МАСТЕР СВОЕГО ПУТИ
МУЗЫКА ДУШИ

Это было так прекрасно, что мы не расскажем об этом никому. Не проболтаемся о том, как бывает, когда ты — песчинка в роднике, на которую упал солнечный луч. Каково это — быть капелькой росы на лепестке дикой белой розы. И все просыпается и цветет, и каждая клеточка удивляется: "Я живу?"

Это волшебство называется музыкой души. И те, кто прошел через эту необыкновенность, разъехались по разным концам бывшего Союза уже иными. Только восемь дней проучились они в необычной научной школе — на семинаре по онтопсихологии, проведенном в Москве профессором Антонио Менегетти.

Онтопсихология очень сложна и очень проста одновременно. Она альтернативна многим направлениям традиционной психологии, представляющим собой государственную религию. Онтопсихология — наука о правде природы, о ядре нашей личности, о закодированном языке счастья для каждого не погубившего в себе живую душу. И рижские лекции были только первыми уроками, начальными ступеньками в онтопсихологическом образовании. Московский бомонд собрал тех, кто почувствовал: Онтопсихология — это мое призвание. Врачи из Херсона, специалисты по экстрасенсорике из Екатеринбурга, педагоги из Санкт-Петербурга, студенты и преподаватели Рижского института практической психологии — кого только не было здесь! Столь разные, они образовали общность, создали свой сленг, приняли общую манеру мышления. И если кто со стороны пытался потом войти в этот спаянный круг, он чувствовал себя чужаком, будь хоть трижды доктором психологических наук.

Что это было за действо, которое вспоминается как дивной красоты бал? Учеба, учеба и еще раз учеба. Академические лекции. Жестко задаваемый темп мысли: "Кто понял — тот понял", и — вперед, "следуйте за мной!" Кто не успел — тот опоздал. И практические занятия, требующие выкладываться полностью. Музыка терапия, музыка души, была самым легким из них.

 Сбылась мечта: "никогда" превратилось в "некогда в тридесятом царстве". Это была настоящая rezidans, проходившая раньше только в Италии. Своего рода психологический тренинг, повышающий жизненный потенциал и самореализацию. Место, где протекает истинная жизнь. Это и школа, и элитарный клуб сразу. Вот сцена, на ней мэтр, знакомые жесты, солнечный взгляд, завораживающая красота речи. Это возможность не лицезреть кумира, а видеть человека во всем богатстве его личности. Это глубины и высоты, куда он нас берет с собой. На Востоке есть прекрасное выражение: "Мастер своего пути". Это и о нем. О человеке, открывшем свой путь в науке и бытии и помогающем выйти на него другим. Кто он больше — ученый или художник?

— На нашем маленьком форуме, — сказал Антонио Менегетти, — я попробую ввести вас в тот мир, который называется онтоискусством. В конце концов, жизнь — это искусство.

И был концерт из собственных произведений маэстро. Потом о нем рассказывали разные невероятности: кто-то видел фильм из образов на заднике сцены, кто-то плакал от счастья. Не знаю, не знаю... При первых звуках тех чудесных песен моя душа решила, что это — для нее, и унеслась им навстречу. И с тех пор не возвращалась. Так и живем: я — внизу, она — в горних высях.

Онтомузыкотерапия — это тоже искусство, одного мастерства здесь мало. Она не имеет ничего общего с музыкотерапией традиционной. Это не гимнастика, не музыка, не ритм как таковой — это поиск музыки жизни. Тот ритм тела, та музыка, которая так нравится клеткам, сердцу, а не та, которую предпочитает разум, интеллект. Она соответствует семи чакрам индийской философии. Барабан как бы отправляет их в дорогу, заставляет пульсировать, резонирует с каждой из них. Если мы разбудим эти семь центров организмической жизни, это как будто мы прикоснемся к вечному источнику жизненной энергии. Эта музыкотерапия выше любой гимнастики, выше йоги. Это праздник тела, которое поет свое здоровье.

Звук барабана будто дотрагивается до клеточки тела, и она, благодарная, поет на своем языке. Тело становится солнечным органом и играет само себя. Звук не делает тебя марионеткой, креатурой, а словно освобождает из хрустальной тюрьмы столетнего сна. И открывает глаза душа. Слов там нет — там более высокие уровни смысла. И шелестят мои серьги, как ветви под ветром, ветви дерева, каким они когда-то были, перевоплотившись в дивное украшение, создавая свой звучащий инструмент.

Это необычно, но музыкой души были насыщены и все академические лекции. В них был свой ритм, свой тон, и тело резонировало, идя за ними. Мозг и тело были в состоянии невероятного равновесия, и было это истинным здоровьем. Правилом благодати, радостным порядком, который так просто вбирает истинные жизненные инстинкты и отторгает все чужое. Это была одержимость истинной жизнью, возможность быть героем своего внутреннего мира.

Онтопсихология — это воспитание бесстрашия, потому что истинное бесстрашие — тонкий путь по лезвию между самоубийственной храбростью "все могу!" и непредсказуемостью реальной жизни.

"Я" рождается ежемоментно, и это рождение продолжается постоянно. Очень часто психологию рассматривают как государственную религию, в то время как она должна быть наукой, служащей природе человека. У природы есть неодолимое стремление к совершенству. Внутри каждого тела уже заложен свой закон, свое поведение — жизнь нас уже предрасположила определенным образом. Настоящая природа — это целостный человек, а не только его идея. Когда мы видим человека идеологически непреклонного, то за этим всегда стоит психологическая патология. Главная же цель онтопсихологии — сделать человека творцом своей жизни.

— Сейчас мы переживаем период посредственностей в науке, — считает Антонио Менегетти. — Но представьте себе общество творческих людей, способных творить во всех областях. Это была бы поистине невиданная революция во всех областях — от политики до экономики, от литературы до музыки. Природа устроена так, что гениев могло бы быть очень много, но научная посредственность и культурные привычки разрушают потенциал гения. Когда онтопсихология будет полностью реализована, тогда появится искусство жизни. Каждое действие будет "божественным" выбором.

Для этого в числе прочего нужна точность. Ощущение своего тела как инструмента познания. Организм — это живое зеркало, которое регистрирует различные эмоциональные состояния, возникающие в результате контакта с другим человеческим существом. Этот дар вошел в нас после занятий музыкотерапией: возможность ощутить другого человека и перевести это познание на язык разума. Это великолепная способность для всех, кто работает в теснейшем контакте с другими людьми: педагогов, врачей и социальных психотерапевтов — журналистов. Вернувшись в родную редакцию, я ощутила эту возможность: чувствовать всем телом, не глядя, кто перед тобой — фанатик идеи или носитель нового знания. Кстати, по поводу взгляда. Деловой совет, который мы получили: избегайте взгляда прямо в глаза посетителя. Через взгляд можно "заразиться" негативными состояниями. Оптимальное расстояние между посетителем и вами — расстояние двух протянутых рук. Нужна дистанция, чтобы не навредить самому себе. Не позволяйте заразить себя патологией клиента. Не попадайте в сети его избыточной эмоциональности. Не бойтесь показаться эгоистичными. Закон природы гласит: прежде всего, должен жить я, и тогда я смогу помочь другому.

