Лифт дёрнулся, ещё раз дёрнулся и остановился.
Мы с неизвестным молодым человеком растерянно уставились друг на друга.
Только этого не хватало!
Не то, чтобы я страдала клаустрофобией, но замкнутых пространств не люблю. Особенно таких ограниченных и малогабаритных. Начинаю нервничать, становится не по себе. Юноша же давил на кнопку вызова диспетчера, тщетно пытаясь наладить связь с внешним миром. Внешний мир не отвечал.
— Давайте не будем волноваться, — предложил юноша, — в конце концов, или диспетчер ответит, или нас кто-нибудь найдёт.
Он помолчал и добавил:
— Меня зовут Игнат.
— Александра, — представилась я уныло, — можно Саша.
Мы ещё немножко понажимали на диспетчерскую кнопку, потом попробовали громко стучать в двери, всё напрасно. Должно быть, в квартирах наши шумовые эффекты не были слышны, а на лестничных площадках в это время пустота. Все уже давно вернулись домой и уютно устроились у телевизора. Это только я работаю допоздна. Да и вот, как там... Игнат. Я его встречала раньше, видимо, сосед.
— Живёте здесь? — уточнила я. Лучше разговаривать, чем сидеть в разных углах, угрюмо глядя перед собой.
— Нет, здесь живёт мой профессор. На десятом этаже. Я в аспирантуре учусь, он меня курирует, — отчитался Игнат.
Потом он взглянул на часы и тяжело вздохнул:
— Я уже непростительно опаздываю. Если нас не вызволят в ближайшие тридцать минут, можно смело ехать домой. А вы чем занимаетесь?
— Преподаю немецкий язык, — ответила я.
— Здесь живёте? Я вас, кажется, видел.
— Да.
Мы умолкли. Тема исчерпалась. Надо же, какая невезуха. Всю дорогу я мечтала, как приду домой, сделаю себе большую чашку горячего ароматного чая, отрежу гигантский кусок яблочного пирога, сяду на балконе, и буду наслаждаться жизнью. Пирог мне испекла мама, когда я навещала её на даче в выходные. Мама справедливо подозревает, что я тут без неё голодаю. Всё не так ужасно, но питаюсь я, и правда, бессистемно, тем, что под руку попадётся. Давно уже хочется горячей человеческой еды. Так вот. О чём это я? Да, я буду сидеть на балконе, пить чай с пирогом и представлять, что я в Вене, в уютном маленьком кафе. И внутри меня будет рождаться волшебное чувство, будто впереди приключение. Вена — потрясающе красивый город. Я его очень люблю.
— Саша, — подал голос Игнат, — хотите булочку?
Вот как кстати! И правда, есть хотелось невыносимо. Как образно выражаются, мой живот прилип к спине.
Мы поделили булочку пополам и перекусили. Потом, с новыми силами, предприняли ещё одну попытку призвать на помощь кого-нибудь из соседей, так как диспетчер, видимо, оставил свой пост до утра. Хорошо хоть, что я не одна. А то бы точно с ума сошла. Помощи не было.
Как настоящий джентльмен, Игнат принялся развлекать меня разговорами. Он рассказывал о своём детстве, отрочестве и юности. Рассказ сводился в основном к тому, что он беспрестанно учился. Очень упорный молодой человек, судя по всему. Единственным ярким эпизодом стало повествование о том, как он принёс домой хомяка, а кошка Марфа его съела. Вот так цинично взяла и съела. Маленький Игнат был потрясён коварством мира. Переживал, винил себя. Ненавидел Марфу. И учился снова. Потом он принялся работать. Он аналитик. Анализирует рынок. Я сделала вид, что что-то понимаю. Но на следующие полчаса я, признаться, выпала из жизни. Знаете, так бывает, смотришь в одну точку, в голове пусто и ни на что не реагируешь. Выключаешься полностью, или, как выражаются мои ученики, зависаешь. Знающие люди полагают, что это и есть астрал. Сначала я честно пыталась слушать, но невозможно сосредоточится на информации, которая подаётся, скажем, на китайском языке.
