. Это словно пять раз весна наступала — судите сами, много ли это.

Семинар — это и серьезный труд. И такая физическая усталость, словно всю ночь уголь грузили. Два взгляда на пост-семинарское состояние: "Ты светишься", сказала коллега. "Вы такая усталая, сможете ли вы меня понять" — сказала посетительница. И оба впечатления — правда. Такое ощущение, что мы отработали год. А календарь показал пять дней. В голове заводятся мысли. Проступают личности. Расцветают глаза. Как переводные картинки в детстве — терпеливая, аккуратная работа — и под смазанным, смутным контуром проступает прекрасное человеческое существо. И мир сверкает и чирикает. Купание белой лошади в океане звуков.

В прелестной книге Урсулы Ле Гуин "Волшебник Земноморья" есть сходная ситуация — остров, где готовят волшебников, которые потом расходятся по всему миру, чтобы помогать, спасать и все время расти над собой. И здесь собираются люди одной группы духовной крови, специальностей самых разных и разных возрастов. Много людей зрелых, в своем деле — профессионалов высокого класса. Нет лучше средства приманить профессионала, как предложить ему научить новому. А это — истинно новое знание. Представьте себе кистеперую рыбу, с радостью и восторгом выползшую на твердую сушу. Или человека, впервые в жизни штурмовавшего горный пик. И вся эта кампания альпинистов словно вышла на иной энергетический уровень, научившись разговору без слов.

В конце последнего семинара мы сидели с Лидой Дубровских на столе и смотрели, как "первокурсники", радостно щебеча, фотографируются с Менегетти. И узнавали себя — год назад. А мы словно стояли уже на другой ступеньке, и было куда подниматься дальше, и конца этому не предвиделось — и это-то и есть самое замечательное. И многие теперь могли бы сказать Мастеру: "Мы шли по одной дороге, я догнал — вы обернулись, и теперь мы пойдем вместе". И здесь не было рабской привязанности — мы стояли на своих ногах, и верили в себя, и сознавали свои способности.

Это иное качество жизни. Когда твоя карьера — не претензия на кресло, а исполнение проекта заложенного в тебе семечка — расти! И ты еще не знаешь, что ты за растительное существо, что и в какие сроки зацветет, заполыхает, и когда придет пора созревать семенам.

Это онтопсихологический закон — если стремления нашего сознания совпадают с нашими природными стремлениями, мы счастливы. Святость — быть на высоте подлинных чувств в любой момент бытия. Святой — человек, идущий по пути бытия. Его деятельность совпадает с тем, что заложено природой. Онтопсихология не предназначена для всех. Это постоянное познание и точность своей личности. Когда человек обретает первоначальное видение, перед ним открываются все дороги. Свобода дается не всем. Она должна принадлежать тем, кто способен идти по дороге самосовершенствования и помогать другим. Хочешь совершенствовать мир — начни с себя, и Онтопсихология предлагает это. Ты можешь стать мастером жизни, но ты должен отойти от стереотипов, которые движут жизнью остальных людей.

Чаще всего жизненная удача одного человека происходит при встречах с другим человеком, но надо узнать его. Учитель может указать правильный выбор. Ин се выбирает мудреца, чтобы использовать его и стать самим собой. Что такое зрелый человек? Та личность, которой удалось добиться совмещения ин се и логического сознания.

Ин се, когда развивается, не знает пути назад. Идут изменения как количественные, так и качественные. Ин се никогда не должно изменять себе — это часть божественного, которая внутри тебя. Фантазия и чудо — норма ин се. Когда человек восстанавливает порядок своей жизни, то даже чудо становится в порядке вещей. Делать себе добро до полного самосозидания — основной путь в жизни.

Каждый идет своим путем, и жизнь постоянно обновляет себя. Это происходит в любой стране, в любой системе. Онтопсихология доступна тем, кто готов воспользоваться ею и готов заплатить за нее обществу, но без жертв и революций. Сегодняшнему миру не нужны мученики, нужны люди, свидетельствующие о разумном. Онтопсихология направлена на тех людей, которые могут развить свой творческий потенциал, полезный для всего общества. Направлена на лидеров, которые проявляют себя в любой области — науки, экономики. Жизнь — это поле деятельности для героев, для активных личностей. Которые, чтобы реализовать свой потенциал, нуждаются в расширении пространства общения и взаимодействия. Потребность во взаимодействии всегда есть и для мудреца. И Мастеру нравится заниматься такими личностями, которые могут помочь сотням людей. Он считает: природа устроена так, что гениев могло бы быть очень много, но научная посредственность и культурные привычки разрушают потенциал гения. Когда Онтопсихология будет полностью реализована, тогда появится искусство жизни.

И семинары — уроки этого искусства.