Шаг за шагом мы учились свободе быть над границами законов. В той аудитории мы занимались здоровым пониманием вещей. Принимали мысль, что истинное удовольствие от жизни, умение воспользоваться всем, что она дает, приходит не раньше 40-45 лет. Жизнь — не дорога к смерти, а дорога к истинному бытию. А мудрость — способность получения радости от всего сущего. Мудрец — это один из немногих, кто ответил на призыв бытия и живет, сообразуясь с ним. Искусство жизни — это ответ тому голосу, что позвал нас еще в утробе матери, это умение соответствовать своему предназначению. На пути мудрости требуется немало проницательности, осторожности и терпения, чтобы относиться к людям, исходя из тех законов, которых они придерживаются, а не с точки зрения истины мудреца. Как только мы узнаем и будем внешне соблюдать правила системы, она будет служить нам, как сторожевой пес, против глупости и враждебности частных лиц и учреждений. У жизни совсем другие законы, для нее смерть и рождение продолжают друг друга, самое серьезное оборачивается шуткой, а самое незначительное становится отправной точкой космического видения.

Надо учиться всему, что нам встречается, и только собственную высшую истину сохранять для самих себя. Мораль системы — это колода карт, а мораль бытия — это путь к победе. Любую общественную систему надо использовать, хотя и быть рабом ее. Надо сотрудничать с миром, не растворяясь в нем. Ползти по нему змеей, оставаясь голубем в сердце. Лучшие должны продолжить процесс творения. Для мудреца в этом мире необходима двойная мораль. Дереву необходимо касаться неба, ветров, солнца и в то же время, не отрываясь корнями от земли, которая дает ему жизнь. Надо быть небом, идя по земле.

БЛИСТАЮЩИЙ МИР

С теми днями рифмуется только "Блистающий мир" Александра Грина. Сбывшаяся мечта о полете над хаосом невысоких построек. Словно были угаданы слова пароля: "Возьми меня с собой и покажи все сверху. С тобой мне будет не страшно, а хорошо". Это был шаг на более высокую ступеньку бытия. И возвращение в прежний мир немыслимо, что и здорово, и слегка печально — ищешь общества таких же, летавших, а оставшиеся внизу теперь как дети. Теперь мы всегда узнаем друг друга по глазам. Я не о том, что радужка изменилась и стала одинаковой. Просто появился свет изнутри, и его не спутаешь ни с чем. Это началось во второй половине этого невероятного научного семинара; утомленные лица, на которых появился отсвет какой-то иной страны. Страны глубинного бытия.

... Звякнули колокольчики в "Эдипе", перекликнулись с ними бубенчики "Дневной красавицы", звон пошел по коридорам "Соляриса". Три фильма крупных кинорежиссеров — как богатейший учебный материал для исследования бессознательного. Образы на экране — как возможность дешифровки комплексов авторов.

Тропинка женской психики ведет через века, и тот, кто разберется в ней, узнает все на свете. Героиня "Дневной красавицы" живет в мире фантазий, и порой трудно различить, где начинается реальность. Они словно меняются местами. Желаемое и отторгнутое все время повторяются. Она пробует реализовать свои фантазии, но получается разрушение личности. Ей хочется быть и царицей, и рабой. И она продолжает убивать то, чего желает. О том же — "Эдип" и "Солярис". В этих прекрасных кинолентах герои губят себя, убивая желанное. И за всем этим — матрица памяти. "Будьте осторожны, — говорит Менегетти, — экипаж стереотипов готов. Будьте проводниками жизни, а не проводниками стереотипов".

"Эдип" Пьера Паоло Пазолини — как цветной сон о человеке, возжелавшем узнать свою судьбу, а узнав, поверившем и все страшное реализовавшем. Пять тысячелетий бьется человечество над этим сюжетом, перетолковывая и оправдывая себя — судьба ведь, от нее не выпрыгнешь в окошко. Мелодия флейты — как путь в другую реальность, где ни убийств, ни кровосмешений.

Кино — это движение образов, которые находят во мне отражение. Это продукт бессознательного, универсальный феномен. Это фантазия, которая не отстранена от реальности. Это пленка, которая внимательно читается. Мораль — это вопрос религии, а мы сейчас должны заниматься только наукой. Должны увидеть иной мир за границей правил, мифов, легенд, стереотипов, верований.

Основной принцип психики — правилу клетки нашего организма не важно правило общества. Общественные правила — это насилие, история человечества наполнена кровью. Нужна свобода быть за границами законов обыденного. Не важны факты — важно, как

субъект приходит к высотам духа, любви. Важно обладать такой же свободой ума, как вода в горной реке. Психология самого высокого уровня — это мораль природы.

Эдип же начинает бороться с обществом — самый лучший способ, чтобы тебя убили. Он потерпел поражение, потому что влез в борьбу с системой, а сам пляшет под ее дудку. Это результат правил-, которые навязывались тысячелетиями. В глубине души он сделал все, чтобы разрушить веру в себя. он страдает из-за комплекса вины перед обществом. Не пророчество построило его жизнь, а попытки узнать, что предречено. Предопределенность — человек сам выбрал себе путь и ничего не хочет знать о других путях. Человек, чувствующий себя проклятым, разрушителен для всех окружающих. Все время по ходу фильма появляется шляпа, а под ней — пустота. Люди убивают друг друга из-за пустоты. Это язык, на котором разговаривает подсознание. Символ шляпы — доминирование внешнего над человеческим мозгом.

Все подчиняет себе рефлективная матрица памяти. Штамп, печатающий все время одинаковым образом. Это как бы шифр. Чеканщик, создающий модуль, форму. Она закладывается с детства. И уже повзрослев, человек несет этот штамп в себе — рефлективная матрица не дает сделать свободный выбор. Человек принимает решение на основе комплекса и убежден, что он свободен. Даже если его дела идут крайне плохо. Будто в нашем море бессознательного кочуют острова памяти, как в "Солярисе". И трудно отличить след памяти от легкого дыхания нашего внутреннего бытия. Но разницу можно увидеть: если происходит регресс, значит, действует матрица. Да и вообще все тело — это манускрипт нашего бессознательного, только надо уметь его читать. Даже в искусстве Шагала или в фильмах Хичкока есть обусловленность их рефлективной матрицы, которая закладывает обязательный выбор определенного типа фантазий.

Символы фильмов и снов можно читать — многие из них истолкованы в интереснейшей книге А. Менегетти "Словарь образов". Это не сонник — это оригинальные идеи, связанные с проникновением в суть вещей. У бессознательного свой язык, и разобраться в нем можно только при декодировании снов и творческих фантазий. Так думали все мы, хорошо знакомые с этой книгой и не представлявшие, что можно увидеть сны наяву.

Но вот — полутемный зал наших встреч. Семантическое поле требует простора. Сесть в сторонке, чтобы никто не сбивал и не давил, и погрузиться в глубь себя. И возникнет вопрос, и явится ответ — так и узнаешь, реализовался ли ты как личность. В этом не было ничего чуждого: закрыть глаза, вообразить сознание огненным шаром и "опустить" его в район желудка. И стало тепло и ясно. Сам задался вопрос: "зачем я?" А ответ был прост и точен. И цепочка образов стала развертываться перед закрытыми глазами. Будто я иду босиком по траве на свет костра Яновой ночи — самой волшебной, самой короткой ночи в году. И сама становлюсь этим костром на берегу реки. А потом огненным шаром плыву по течению и оказываюсь в спокойном море, и лежу себе на волнах, и это естественно и славно. Смысл этих образов можно истолковать словами, только нужно ли? Кто понял, тот понял. Янова ночь — тайна, которую не стоит разгадывать. Это глубоко личное достояние. Но остались память и навык — как спросить у самой себя, кто я.