— Ты о чём задумалась? — прервался Игнат.
— Да так, — очнулась я, — ни о чём.
— Тебе скучно меня слушать? — догадался Игнат.
— Ужасно скучно, если честно, — призналась я.
Игнат надулся.
— Не обижайся, — попросила я, — давай поговорим о чём-нибудь более доступном. О книгах, например, о кино.
— Давай, — согласился Игнат, — но знаешь, у меня времени почти нет на кино и книги. Так что здесь я, боюсь, не слишком компетентен.
— А на что есть?
— На учёбу и работу.
— Только?
— Ну да. Получается так.
— Сколько тебе лет? — спросила я.
— Двадцать пять. А тебе?
— Тридцать три.
— Да ладно!
На его лице читалось искреннее изумление. Я уже привыкла, что, узнав мой возраст, окружающие реагируют именно так, но, чёрт возьми, каждый раз приятно.
— Здорово выглядишь, — сказал Игнат, — я думал, мы ровесники. У тебя есть семья?
Я рассказала, что из семьи у меня есть сын и мама.
— А муж?
— Мы развелись. Давно.
— Понятно, — сказал многозначительно Игнат, — а почему?
— Потому что мы перестали друг друга любить.
— А как вы это поняли?
— По ряду прямых и косвенных признаков.
— Каких именно?
— Ну, появляется раздражение, усталость, радуешься, когда человек уходит из дома, а когда возвращается, хочется закрыться в ванной, чтобы подольше не видеться. И ещё много всякого... Разного... Слушай, а почему ты спрашиваешь?
— Мне интересно, — признался Игнат, — мне интересно, почему одни люди живут в браке всю жизнь, а другие нет? Ты не знаешь, почему?
Я не знала.
— Я думаю, — рассуждал Игнат, — что тут всё дело в намерении. В силе принятого решения, я бы сказал. Ведь у всех бывают кризисы, это нормально. Но одни их благополучно преодолевают, потому что однажды решили прожить друг с другом всю свою жизнь, и для них нет других вариантов.
— А у тебя есть девушка? — спросила я.
— Есть, — ответил Игнат, — четыре.
— Что четыре? — изумилась я.
— Девушки. На данный момент. По-моему.
— Ты бабник? — догадалась я. — Ходок по женской части?
— Да вроде нет, — засмущался Игнат.
— И как ты за ними ухаживаешь? За всеми сразу? По очереди, по дням недели?
— Да мне некогда ухаживать, — улыбнулся Игнат радостно.
— И что?
— Да ничего. Они звонят мне, мы встречаемся. Не звонят — не встречаемся.
— Ерунда это всё, — решила я, — тебе просто не хочется ухаживать. Было бы желание, нашлось бы и время.
Мы помолчали. Задумались.
— Тяжело тебе, наверное, — предположила я.
— С чего ты так решила? — удивился Игнат.
— Ну, тебе двадцать пять лет, а у тебя уже времени нет, а когда оно у тебя появится, ни сил не будет, ни желаний. Тоска, по-моему.
Игнат неопределённо фыркнул.
— Ты не находишь, что замкнутое пространство очень сближает, — сказал Игнат, — мы познакомились два часа назад, а уже такие вещи обсуждаем. Личные. Кстати, есть надежда, что тебя начнут искать? Ходить, например, по этажам и громко кричать: «Саша, Саша! Не застряла ли ты в лифте?»
— Нет, — вздохнула я. — Некому искать, мои на даче.
— Значит, мы здесь будем ночевать, — заявил Игнат, — никуда не деться.
И тут, о чудо! Ожил динамик. В нём заговорила тётенька-диспетчер.
