Олег Стрекалов, независимый журналист
Мы стали настоящей фестивальной страной. И можем этим гордиться. Кризис, как говорится, кризисом — а обед по распорядку.
Радует, что фестивальное движение уже выходит из-под эгиды государственного апарата и становится инициативой «могучей кучки» энтузиастов. Мой бывший однокурсник, долгие годы на государственном посту опекавший молодёжь и культуру, написал недавно в письме:
«Нарожали фестивалей, которые теперь уже и без нас проводятся в массовом количестве. А это — ХОРОШО!» И какое разнообразие! Даже не говоря об общеукраинских, взять хотя бы для примера фестивали только одного региона: в Херсоне — «Мельпомена Таврии», в Голой Пристани — «Купальские зори», фестиваль арбуза «Солодке диво», в Скадовске — Черноморские игры, а также ежегодный «Ротари-кавун», главная задача котрого — общение и, опять же, поедание арбузов. На арбузы приезжают друзья из Швеции, Голландии, Польши, США, России (москвичи, питерцы, были даже ребята из Нарьян-Мара), ну и, конечно, из Украины — Донецк, Харьков, Львов, Киев, и из многих других городов.
Короче, пока политологи рассказывают друг другу страшные сказки о непримиримих противоречиях двух (трёх, четырёх, двадцяти пяти) «субэтносов» Украины, представители этих самих «субэтносов» охватили всю страну объединяющей сетью самих разнообразных фестивалей. На этих межэтнических и межнациональных тусовках они слушают музыку, сами поют и танцуют, пьют пиво, умные разговоры разговаривают и смеются над глупыми политологами.
Кто любит рок — для них «Тарас Бульба», «Рок Січ», «Славське-рок», «Мазепа-фест». Кто джаз — вперед на «Jazz Bezz» и на «Джаз Коктебель». Кто любит всё подряд плюс продвинутое изобразительное искусство — добро пожаловать на «Гогольфест». Большой плюс в том, что нигде вы не встретите чистого рока либо чистого джаза. На всех этих «збіговиськах» — гремучая смесь разных жанров и стилей. И во всей этой фествиальной вакханалии я больше всего люблю фестивали этнические, и меня радует их неуклонный рост.
Конечно, популяризация украинских народных традиций — это и здОрово, и здорОво, — но ещё лучше, когда мы сохраняем и развиваем собственные традиции «в связке» с другими культурами, так сказать, в общемировом культурно-историческом контексте.
А самый любимый среди фестивалей — Артполе.
Название вполне отвечает сути происходящего — это огромное поле, на котором можно валяться, слушая концерт. Но это ещё и поле деятельности для артистов и зрителей, поле для сотворчества. Но мне всё-таки немного жаль старого милого названия — «Шешоры». И я с некоторым ностальгическим чувством вспоминаю свои первые впечатления от фестиваля.
Геграфическое безумие и виртуальный Артур
Такая высокая плотность умалишённых на один квадратный километр бывает только на «Шешорах».
«Умалишённых» — в хорошем смысле этого слова. Ты отпускаешь свой ум, как птичку из клетки, — и остаются только ощущения, впечатления и чувства.
Думаю, человеку «нешешорскому», человеку со стороны, многое на фестивале показалось бы необычным. Начиная с названия. Ведь Шешоры — это село на Закарпатье, а откуда Шешоры могут взяться в селе Воробьёвка Немировского района Винницкой области — одному богу известно, и ещё организаторам фестиваля. Фестиваль действительно сначала проходил на Закарпатье и, потом переехал на Подолье, но имя на время сохранил. Была и другая странность: не выставлен акцент. То есть никто толком не знает, где делать ударение: ШЕшоры или ШешОры. (А вообще-то какая разница! — и так красиво, и этак).
Несколько дней подряд искали какого-то Артура. То из проходящей компании молодых людей вдруг крикнут: «А где же Артур?»; то со сцены диджей (в концертном костюме в виде спортивных штанов) объявляет: «Потерявшегося вчера Артура просим подойти к правому краю сцены — там тебя ждут друзья». А настоящий «апофегей» наблюдался на железнодорожном вокзале в Виннице, когда трубный глас диспетчера загудел: «Вниманию Артура, который возвращается с фестиваля «Шешоры», — Вас ожидают возле шестого вагона!» Перрон, переполненный фестивальным народом, рюкзаками и гитарами, грохнул смехом, а я даже подумал, что этот неведомый Артур — вовсе не виртуальный персонаж, рождённый острым умом организаторов, а настоящий человек из плоти и крови. Сидит сейчас, наверное, в этом шестом вагоне и смеётся вместе со всеми.