Онтопсихология не верит тестам. Единственный тест, который мог бы помочь что-то понять, — это спонтанные рисунки. Это как сновидения, которые всегда — спонтанная картина бытия. Проделайте такой опыт: положите около телефона блокнот и, когда вы говорите, возьмите в руки карандаш и начните черкать на листочке просто так, а потом запишите имя собеседника. Пройдет неделя — просмотрите листочки, и вы увидите впечатление от того человека. Рисунок своего состояния души. Это может быть глаз или ножницы, цветочек... Из ваших рисунков вы поймете, позитивен или негативен для вас этот человек, ввергает ли он в ущерб или дает помощь. Они абсолютно точны — это же автоматическое письмо, рука рисует бессознательное. На этом пути возможны открытия, не всегда приятные. Вдруг подруга, которая вроде бы лучший человек в мире, и есть причина разрушения. Оказывается, вы выбрали ее на базе матрицы, вашего комплекса. Моральное "я" будет сопротивляться этому открытию.

— Помните, мораль — это одно, а наука жизни — совсем другое, — говорилось нам. — Это ошибка происходит у многих потому, что мы формализовали наше сознание, а реальность-то в другом. И все болезни, все регрессивные состояния потому на нас находят, что мы навязываем нашей жизни правила, которые ей несвойственны. Ей свойственно наслаждаться. Жить полным ритмом своего единственного бытия.

И мы словно пили из источника наслаждения жизнью. Ощущали свои тела прекрасными, а мысли чуткими. Это было время посева новых добрых истин. Время это особенно ощущалось физически, становилось уплотненным пространством. Сюда не пробивались никакие внешние события и посторонние интересы. Москва с ее жителями, похожими на матросов, потерпевших кораблекрушение, была в каком-то ином измерении, и все заварушки вокруг власти нас абсолютно не занимали. И только в последний день семинара наше собственное время — время посева — начало разряжаться, становиться все прозрачнее, и сквозь него — почти видно глазу — проступили прежние связи с миром, но, похоже, прежними им так и не доведется стать. Потому что в этом мире собственного времени 80 человек выросли до новой ступеньки понимания себя.

Лифт не очень хороший образ в имагогике, но этот был реальностью: он разносил нас по этажам в последнюю общую ночь. Из него выходили, оглядываясь, прощаясь не только словами, всем существом своим — ведь мы овладели языком тела. Так уходят в теплую ночь после встречи с друзьями. Возникло сообщество — явление порядка иного, чем просто научный семинар. Есть надежда на новые встречи — серьезное погружение в онтопсихологию только начинается. Интересно, что этот путь избрали не только начинающие психологи, но и многоопытные врачи многих специальностей. Что не может не радовать, нашей медицине всегда не хватало радости бытия.

Для многих из нас онтопсихология стала воплощенным Несбывшимся. Сильнее всего его зов в юности — тоска по необычности, нежелание довольствоваться взрослым миром с его биологическим повторением рождений и смертей. Хочется большего — глубинного смысла бытия. Жизнь ломает многих, и этот зов затухает. Но не во всех. Для тех, кто проучился в этой необыкновенной онтопсихологической школе, чудо познания себя и мира стало обычностью, но и осталось фата-морганой. Похоже, оно всегда будет бежать впереди и звать: "Чудеса и диковины! Передай дальше!"

ДЕНЬ, КОГДА РАСПУСКАЮТСЯ ОДУВАНЧИКИ

Я шла по расцветающему парку, и все женщины смотрели мне вслед. Потому что на мне было нечто цвета ивового листа, связанное специально для привлечения взглядов. Не раз я участвовала в выставках вязального мастерства, но такого фурора не вызывало ни одно из прежних произведений. И ни одно не было так близко мне — это было связано такой мрачной зимой, что казалось, никогда не кончится, никогда не расцветет и никогда не зазеленеет мир. Но единственное, во что я верила, что смена времени года не предаст меня, и вера сбылась. Я шла, будто окутанная собственной песней — на этот раз наяву. Это была моя собственная музыка. Часто мне снится, что пою песни на собственные стихи, это даже целые представления мюзик-холла, где я — в главной роли. Но, просыпаясь, не помню ничего — звуки тают мгновенно, но остается ощущение огромного удовольствия. А ведь наяву я приговорена к музыкальной безголосости. Я пересказала этот сон Мастеру, и он посоветовал:

— Нужно все время подчеркивать стиль вашей собственной аутентичности. Это не духовная, не классическая музыка, не та, которой можно зарабатывать деньги, но та, что генерирует в нас жизнь. Поэтому чаще ходите в театр, купите новые духи, необыкновенные чулки. Потому что у каждого есть возможность своего рая и желание его развивать. Вы должны больше двигаться. Полюбить себя. И со всеми так свободно потанцевать. Это вам не только для разрядки — дает возможность усилить ин се, потому что наше ин се имеет свою адекватную музыку, совсем не ту, что написали другие. Настоящий танец по онтопсихологии — тот, что дает нам собственное видение.

Занятия онтопсихологией отразились и на вязании. Не стали переплетения жгута профессиональней — появился сочный цвет. Прежде все шло в привычной латышской ментальности: цвет мха, ольховых сережек, домотканого холста. А тут появился дивный оттенок, который назвать фиолетовым — неправда, он фиалковый. Должно быть, таким было фиалково-синее море Гомера. Этой весной я почувствовала, как долго была золушкой, не признававшей за собой права на праздник, право, а не долг быть красивой. Менегетти говорит: "Некрасивые люди и одеваются некрасиво" Да, им так легче. Легче проходить сквозь жизнь, полную красавцев. Принцессой в плаще из мышиных шкурок — так безопаснее, так можно спрятаться, когда враг разорил твое королевство, и пусть все принимают тебя за судомойку. А теперь я имею право на свое Королевство. Врожденная принцесса своей души. И готова дать в рекламе объявление: "Научите меня петь, профессионалы!"

А в городе блистала весна, вся поверхность полгода пустых тоскливых газонов цвела и пела. А я шла на занятия по итальянскому языку — при вынесенном из института и школы представлении о безнадежной языковой тупости. Но так хотелось говорить с Мастером без переводчика! И думала об онто-моде. Я не встречала онто-моделей ручной вязки — значит, открывается простор для созидания. Идея вязального онто-ательс бродит во мне, но это — коммерческая тайна. Латвия — страна высокой вязальной культуры. Это у нас уже генетическое. Вязание — это прекрасная болезнь, которой стоит заразиться. По городу ходишь — как по передвижной выставке, и даже очереди и толпа в транспорте не так раздражают, если впереди стоит красивый джемпер — можно читать по нему, как по книге, как вывязывались элементы, и что-то взять для себя. А когда живешь не в мире озлобленных лиц, в сотворенных руками маленьких шедевров, у тебя тепло внутри.

Для кого-то жизнь — как шахматная партия. Для кого-то — бег наперегонки. Но есть иной образ мышления — вывязывание жизни петелька за петелькой. Даже не для того, чтобы стать самым нарядным — ради радости самого процесса. Это — творчество каждого дня. Когда чувствуешь ток своей неповторимой крови — никогда ни один эритроцит не проходит дважды одним путем. Давайте вывяжем жизнь из обыкновенно неповторимых дней! Это увлекательное занятие. Я уверена, что связанное вручную несет энергетику создательниц, и можно связать целебное произведение. Это — энергетическое послание, которое ты несешь окружающим. Если вы никогда не испытывали удовольствия от ритуала вязания, вы упустили возможность войти в одну из вселенных, которыми одаривает жизнь. Это сродни перебиранию четок. Подушечки пальцев скользят по спицам, испытывая почти чувственное наслаждение. Возникает состояние, похожее на медитацию. Ты как бы испускаешь в пространство волны спокойствия. Вязание — молитва о добре.