Прекраснейшее занятие на семинаре — охота за солнечным зайчиком мысли. Ее невозможно схватить, но она греет ловящую се руку. И с каждой встречей удивляешься Мастеру: чем ближе приближаешься к этому огню, тем сильнее чувствуешь необходимость внутренней дистанции — чтобы не обжечься. Чем ближе подходишь, тем лучше видишь расстояние, которое вас разделяет. И это здорово — это как игра с горизонтом, которая никогда не может кончиться — божественная игра.

На последнем семинаре, в самом его конце, случилась любопытная вещь — подтверждение мысли, что изменения на уровне понимания приводят к изменениям на энергетическом плане. Я готовилась к интервью по очень волновавшей меня теме. И вдруг в последней лекции Мастер очень красиво, несколькими фразами ответил на все незаданные вопросы. "Ах," — выдохнула я, и родилось небывалое ощущение — будто в центре груди открылась дверка и волна энергии выплеснулась навстречу Мастеру. Я вспомнила, что о чем-то подобном было в "Семи днях в Гималаях" Валентина Сидорова. Заглянула. "Центральный чакрам находится в срединной части грудной клетки" — было сказано там. И стихи оттуда складывались в похожие ощущения:

"Напоминает каждый чакрам Солнце
Когда он действует, оно восходит в нас
И каждый чакрам связь имеет с Солнцем
Прямую. И когда в работе чакрам
Энергией он насыщает мир".

И после этого было очень радостно жить и необыкновенно легко писать. Я не хочу понравиться всем сразу. Мне нравится писать для людей определенного склада, близких мне, но нет обязанности. Аркан обязанности словно сняли с шеи. И они откликаются письмами. "По причине искренней и душевной симпатии", пожелав "побольше необыкновенностей и, конечно, счастья" незнакомый прежде Геннадий Котов прислал философское эссе — "Теорему счастья". Сочинение исключительно интересное, вот что он пишет о Мудрости: "Мудрость — это союз проницательного и дальновидного ума с послушной ему волей. Мудрость ценна и замечательна тем, что предполагает не только ключевых в устройстве жизни истин, что врачует любые обиды, стрессы и душевную скорбь, но предполагает и добротворчество. Что целительно для здоровья души."

И нет больше отчаяния, когда тебя не понимают читающие, потому что есть ведь и такие письма:

"Здравствуйте, Ренаточка! Хорошо бы письмо получилось, а мысль пришла после статьи "Ноmо сreator". Слежу и читаю все ваши статьи, вот сейчас прочитала и подумала "как алмаз" — и о современной науке, и о биографии профессора Менегетти, и даже о конном отпуске. Но все это вместе, это жизнь, она сверкает. Это не просто информация — это зов, убеждение, что при любых условиях (а при наших — мы непрактичные, честные, незлобные люди) должны выжить и при этом надо сохранить здоровье, ту черту морали, которую имели, мало того, надо передать детям и внукам, и вот Ренаточка, низкий поклон вам. Ведь это вы постоянно напоминаете, что надо работать над собой. Наука онтопсихология — открытие для нас, но это же так глубоко, мы не знаем формулы жизни. Одно ясно — все взаимосвязано. А подпитка нужна, ой как нужна. А в конце, Ренаточка, от души благодарю — ведь лично меня вы обогатили. Здоровья вам, мужества и счастья.

Евполитова Валентина Ивановна".

И снова весна, и замечательно сидеть на расцветающем бульваре, ловить мысли для книжки, рассматривая при этом прохожих без прежнего, задавленного, но вечного рефрена: "А вы-то живы." И снова сбылись слова Мастера: нет лучшей психологической защиты, чем самостоятельно думать и размышлять. Размышляя, гулять по расцветающему весеннему лесу — primavera nel bosco. И белые звезды ветренницы усыпали поляну, и кора на березах блестела от желания зеленеть, а черемуха раскрывала первый лист и из тугих почек выглядывали забавные рожицы бутонов. Была весна, цвело бытие. И книга сбылась — она лежит в ваших руках и шевелит страницами. А закончить эту онтопсихологическую повесть мне хочется стихотворным постскриптумом. В нем точно схвачена суть.

Геворг Эмин (перевод с армянского Булата Окуджавы)

Хочу, чтоб поняли меня,
Что сокол над землей парит
Не потому, что наказать
Желает он болтливых кур,
Не по расчету и злобе,
без злого умысла. Да, да...
Он просто соколом рожден,
Он просто сокол.
Он живет.
И все, что курице невмочь,
Он делает легко-легко,
Не мучаясь, шутя-шутя,
Ну просто так, само собой.
Парит, как будто бы творит,
И камнем падает — живет,
И наслаждается, живя.
Хочу, чтоб поняли меня.
И если в звонких небесах
Не удается вам парить,
Парить, как будто бы царить, —
Не проклинайте целый мир,
И время, и самих себя,
Не ставьте соколу силки
И соколу не цельтесь в грудь
По-воровски, из-за угла.
Все проще — стало быть, сложней.
И нужно многое понять.
Иные курицу доят,
А молока все нет и нет...
Хочу, чтоб поняли меня.