Влюблён по собственному желанию
Места в Воробьёвке уютные — холмы, перелески. И на этом ландшафте происходит встреча с рекой Южный Буг (по-украински лучше — Пивденный Буг, то есть Полуденный, Полдневный), встреча эта происходит именно в полдень, температура воздуха плюс 39 градусов, солнце бьёт точно в твою макушку — и ты, ища спасения, прыгаешь в Полуденный Буг и там находишь искомое спасение. И, понятно, сразу же влюбляешься в эту реку, которая несёт свои воды спокойно, и омывает тебя, ошалевшего от солнца ребёнка, — и спокойно, и нежно.
На фестивале многие впадают в детство — по большому счёту, именно это детство и есть основное свойство настоящего фестивальщика, отличающее его от нормальных, обыденных людей. Ты сначала становишься мальчишкой, купающимся в волнах Южного Буга, а потом вдруг обнаруживаешь себя на певческом поле, купающимся в волнах музыки разных народов. Всё, что мы знаем об уникальном грузинском многоголосье, а значит, и о горах, ветрах и солнце Грузии, — вдруг воплощается в ансамбль из 12-ти человек, которые парят высоко на сцене фестиваля, создавая мощную и вместе с тем тонкую энергию грузинского хора, и сохраняя благородство облика — несмотря на убийственную жару. Сражённые не столько жарой, сколько величием музыки, слушатели сидят и лежат в вольных позах на поле перед сценой (те, кто лежит, смотрит в небо), но после каждого «хорала» не ленятся вставать, аплодировать и истошно кричать «Браво!»
На следующий день самые последовательные любители грузинских песнопений являются к 11-ти часам на мастер-класс, который дают певцы ансамбля. Слушатели приходят скромно, тихо, не для того даже, чтобы научиться петь (разве можно этому научиться?! — думают они), а просто для того, чтобы ещё хотя бы разок прикоснуться к подарку судьбы. Но тут происходит чудо: всего лишь за один час грузины действительно обучают нас петь по-грузински. Как говорится, мастерство за плечами не носить: они просто делят нас на три голосовые группы, поют для каждой группы её вокальную партию, потом поют вместе с нами, а потом мы поём уже самостоятельно. И вот оно, чудо: у нас получается!
Блин, тут Культу-у-у-ра!
Мне бы хотелось, чтобы ты, читатель, увидел лица этих самых разных людей, когда они вдруг понимают: у нас получается! Когда из трёх разрозненных и не очень-то благозвучных партий рождается вдруг божественное единство звука — оно отдаётся прямо в сердце, и потому лица людей становятся просветлёнными.
Одна девушка сказала: «Всё, решила: к следующему фестивалю куплю видеокамеру и буду снимать лица людей». Я её понимаю — это прекрасные лица. Хотя, надо сказать, на фестиваль народ едет самый разнообразный. В одной из многочисленных походных кафешек я увидел группу настоящей киевской «гопоты» — они глушили пиво и истово матерились.
— Материться могли бы и в Киеве. Стоило так далеко ехать! — сказал я.
Ребята не сразу поняли, а потом пояснили:
— Не-е-е, блин, тут культу-у-ура!
По-видимому, слово Культура была сказано с большой буквы. Они точно это почувствовали, эти недомытые пацаны, что тут именно Культура — не попса, не шоу-бизнес, не псевдонародные посиделки и не экзерсисы Поплавского, — а именно Культура в её натуральном, изначальном проявлении, когда природа, искусство и человек являются частями единого организма.
Хотя... небольшая гадость «с большой земли» пролезла и сюда. Однажды вечером выступала группа (не буду её называть), народ на поле лихо отплясывал кто во что горазд — и вдруг я увидел, что некоторые девушки внезапно прекращают танцевать и встают как вкопанные, чем-то поражённые. Некоторые присаживались на траву, и было видно, что танцевать им уже совсем не хочется. Оказывается, на мониторах по краям сцены параллельно с песней шёл некий «авангардный» видеоклип, и в нём были сцены унижения женщины. Мне тоже расхотелось танцевать. А захотелось подняться на сцену и спросить, кто это тут такой продвинутый «креатор». Мол, дайте мне его за горло подержать.
Но этот случай, надо отметить, был единственным исключением из общего правила концертной программы «Шешор». А этим общим правилом был высокий класс — музыкальный и этический.