Запись узора — как зашифрованное стихотворение — несведущий не увидит ритма и звука. Но они живут и ждут — воплоти меня! И в сбывшейся одежке каждый увидит ритм цвета. Вьется ли рельеф, стелется ли узор — под кончиками спиц возникает создание, которого еще не бывало. Возникает чья-то будущая "вторая кожа" — согреет, укроет и создаст уют, духовное тепло, не уступающее пламени камина. Хорошо связанную вещь не ощущаешь — она обтекает тебя подобно пушистому облаку. Ни одна одежда не сливается так с ее обладательницей. Она скрадывает то, что нужно спрятать, и подчеркивает достоинства. Иногда это даже парочка крыльев, в которые можно завернуться и укрыться, но на них можно и взлететь.

Той весной, после одной из моих публикаций с идеей — создать в городе клуб вязальщиц, он действительно возник. И уже принес немало добра. Сама же я после одного письма, присланного в редакцию после публикации "Мастера своего пути", вязала особенно интенсивно. Если меня обидели, я вижу — и думаю: "Ну пускай меня не поняли, зато я так прекрасно вяжу, и этого у меня никто не отнимет". Это прекрасная психологическая защита, жаль только, что нет спиц под рукой, когда открываешь письма, приходящие в редакцию на твое имя. Такие, как это, начинающиеся во здравие.

Дорогая "Молодежка"!

Вот и пришло время попрощаться с вами. Мы — уезжаем, теперь окончательно. За два месяца в России я поняла, как мне не хватает такой газеты, как ваша "СМ" — это не просто газета — собеседник, друг. Это газета=мировоззрение, вернее — поиски его. Ваша газета — это поиск пути. Даже если вы иногда заблуждаетесь, все равно выходите на верный пусть, освобождаетесь от наносного, сиюминутного. "Блаженны ищущие правду..." По-моему, ни одна российская газета не может сравниться с вами по объективности, беспристрастности, по ясности и правильности русского языка, по точности изложения мыслей. Спасибо вам всем за то, что вы есть, за ваш честный труд и доброе сердце! Мне кажется, что "СМ" — это явление уникальное. Это товарищество, клуб "Газета + читатель". Ребята, мы увозим в Россию ваши лучшие страницы, ваши имена мы уносим в своих сердцах. Да хранит вас Бог!

Теперь же, после всех благодарностей, позвольте вас немного покритиковать. "Кого люблю, того и наказываю." Газета не должна проповедовать учения, тем более — если эти учения ложные. Дать информацию — да, соблазнять — нет. "Горе соблазнившему малого мира сего". Речь идет о статье Ренаты Ларичевой "Мастер своего пути." Когда я читала вашу первую статью об А. Менегетти, меня смутил ваш восторженный стиль, до сих пор помню строчки про (голубую?) альпаку. Прав был Высоцкий, говоря: "Я не люблю фатального исхода, в восторженность — не верю..." Я приветствую все духовные поиски, но он не должны быть восторженными, лицемерными. А финал вашей статьи — о необходимости двойной морали — не есть ли лицемерие.

Рената, я очень огорчена этой статьей, за вас, но еще больше за тех, кого она введет в соблазн и заблуждение. Ночью не могла спать, ушла на кухню и писала вам — не писать не могла. А теперь — мои ночные заметки.

Если это было действительной радостью, почему "не расскажем, не проболтаемся"? Ведь радостью хочется поделиться, а если нет — значит, к этому есть какие-то опасения, боязнь чего-то, значит, с этой радостью что-то не совсем так.

"Музыка души" — не толи это самое есть Благодать, есть "Царство Божие в душе человека". И это не волшебство, это реальность, известная многим, прочувствованная многими, провозвещенная Евангелиями. Очень настораживает "необыкновенность", через которую вы прошли. Избранность, элитарность — это сбой программы "эго". Только избранность богом освобождает от тщеславия.

"Правда природы", "ядро нашей личности", "закодированный язык счастья" — не от Творца ли все это нам дано? Не эволюцией же через обезьяну.

"Свой сленг", "общая манера мышления" — атрибуты элитарности. В Библии говорится, что наши мысли он либо от Бога, либо от лукавого. Отсюда — абсурдность общей манеры мышления. Еще в прошлых статьях о А. Менегетти я заподозрила его в плагиате, в копировании цитат Библии, в использовании законов Всевышнего под прикрытием собственной интерпретации. Это и "Музыка души" (суть Благодать), это и "Кто понял — тот понял" — здесь какое-то жестокое отношение к непонявшему. Пути отрезаются, если ты опоздал. У Христа же — напротив, никогда не поздно. "Следуйте за мной", — тоже плагиат, с перевернутой сутью. Ведь Христос, призывая следовать за ним, не позволял превозносить себя, а только Бога-отца. Более того, он запретил апостолам называть себя учителями, а говорил, что больший из них должен стать для остальных меньшим. В этом его любовь — принести себя к жертву для спасения других. А у Менегетти — обратное. "Прежде всего, должен жить я, и тогда я смогу помочь другому". А захочу ли я ему помочь — вот в чем вопрос, если не буду иметь любви ко всем, к любому, к опоздавшему. Очевидно, что А. Менегетти не открыл "Свой путь в науке и бытии", использует уже известный путь, перекрасив верстовые столбы и сменив вывески на указателях. Музыкотерапия тоже не нова — разве церковная музыка не есть терапия? "Психологический тренинг", "самореализация". Это все прельщает, поначалу. Но на деле понимаешь, что это тщетный труд. Это — эго-программа, это отказ от воли Бога. А потому в действительности мы видим, что чуда не происходит, что в жизни мало чего свершается по нашим планам. Только Бог знает, на какие дела подвигнет тебя завтра. И эти дела могут оказаться гораздо значительнее твоих личных планов самореализации. Самореализация есть отказ от воли Всевышнего, а значит и отказ от Его помощи. Знать наперед волю Бога никому не дано. Нам остается одно — подчиниться этой воле, и принять либо благодать, либо наказание по суду Божьему.

"Жизнь — это искусство". Это ошибочное и опасное мнение. Жизнь — это дар. А вот жизненный путь — это труд познания, труд очищения. И вот только тогда можно говорить о "полноте существования". Потому что она, как и сама жизнь, есть дар Бога, а не искусство, как утверждает Менегетти. И этот дар может быть дан абсолютно простому, непросвещенному, но чистому и доброму человеку.

Сама онтопсихология не есть ли идея? Абсурдна ее цель — сделать человека творцом своей жизни. Это то же самое, что родить самого себя. Мы уже сотворены. О взгляде. Совет избегать взгляда прямо в глаза посетителя более чем странен. Но природа его ясна. Это продиктовано опасением "заразиться" (опять грех — страх). Ведь сглаз действительно существует, наговор существует. Защита одна — наша чистота и по чистоте нашего сердца — молитва к Богу с просьбой защитить.

"Для мудреца необходима двойная мораль". По сути — это проповедь двуличия. Это на руку Сатане — "разделяй и властвуй" — его принцип. Истинная свобода возможна лишь в Боге. "Земной рай" — утопия, на которой стояли многие лжеучения. Надо быть с Богом (а не богом), идя по Земле. Вера."

