«Эрл, прощай!» — это удивительное произведение чистого подсознания — это мой сон, перенесённый на бумагу. Я взяла псевдоним и
подписалась первыми буквами имени. Мне было важно, чтобы сохранилось сокращение эР.Л. Так, как мне приснилось. И только потом
я узнала, что есть такое дворянское звание — «Эрл». Ридли, упоминающийся в тексте, — исторический персонаж, английский мыслитель,
в средневековье сожжённый на костре.
А ещё это было послание от подсознания о моём любимом человеке. Что он во имя высокой цели пожертвовал бы мной. Оказалось
абсолютной правдой. Правда, цель была не особо высокой. В результате я взошла на костёр болезни...
Рената Ларичева.
Мы не знаем, какой голос был у неё — ведь телепатическая запись не сохраняет звуков.
Мы не знаем, что случилось дальше — личные архивы первых хронавтов сохранились плохо.
Мы даже не знаем, что это был за век, где искать её?
Всего-то и осталось, что обрывок мыслей — как письмо к нему. Страшное. И ликующее.
* * * *
Что успела я узнать о вашей жизни? Только и всего — что все вы такие же. Что любой, как и я, может обернуться и сухим листом, и галкой над башней собора. Что так же читаете мысли и говорите с друзьями без слов. Вы все такие, поэтому вам не одиноко. Но это там, в нашем послезавтра и вашем сегодня. А когда странствуете по лепесткам ромашки-времени, одиноко, и ещё как. Поэтому и выискиваете нас, мутантов из опытных образцов природы. Чувствуем мы одинаково — на порядок выше нынешней земной нормы. Это не только к радости относится — и к боли тоже. Вы научились её приглушать — мы ещё даже не можем ставить такой задачи: жизнь мутанта — жизнь вечного подпольщика. Эту особенность вы не учли, выходя на нас в ваших прогрессорских играх.
Да, я знаю, вы работаете всерьёз, цели и вправду мудры. Но всё-таки, даже собственной жизнью рискуя, вы играете. Ведь это время — не ваше. Вам есть куда возвращаться — в добрый и надёжный мир. А у нас только наше время. Это как в горах — приходят скалолазы, да — смелые, да — рискующие собой. Но если они прошли и дошли — пусть с грустью, но возвращаются в свой безопасный мир. А тем, кто каждый день лазит по скалам, уходить некуда. Так и родное время не бросишь. То, где сходят лавины и одна из них может быть твоей.
Отказалась бы я от проекта «ЭРЛ», если б знала, что попаду под лавину? Даже такой игрой ума не отвлечёшься: я ведь ещё до встречи с тобой знала, что лавина меня накроет. Только обстоятельства были в тени — за что спасибо несовершенству предсказательного аппарата. Кстати, ваши способности к ясновидению ничуть не сильнее — они просто многовариантнее. Мол, может быть и так, и этак. Но суть я улавливаю точнее. Это как собака, которая вернее находит дорогу по запаху, чем геолог — по карте и компасу.
А ввязалась я в прогрессорские дела потому, что дела эти — стоящие, и как раз такие, куда можно вложить свои нетипичные способности. И ещё — хоть чутьё и предсказывало финиш — был пусть крошечный, но шанс ошибки прогноза. Тогда бы я попросила месяц отпуска в вашем времени — до смерти любопытно побродить по той, будущей Земле.
До смерти... Грустноватая ирония словесного оборота. Очень мало жизни осталось, но искорка надежды «всё может измениться» погасает после неё. Так легче и светлее.
Эрл, меня ждёт судьба Ридли? Твои мысли-слова были предупреждением. И прогнозом. Вряд ли вы успеете выхватить меня из времени в последний момент — шансов практически нет. А до тех пор всё должно развиваться по вытканному рисунку судьбы. Что ж, не надо было попадаться — как говорил ещё Ришелье. Эта ловушка, через которую нельзя было перешагнуть, не раздавив человека в себе... Они точно учли мутантову психологию: нельзя жить, даже единожды переступив...
Интересно — нет горечи, что поймали. Только свинство заточения такое неожиданное: продумывая варианты провала, всё это представляла героико-романтическим. Без этой грязи, без верёвок, без садистки-надзирательницы. Без клейма на лбу из собственных инициалов. Случайное совпадение букв — даже забавно, но они приняли меня за таинственного Эрла. «Открытие» надзирательницы к лучшему. Теперь всё пойдёт по максимуму — между «агентом» и «главным резидентом» разница существенная. Это хорошо, что они пошли по ложному следу. Теперь ты, Эрл, в безопасности (ну, в тех пределах, в которых всегда действует прогрессор).
И ещё плюс. Учитывая моё «высшее служебное положение», они ввели в игру тебя — как высшего своего сановника. Какое счастье, что я смогла увидеть тебя перед тем, что впереди. Поговорить — подумать с тобой. И легче узнать от тебя, а не от них, что меня ждёт. Всю правду — что надежда выдернуть меня из петли событий почти нереальна. Спасибо, что ты был со мной. Мне так светло и спокойно. Я знаю, что ты будешь там, в конце всего. Милый мой «высший сановник»! Если я ещё буду видеть, то увижу тебя. Если нет — услышу твои мысли. И что бы там ни было — успею сказать-прошептать-пропеть: «Эрл, прощай! Эрл, прощай! Эрл, прощай!»
Что успела я узнать о вашей жизни? Только и всего — что все вы такие же. Что любой, как и я, может обернуться и сухим листом, и галкой над башней собора. Что так же читаете мысли и говорите с друзьями без слов. Вы все такие, поэтому вам не одиноко. Но это там, в нашем послезавтра и вашем сегодня. А когда странствуете по лепесткам 
До смерти... Грустноватая ирония словесного оборота. Очень мало жизни осталось, но искорка надежды «всё может измениться» погасает после неё. Так легче и светлее.
Опубликовано на сайте Поле надежды (Afield.org.ua) 30 ноября 2007 г.