Мастер-классы в польской юрте
«У нас таких фестивалей нет, поэтому мы и ездим в Украину», — сказали братья-белорусы, ночующие втроём в одном авто у ворот лагеря. Выяснилось: ни «Славянский базар», ни другие отечественные фестивали они не жалуют, потому что там «всё в одной генеральной линии», а у нас тут, по их словам, «настоящая демократия». Уезжать им приходилось в ночь, потому что завтра на работу. Но они уже запланировали приехать и на рок-фестиваль во Львов.
Вообще-то быть фестивальщиком не так-то легко. Почему? Да потому, что невозможно «разорваться» на все мастер-классы. А очень хочется. И на гончарное дело, и на плетение изделий из соломы, и хочется научиться «ковать чего-нибудь железного» в кузнице, а потом повстречаться с такими друзьями из других городов и стран, с которыми только на фестивале и встретишься. В общем, весь день в делах, заботах, «аки пчела», искупаться некогда. Вечером — опять же, хороводы. Ночью тоже не отдохнешь — кто на дискотеку, кто на древние купальские обряды, кто печь картошку на костре и петь под гитару.
Но было на «Шешорах» одно уникальное место для отдыха. И даже, можно сказать, для медитации. Польская группа вместе с организаторами фестиваля построили большую альтанку, просторную такую беседку, которую почему-то все прозвали «юртой». В этой польской юрте «зажигал» весёлый Яцек — он научил народ танцевать довольно сложные польские массовые танцы, «крестовик», например. На польско-украинско-русском наречии он, как настоящий церемониймейстер, объявлял танцевальные фигуры: «Муж-щщ-щины наступають — бабы пищщать!» «Тепер бабы наступають — мужщщины — У-ух!»
В этой же самой польской юрте проходили певческие мастер-классы. Народ приходил пораньше, чтобы занять места, вольготно раскладывался на скамейках и прямо на траве. И так там хорошо было, в этой юрте, что многие тихо-мирно засыпали. Один парень уснул настолько тихо и мирно, что не проснулся и к началу мастер-класса «Український спів». Пришла мастерица-руководитель — а он спит посреди аудитории. Она удивилась, и народ извинился: «Жалко будить, так сладко спит». Так он и проспал весь мастер-класс, никому не мешая, и после мастер-класса продолжал спать, тогда друзья перед уходом написали шариковой ручкой ему на запястье: «Ваня, мы пошли готовить ужин, приходи».
Верить легко и любить
На этом же поле, отдельно от лагеря, расположился театр «Дах», раскинул под открытым небом свои странные декорации и каждый день на закате солнца репетировал что-то мистическое. «Люди в чёрном» медленно-медленно шагали по полю, иногда они так же медленно и торжественно несли на шесте связанного пленника. А режиссер говорил им, мол, надо бы ещё помедленнее.
Иногда этим мистическим существам приносили еду в закопчённых котелках — видимо, дань из покорённого лагеря «Шешоры». Режиссёр придирчиво спрашивал: «Это от организаторов?» — «От организаторов, от организаторов», — успокаивал посыльный. (Поговаривали, что раньше актёров кормили казаки — своей исконно казачьей «Мивиной»).
Связи на фестивале не было. То есть, были все виды связи — идейная, эмоциональная, телепатическая — кроме мобильной. К примеру, целых два дня невозможно было связаться на шешорском поле с переводчицей Лесей из газеты «День» — и все два дня оператор безнадёжно объявлял, что абонент «поза зоною досяжности». Уже отказавшись от попыток, я улёгся на концертном поле, рюкзак под голову, слушал шикарную скрипку шведского ансамбля и не заметил, как задремал. Открываю глаза — надо мной стоит Леся и смеётся.
По шешорским поверьям, на фестивале все, кому надо, непременно встречаются. Надо просто расслабиться и плыть по воле фестивальных волн.
Отпусти свой разум, отрешись от забот, забудь тщательно взлелеянный «образ себя», стань ребёнком — и тогда...
....там, над горою, откроется небо
звёзды с цикадами тянут свой хор
верить легко и любить
быль и небыль
неразделимы
и весь разговор
Фото с сайтов myfest.ru и ex3m.su .
Опубликовано на сайте Поле надежды (Afield.org.ua) 10 февраля 2010 г.
Feb 17 2010
Имя: Наталия Антонова
Город, страна: Самара, Россия
Отзыв: Очень интересно и познавательно.
Спасибо автору.