В письме был номер телефона автора, но я не позвонила. О чем было говорить? Что любой вправе верить ко что угодно и выбирать любого духовного наставника? К этой терпимости еще предстоит привыкнуть. Рассказать, что при виде умного человека я радуюсь, мудрец же приводит меня в восторг? Что каждый из журналистов знает о существовании семантического поля, просто это выражение у нас не в ходу. Но чувствительность к нему обостреннейшая — постоянный тренинг. Стоит посетителю появиться на пороге, уже чувствуешь, кто это и как с ним говорить. Вначале меня убедили, что надо отдаваться каждому полностью — как служительнице на пороге тантрического храма. Но идея "подружиться с каждым" не верна по сути: если ты по роли — социальный психотерапевт — не становись воском для любого встречного. Строить фортификационные психологические укрепления — часть профессионализма. И совет не смотреть в глаза посетителя, не дать себя заразить его состоянием — очень ценный совет.

Мой рабочий день часто начинается с объяснения, что наша газета не является рупором космического разума. Спасители человечества! Что-то они пошли кагортами. Правда, я предсказывала такой пик — когда внешний мир становится непереносимо жесток, уход во внутренний нормален. Эта странная жизнь, когда чуть ли не каждый день носители новых и старых теорий вербуют тебя в свою веру. И если это интересно для газеты, ты пишешь о них, в чем-то сливаясь с ними, и в тебе видят своего. Но ты делаешь только несколько шагов по дороге их веры, и сворачиваешь маскарадный серьезный костюм, и снова возвращаешься к своим истинным единоверцам — журналистам. К величайшим скептикам и величайшим верующим в Газету. Я не принимаю готовых рецептов жизни. "Вы хотите избавить человечество от мук, — сказала бы я проповедникам спасения мира, периодически наполняющим мой кабинет. — Чтобы жизнь стала безопасной, как поездка с экскурсоводом. Но сколько радости съедает предварительное знание. А жизнь — как волшебный лес, и неизвестно, когда выскочит волк, и кем ты тогда обернешься — Красной шапочкой или охотником." Но когда приходит очередная искательница духовного просветления и повествует о своем гуру — я молчу. Я полностью согласна с Менегетти — никогда не трогайте предметов веры — ее польза уже в том, что снимает коллективные неврозы. Это не первый мудрец, которого я встречаю на своем пути, но никто другой на дал мне столько для роста в профессионализме. Я принадлежу к категории людей, которые имеют здравое недоверие ко многим вещам — пока существует недоверие, люди вникают в содержание. Множество систем и течений предлагают: "Сделайте так, и вы будете счастливы." И хотя пошла на спад романтизация церкви, якобы обещавшей решить все проблемы, и пламенный интерес к духовным учениям Востока поутих, тенденции миссионерства нарастают и проливаются разным: для кого — просветлением, для кого — обвалом последней надежды. И пророки Апокалипсиса, видимо, бессмертны, как конец света. И нужно море терпения, чтобы выслушать каждого, каким бы фанатиком он ни был! И так хочется, чтобы были терпимы и к тебе!

Но кто только не обрушивался на меня после публикации "Мастера своего пути"! Самой мягкой была оценка: "Читал и ничего не понял". Я-то знала еще в Москве — действие равно противодействию, и стоит мне привнести свое ощущение чуда в мир, как я почувствую жесткий отпор. Особенно многих взбесило, как смею я проповедовать двойную мораль — для своего круга и для общества! Да ведь все мое поколение пользовалось этим с раннего детства — мы понимали, что произносимое по радио надо слушать со скидкой на особую арифметику: мы как не верили ни одной власти, так не верим и новой. И превосходно чувствуем себя.

Говорили, что недостаточно информации и слишком много чувств. Но это естественно — "rezidans" — это уже другая ступень восприятия, где логическая речь мало что может выразить — работает только образ. Когда ты слышишь звук струны, будто увитой цветами. Это благодать в физическом плане. Способов станцевать самого себя — бесконечное множество. И поняли ли тебя или нет, когда ты пыталась поделиться счастьем бытия, надо двигаться дальше. Быть безразличным к любой морали, кроме той, что несет развитие, рост потенциала. Идти через парк в день, когда расцвели одуванчики, напевая про себя. Обладая уже такой внутренней защитой, что оценки других могут оцарапать лишь поверхностные оболочки души, не задевая ядра.

МАСТЕР И ЕГО УЧЕНИКИ
ПО ПЛОДАМ УЗНАЮ

В ту среду мы танцевали рождение ручья. Виолетта была облаком, а я пробивалась сквозь земные пласты, чтобы вырваться на поверхность. Мы увидели друг друга, только когда танец прекратился: обязательное условие музыкотерапии — глаза закрыты. Лица были прекрасны. Душа проступила на них. Это было здоровьем высшего порядка — гармонией тела и духа.

Это было уже четвертой нашей встречей с профессором Антонио Менегетти. Жизнь всегда любит саму себя. И онтопсихология предлагает принцип любви к самому себе. Главное в ней — прославление человеческой личности. Она выявляет те качества человека, которые делают его Прометеем своей жизни.

Этому можно научиться. И профессор Антонио Менегетти летает из страны в страну, знакомя с онтопсихологией людей, близких ему по духу. Вот и на юрмальский семинар по онтопсихологии, организованный Институтом практической психологии, съехались люди одной группы духовной крови, специальностей самых разных и разных возрастов из Херсона, Москвы, Екатеринбурга, Санкт-Петербурга. Среди них много людей зрелых, и своем деле профессионалов высокого класса. Характерное совпадение: во время первого знакомства с онтопсихологией они были в профессиональном тупике, искали выход, потому что не хотели застревать на среднем уровне. Не хотели быть как все, стричь купоны со своего профессионализма. Коллеги их не понимали, им хотелось в своей профессии идти дальше и выше. Кто стучит, тому откроется. На семинарах Менегетти они получили именно то, к чему стремились, — толчок к дальнейшему развитию. Вот что говорят они сами, специалисты разных профессий.

МУЗЫКАНТ: — Об этом человеке я не знала ничего, но меня поразила первая же лекция — новый взгляд на вещи и на мир, поразила его универсальность. Захотелось перечитать философскую литературу, работы психологов новых течений. Для себя сделала даже не шаг — рывок. Начала практическую работу в области музыкотерапии. Рано говорить о больших результатах, но я имела возможность убедиться, что это необыкновенно мощное средство излечения людей.

ВРАЧ: — Первый семинар пришелся на мой личный кризис, и меня как психотерапевта очень удивило, что моя проблема была схвачена на лету и очень красиво решена. Основные методики психотерапии основаны на поглаживании, на эмоциях, на слезах. Но здесь я этого не вижу. Тут работа совсем другого порядка. Это не уровень зависимости — наоборот, ты сам стань личностью, тогда я буду с тобой разговаривать на равных. После первого семинара мои представления о психотерапии перевернулись — ведь я увидела работу на несколько порядков выше. Захотелось жить и заниматься наукой, а не искать смысл в чудесах и магии.

АКУШЕР-ГИНЕКОЛОГ: — Работу свою очень люблю, но после 18 лет практики поняла, что не могу больше лечить женщин одними таблетками. Стала искать выход в нетрадиционной медицине, религии, работах Рерихов, философии. Совершенно случайно попала на семинар Менегетти, была со многими вещами не согласна. Вовсе не собиралась на второй семинар, но теперь хочу и на четвертый, и на пятый. Это нужно не только для меня, но и для моих женщин. Хочу раскрыть внутренний потенциал матери и сделать ее счастливой, чтобы ребенок тоже был счастлив. И когда малыш придет в этот мир, чтобы он был лидером. Я пытаюсь скорректировать семантику матери и плода. Хочу открыть кабинет гинеколога-онтопсихолога.

АКТРИСА: — Я сильно разбрасывалась, интересовалась многим. Сыграла целый ряд трагических ролей — девочку из блокадного Ленинграда, женщин-самоубийц. Но теперь поняла, что это не мое. Стало ясно и светло. Но пока я не способная играть позитивные роли. Поэтому ушла из театра. Изучаю психологию.

ПСИХОЛОГ: — Сперва купила книжку, потом узнала, что приезжает автор. Менегетти — личность интереснейшая. Я воспринимаю его как коллегу. Поняла, что меня волнуют не проблемы лечения, а мое продвижение вперед. Я сама самый главный клиент. Мне это близко — синтезирует многое, что я прочла раньше. Жизни не нужна толпа, нужны личности. Это философия, которая позволяет раскрыться личностям и их взращивать. Я прошла через теорию страдания как жизненный принцип и поняла, что это не для меня. Я не хочу страдать, я хочу быть счастливой здесь сейчас. Я пришла в этот мир, у меня есть искра божья, и я должна ее не задуть. Если я счастлива, я могу дать счастье своему ребенку, любимому мужчине, друзьям. Это то, что нужно мне. И при этом — высокая мера личной ответственности за свою собственную жизнь. Как философ, Менегетти человек с несколькими доньями. Он уходит в такую глубину, где я никогда не была. И мне это чрезвычайно приятно. Я таких людей не встречала.

— Вы могли бы назвать Менегетти "учителем"? — спросила я у "семинаристов".

— Мы для себя называем его Мастером. Он работает настолько легко, что кажется — так любой сможет. А вот и нет. Блестки остроумия, блестящее владение аудиторией. Это самое высокое общение — всех объединяет мысль, энергия креативной мысли. Понимаешь: ты не один, таких ненормальных, как ты, достаточно много. Мы все очень разные, но онтопсихология объединяет — не хотим расставаться. У всех прекрасное настроение, мы друг друга заряжаем. Нас даже спрашивают: "Что это вы все время такие счастливые?"

Эффект эйфории типичен для психологических тренингов разного рода, но здесь иное: он не слезает через короткое время, как южный загар. Даже не принимающие, отторгающие онтопсихологию становятся после занятий здоровее и красивее — была такая серенькая мышка, а после музыкотерапии все стали замечать.

Дни семинара летели, практика переплеталась с теорией, и та и другая звали: "А что-то еще будет..."

— Узнаю по плодам, — говорит профессор Менегетти. Семинар похож на ветку клена: живая лиственная мозаика, ни один лист не перекрывает солнце другому, и все вместе — великолепного изумруда шатер. Гармония существовании. Право каждого — признавать то, что близко.

Год назад, дешифровав во время первого интервью мой жуткий сон, Менегетти сказал: "Посмотрим, что вы сделаете из своей жизни теперь". Наши сны — рентгеновские снимки наших душ. И профессионал-онтопсихолог прочитывает их так же уверенно, как хирург — видимые на пленке переломы. Казалось бы, профессор не делает ничего особенного — декодировав сон, он просто называет вещи своими именами: любовь — любовью, благородство — благородством, а кладбище воспоминаний — кладбищем, по которому не надо скитаться — упустишь жизнь. Но после этих простых слов происходит волшебная вещь — мир прошлого отпускает тебя, и снова жизнь плещется и сверкает, как было в отрочестве.

Итак, минул год, мы снова встретились и делали новое интервью — теперь телевизионное — для "СМ-видео", и в перерыве между съемками сеньор Антонио сказал мне: "Ты — сама жизнь". И это было истиной. Прошлое отпустило меня, а настоящее цвело сиренью, играло лучами солнца на листьях, звенело голосами зябликов. Жизнь была вокруг, и жизнь была в душе.

Неизъяснима прелесть семинара. Лекции Мастера, общение с равными по духу, новизна ощущений, ясность мысли. Зачем нам понадобилось, например, изображать танцем рождение ручья? Это радость бытия била ключом, это каждый мускул, каждая клеточка отвечала звуку барабана, это сама жизнь играла в нас. И это было прекрасно, ведь красота — максимальное проявление упорядоченности. И пусть нас понимают не все. Для зацикленных на стереотипах абсурдна сама идея онтопсихологии — делать человека творцом своей жизни. Но они уже есть — врачи и музыканты, психологи и актеры, кто собрал первые плоды, принесенные новой для нас наукой. Онтопсихология — не что иное, как инструмент преобразования жизни. Появляются новые цели, новые смыслы. Глобальные — и на каждый день. В том-то и прелесть, что даже простая воскресная прогулка может превратиться в увлекательнейшую игру с бытием.

Я СПРОСИЛ У ДЕРЕВА...

Зал с притушенным светом. — Я предложу вам совершить путешествие в своей фантазии, – сказал профессор Менегетти, — чтобы каждый, как ребенок, следовал за сказкой. Я намечу вам цель, но если ее не удастся достигнуть, не страшно.

Задание такое: закрыть глаза и представить себя на берегу моря. Меркнет день. Ты идешь через лес к высокой горе, за которой — свет и дом. И всем встречным задаешь вопрос: "Кто ты?" Это не просто игра воображения — это шанс узнать, кто же ты сам и по какой дороге идешь. Поразительно, какими разными оказались пути воображения и как похожи встречные. Вот что рассказали образы.

Прежде всего, виделось множество лошадей — и не случайно, ведь представлялись они юным девушкам. Образ коня для женщины

— символ жизненности, энергии. Когда женщина теряет свою лошадь, она теряет все. Желтые глаза, связанные со стереотипами общества. Образ решетки — отделение от чего-то важного в жизни.

Путь вдоль моря, по которому шла в воображении я сама, абсолютно реален — это берег от Дома писателей в Дубулты по направлению к Лиелупе. И вот, шагая по подиуму берега, добралась до сигнального маяка и начала подниматься вверх — чтобы осмотреться, где же там гора, за которой сияние. Но, поднявшись, забыла о горе, сиянии и дальнейшем пути. Мне было замечательно здесь, на маяке. Ощущения сливались с фильмом, просмотренным пару дней назад на кинотерапии, — там мальчик и девочка, проверяя свою храбрость, карабкаются на лесную сигнальную вышку. Кадры, словно снятые в моем детстве, — те же чувства ужаса и упоения, такая же вышка в лесу, куда забиралась я следом за двоюродным братом. Случайность или предопределение, но я родилась годом позже него, день в день. И он всегда заявлял, что меня ему подарили, почему и может делать со мной все, что пожелает. А хотел он товарища по играм. И это стало моей ролью навсегда — потребность быть товарищем более умного и старшего в увлекательнейшем театре жизненной игры. Я так за ним тянулась, что во взрослом состоянии он стал ученым, а я — научным журналистом. Мне были скучны девчонки с их играми в семью, с их жеманством и хроническим взаимным предательством. У мальчишек иной кодекс чести, и он стал моим. Трусость там считалась худшим из пороков, и приходилось тянуться за ними, как бы ни было жутко. Каково в десять лет лезть на обзорную площадку лесной вышки, когда старые ступеньки трещат под ногами. И воспиталась потребность в риске — как в приближении к чему-то высшему. Мой вариант рая. Отсюда родом и рискованные взрослые путешествия по горам с падением в бешеные реки, срывом в пропасть и спасением в последний десяток секунд, самоистязательные подъемы к вершинам. Вечный путь по краю — чтобы ощутить полноту бытия в его высшей точке. Это оказалось блистательным тренингом против иссушающего душу быта житейского — в горах суета отшелушивается и слетает, и стоишь столько, сколько ты стоишь. Но как мало во взрослой жизни стоящих многого. Это, как правило, оставшиеся в душе десятилетними исследователями мира. Онтопсихология так точно резонирует с моим внутренним миром именно потому, что это абсолютно новое знание о внутренних глубинах и внешнем мире сем. И это постоянный риск узнать о себе нечто, перечеркивающее хрестоматийные представления о личных добродетелях. И риск принимать решения, которые могут стоить многих сил и крови.

Итак, в этот раз я так и не выполнила задания по имагогике (учение об образах). Не дошла до сияющей горы, так и осталась на сигнальном маяке, заново испытав и восхитительное чувство риска, и прикосновение к чему-то высшему. И только двумя днями позже вспомнила, что забыла одно из условий: не спросила у маяка, "кто ты". И вот, прогуливаясь от одной юрмальской станции до другой (опять срезали провода электрички), под четкий ритм шагов вернулась в состояние внутренней сосредоточенности, вошла в тот же сон наяву и снова увидела ту же деревянную башню. "Кто ты?" — спросила я. "Я — твоя любовь", — сказал сигнальный маяк. И это была истина — придумывай, точнее образа не явится. То, что зовет издалека и указывает путь. Путь к свету — вот что такое любовь.

Песчинка полюбила Солнце. И стала травою. Ромашковым лугом. Ромашка полюбила Солнце, так похожее на нее. И стала... И так далее. Перерождения и превращения. Рост над собой.

Онтопсихологическая прогулка продолжалась. Вышла на берег моря — в том самом месте, где случайно (если случайности вообще существуют) встретила Менегетти год назад. Тогда я впервые ощутила, что семантическое поле — физическая реальность. Профессор прошел мимо меня, и пространство словно сгустилось, будто шагнула в среду более плотную, чем воздух. Изменился свет дня — он тоже сгустился. Это продолжалось вряд ли более пяти секунд, но ощущение осталось незабываемое.

И вот снова та же точка пространства и то же время — последний день онтопсихологического семинара. Вышла на берег, взглянула в море, и дыхание остановилось — кавалькада лебедей. Впереди плыл вожак, а семеро гордых птиц — за ним следом. Медленно и возвышенно, в сторону сигнального маяка. Обыкновенное чудо — когда человек восстанавливает порядок своей жизни, то даже чудо становится в порядке вещей. Жизнь соткана из образов, надо только уметь их читать.

Лебеди плыли, а люди шли вдоль берега и рассуждали о ленивой невестке и политических дрязгах. Край моря — это словно огромная исповедальня, где говорят во весь голос, и что говорят! Озлобление будто висит в воздухе. Как в грязь окунаешься. И грязно ругаются футболисты в запале игры. Но лебеди плыли и плыли мимо всего этого, словно показывая путь. Мне вовсе не надо было в сторону сигнального маяка — подходило время возвращаться, готовиться к "выпускному балу". Но двигаться в сторону матерящихся футболистов физически не могла — словно стена стояла. И повернула вслед за лебедями.

Мир изменился с первых же шагов. Увидела белый шиповник на дюне — любимейший из цветов. Вот фигуры, вылепленные из водорослей, — будто море играло с нами в спонтанные скульптуры. Первой встретилась девушка, смеясь говорившая о политике. И я улыбнулась, понимая и принимая ее слова: "Не знаю, за кого голосовать на выборах. Все несут такую обалденную ахинею..." Вторая встречная группа обсуждала проблему "у нас самые совершенные женщины в мире", и с ними тоже хотелось соглашаться. С трепетом приблизилась к новой команде футболистов — и самыми резкими выражениями, которыми они обменивались, были: "Алик, ну что же ты делаешь?", "Ты не прав, Сашка!" Будто лебеди смыли грязь мира. А почему бы и нет? Что мы знаем о взаимодействии семантических полей?

Я свернула к лесу — интересно было продолжить эксперимент, ведь я наяву исполняю задание по имагогике — пройти краем моря, потом через лес. Вышла на гребень дюны, оглянулась: сотня чаек сидела на воде, и их относило волнами. И горизонт, полный кораблей. По "Словарю образов" чайка — это символ действия и свободной ситуации, символ свободного потенциала, который может привести к великолепному результату. Я вошла в лес, спрашивая у встречных, "кто ты". "Я — твоя жизнь", — откликнулась рябина в цвету. "Я — твоя жизнь", — сказала огромная сосна. Но мимо прошел человек — не молодой и не старый, и с ним пришла тревога и сбила волну. И встретилось искалеченное дерево, и разбитый настил дорожки, и облетевшие одуванчики, и выгоревшая в мае трава. И закаркала ворона, заглушая песню зябликов. Но ей ответили — ив карканье был голос любви. Я вышла к электричке и встретила на перроне очень приятных мне сокурсников по семинару. Совпадение? А может, совпадения — это закономерность неизвестного нам порядка и сходные семантические поля притягиваются?

Такая вот простенькая онтопсихологическая прогулка. Словно по Окуджаве: "Что назначено судьбой — обязательно случится. То ли самое прекрасное в окошко постучится. То ли самое напрасное в объятья упадет". Онтопсихология говорит, что то, что подразумевают под судьбой, — это подсознание. А правильно понять его язык, язык образов, — это понять жизнь.

Обыкновенный день в обыкновенном мире, когда осыпалась шелуха стандартных представлений, и ты читаешь на языке образов, превращающих обыкновеннейшую прогулку в живое стихотворение.

Зачем все это нужно простому не-психологу? Игру с образами можно считать весьма полезным упражнением — умея декодировать увиденное, можно сделать выводы о своих глубинных проблемах и состоянии души. Ведь мы способны видеть только то, к чему готовы. Игра прекрасна и сама по себе, как вид нестандартного творчества. Как сказал английский поэт: "Менять вот так же состоянья духа, как пенни выменял бы я на шиллинг — вот что зову я счастьем".

МНОГО ЗВАНЫХ, ДА МАЛО ПРИЗВАННЫХ

"Какой глухой монитор!" — подумала я, глядя на заставку московского кинофестиваля: глаз с двумя зрачками. Болезненные стереотипы сознания авторов.

Монитор отклонения есть в каждом из нас. Именно из-за него мы живем "инкогнито" по отношению к самим себе, осознаем себя лишь частично. Монитор — как бы тюремная решетка, вставленная в сознание и стремящаяся свести жизнь к стереотипам. Образы глаза, зубчатого колеса — образы монитора. Достаточно включить телевизор, чтобы увидеть: работает машина стереотипов. Средства массовой информации выдают то, что нужно обществу, и мы получаем то, о чем сами попросили. Телесериалы, когда в двух-трех интерьерах пережевываются одни и те же слова и мысли, поддерживают уровень всеобщей посредственности.

Если подходить к искусству с точки зрения онтопсихологии, можно увидеть своеобразный парад комплексов и мониторов. Как правило, это 10—12 комплексов, которые руководят жизнью человека. Зачастую хорошо продаются картины, навеянные болезнью, потому что покупатель видит в них отражение собственной патологии. То, что принято считать творческой фантазией, может на самом деле оказаться проекцией стереотипов, которые несут патологию здоровым людям.

Роль образов в человеческой психике крайне сильна. Они присутствуют во всех проявлениях человеческой жизни. Можно даже сказать, что мы сами — образы бытия, мы — актеры, их разыгрывающие. И никто не осознает, что прячется в пещере нашего подсознания и выходит по ночам.

Но есть путь познания языка образов — кинотерапия, анализ "снов на стене" — фильмов. Фильм один и тот же, но в реальности фильмов столько же, сколько зрителей — у каждого свои комплексы, свой опыт. Это как бы коллективный сон. И это увлекательнейшее занятие — кинотерапевтический разбор фильма. Оказывается, были кадры, которых ты не видел, хотя смотрел не отрываясь. И это закономерно — мы действительно видим только то, к чему готовы: психика так устроена, что переформирует образы. Даже зайдя в одну и ту же комнату, ты видишь одни предметы, а я — другие.

На этой кинотерапии мы смотрели фильм "Общество мертвых поэтов". Это верно, что для опытного "киноаналитика" достаточно пяти первых минут, чтобы помять, что там дальше. Спуск по ступенькам лестницы (образ ступенек негативен, он подобен образу зубчатого колеса, человек как бы выполняет функцию, присущую машине, подчиняется ситуации). Несут нечто похожее на хоругви с надписями: "Труд, дисциплина, честь, знание". Застывшие лица.

Все вместе — непробиваемая сила системы. И потом, когда пошли фигуры мальчиков в форменной одежде — черных плащах с красным подбоем, это воспринималось то ли как сообщество монахов, то ли как траур по живости и свободе.

А на экране развертывалась история молодого учителя, пытающегося сломать систему преподавания в консервативном, крайне престижном колледже. Он умен, раскован, талантлив и становится кумиром для своих учеников. Мальчики меняются на глазах — они тоже раскованны, тоже талантливы, атмосфера колледжа становится невыносимой, они бунтуют против старой системы, но они еще дети. И когда отец главного героя, пытаясь усмирить сына, забирает его из колледжа, из театра, так необходимого его душе, чтобы сдать в военное училище, мальчик кончает с собой. А преподавателя изгоняют из колледжа.

Мы переживали за героев, ловили язык образов и в то же время примеривали ситуацию к себе, фильм — как наглядное пособие "так не надо себя вести". Бунтарство — тоже стереотип поведения, хоть и очень красивый. Позиция, которая кажется безусловно великолепной, скорее всего ведет в тупик. "Если ты достиг зрелости, не обязательно рвать на себе рубаху, не обязательно открывать кому попало душу. Если ты нашел свое сокровище, а тебя не понимают, иди туда, где больше возможностей для жизни. Оставь все, что имеешь, чтобы быть там, где среда более благосклонна к тебе".

Это не просто совет — за этим судьба. Сколько раз Антонио Менегетти поступал именно так — почувствовав, что среда мешает его реализации, резко менял жизнь. 14 лет был священником в Ватикане. Потом — преподавательская работа в университете, казалось бы блестящая, но стены системы давят. Конечно, была возможность революционного пути — как сделал герой "Общества мертвых поэтов". Но этот выход не функционален — система ломает бунтарей, а революции убивают в первую очередь своих собственных детей. Недаром и в фильме гибнет самый яркий, тонко чувствующий мальчик — уходит сам, чтобы не сдаться жесткой системе.

Гораздо разумнее поставить систему на службу себе, внешне выполнять ее каноны, а самому создавать новое знание, выращивать единомышленников — бережно, как выхаживают сад, жить по законам внутреннего бытия. Единственная мораль для подлинной жизни — это сама жизнь: все, что способствует жизни — справедливо. У Менегетти есть интереснейшая книга — "Онтопедагогика". Она очень отличается от принципов традиционной педагогики. Вот одна из непривычных мыслей: "Воспитать ребенка абсолютно правдивым — значит сделать его беззащитным перед лицом миллионов злодеев, которые могут злоупотребить его правдивостью". Сама идея необходимости двойной морали приводит многих читателей в ужас — в этом я уже имела возможность убедиться. Но опыт моего поколения показывает, насколько эта идея разумна. Потому что мы со школьных лет знали, что слова учителей, написанное в газетах, звучащее по радио, принимать на веру просто глупо. Мы верили только самим себе и немногим избранным из взрослых. И время доказало нашу правоту. Слом системы ничего не сломал в наших душах — ведь мы никогда и не верили ей. Не верим и сейчас, что существуют системы идеальные, рабами которых нужно становиться. Наверное, и поэтому так близки нам слова Менегетти: "Сколько бы абсолютов ни устанавливало общество, жизнь смеется и идет дальше". Опыт стоит за его улыбкой: "Героем мне уже удалось быть, я устал".

Пусть общество не допускает ничего нового. Но вся история связана с борьбой лучших представителей, чтобы внести новое для человечества. И жизнь постоянно обновляет себя — это происходит в любой стране, в любой системе. Везде есть свои мученики. Задача — преобразовывать жизнь, но без жертв и революций, не дать сломать себя. Онтопсихология и есть разумный инструмент преобразования жизни.

Почувствовав это, новой наукой заинтересовались специалисты самых разных профессий, переживающие кризис роста. Это нормально — в своей профессиональной судьбе пережить общечеловеческое. Ведь в европейской науке кризис познания начался еще в 20-30-е годы. Многие ученые пришли к выводу, что ни одно научное направление не объясняет основополагающие вопросы бытия. К 40-м годам наука пришла к мысли, что человек ей совершенно неизвестен, что человека не смог постичь никто. Появился негативный экзистенциализм — признание идеи, что человек — существо, созданное для смерти. Убежденность в том, что никакой опыт не является точным. Пришло упадничество, горечь поражения.

На этом фоне начиналась биография Менегетти как ученого. Он отошел от философии, имея два философских образования, потому что был в ней разочарован, был в отчаянии. Но нашел смысл жизни на новом ее витке — в создании онтопсихологии. Он пришел к противоположному выводу: природа создает человека совершенным.

— Онтопсихология — это не для всех, — считает профессор Менегетти. Есть много званых, да мало призванных. Эта избранность — не в ущерб другим. Мне нравится заниматься с лидерами, которые могут помочь сотням людям. Они могут добиться не только личностного роста, но и создать новые общественные институты. Каждый свет вызывает новый. Заботиться нужно обо всех, а лидеров необходимо готовить. Творчески развитые люди оттеснены на задворки — так сложилось в мире. Существуют определенные формы истины, которые открываются не всем. К ним приходят лишь немногие. Но прежде чем изменять мир, надо добиться личного совершенства.

— Какие изменения вы заметили в здешних своих учениках, с которыми впервые встретились год назад? — спросила я.

— Если в прошлом они находились как бы в замкнутом круге стандартных представлений о мире и обществе, сейчас они открыты новому, соответствующему их внутренним потребностям. Их поведение строится как открытое уравнение. Можно сказать, что все они почувствовали в себе существование прекрасного жизненного ядра. Те же явления я заметил и в Италии, Японии, Латинской Америке. Если разбудить жизненное начало в лидерах разных областей, они способны принести плоды, полезные для всех. Только нужно дать толчок к развитию. Мне просто удается разбудить жизненное ядро.

Земля — это один из прекрасных огородов Вселенной. Все мы – земляне, все мы смертны, все мы — элементы вселенской игры И не знаем, что произрастает на иных огородах. Но хочется верить, что и там есть бытие и, значит, и там действует принцип "воплоти себя" И если мы когда-нибудь встретимся, вряд ли поймем друг друга на языке математики, но вот Онтопсихология, пожалуй, сможет навести мосты — ведь бытие везде бытие. А пока Мастер готовит учеников для этой планеты.

ПРОДОЛЖЕНИЕ