Она сварливо поинтересовалась, что у нас случилось, так, будто мы беспардонно нарушили её планы на вечер, и, вздохнув, пообещала выслать бригаду. Бригада добиралась около часа, но это время прошло уже совсем в другом настроении. Мы были почти спасены!!! Почти дома. Когда, наконец, усилием бравых механиков двери открылись, и мы выбрались из лифта, я была совершенно счастлива. Вот как мало человеку надо! Это в обычной жизни ходишь и мечтаешь о чём-нибудь великом, а в запертом лифте начинаешь ценить простые человеческие радости, и понимаешь, что всё, что нужно для счастья, у тебя, по большому счёту, есть. Что может быть чудесней уютного вечера дома!
Игнат топтался рядом.
— Пока, — попрощалась я, — спасибо за компанию. Даже не знаю, как бы я пережила этот вечер, окажись я в лифте одна, — и я резво устремилась на лестницу, так как лифту больше не доверяла.
— Постой, — позвал Игнат, — а я? Ты что, меня бросишь? После всего, что мы пережили вместе?
— В каком смысле? — растерялась я.
— Ну, напои меня чаем, что ли. Накорми чем-нибудь. Не можешь же ты выставить меня на улицу.
— Могу, — заволновалась я, — вдруг ты не вполне благонадёжен?
Игнат взглянул на меня обиженно и сказал с укором:
— А я бы тебя никогда не бросил, — пауза. Тяжёлый вздох. — Ладно. Спокойной ночи.
Повернулся и пошел.
Мне стало неловко. И жалко нашей недолгой дружбы. Я побежала вниз.
— Подожди, — догнала я его, — пойдём, я поделюсь с тобой пирогом. Яблочным.
Игнат солнечно улыбнулся и взял меня за руку.
— Яблочный пирог — моя слабость.
— Только у меня не убрано, — призналась я.
— Пошли уже.
Говоря откровенно, у меня не просто не убрано, а прямо-таки бардак. Поэтому я отправила Игната на кухню, с указанием поставить чайник, а сама быстренько распихивала вещи по углам.
Игнат появился в дверях:
— В твоём холодильнике пустота.
— Как это так? — удивилась я, — там пирог!
— Это не еда, — объявил Игнат, — пойдём где-нибудь покушаем. Где здесь поблизости можно поесть?
— Я не знаю, — растерялась я, — я как-то всё больше питаюсь дома.
— Ладно, — решил Игнат, — найдём. Собирайся.
Мне не хотелось никуда идти, ведь я с таким трудом оказалась дома, но в то же время очень хотелось есть. На всякий случай я переоделась. Понаряднее.
Выйдя из подъезда, Игнат достал брелок, и нам мигнула фарами серебристая машина. Хорошая машина. Очень дорогая. Получается, Игнат не зря учился. А теперь успешно анализирует рынок. Молодец!
— Сейчас мы поедем в маленький грузинский ресторан, — объявил он. — Там изумительно кормят. Словами не передать! Я хочу, чтобы ты попробовала.
Ресторан оказался милым и очень уютным. Народу — никого. Нас посадили около камина, который, конечно, не работал среди лета, но всё равно создавал настроение. Настраивал на романтику, так сказать. Еда выше всяких похвал. После ужина мы решили прогуляться перед сном и поехали на Воробьёвы горы. Забрались на смотровую площадку и любовались спящей Москвой. Потом набрели на какой-то детский сад и катались на качелях. Вечер получился со знаком плюс. Видимо, судьба щедро компенсировала нам унылые посиделки в лифте. Домой я явилась в пятом часу и, сбросив туфли, рухнула спать. «Жаль, что сегодня не выходной», — думала я, погружаясь в сон.
Вечером, с трудом отработав положенное время, я возвращалась домой. В двери записка: «Я у профессора. Освобожусь в семь. Игнат». «Как интересно! — подумала я, вдруг ощутив неясное беспокойство, — что бы это значило? Что бы это могло быть?» До семи я, как могла, приводила в порядок себя и квартиру. В начале восьмого раздался звонок в дверь. Игнат стоял, увешанный пакетами из магазина «Перекрёсток», как новогодняя ёлка.
— Что это? — испугалась я, — ограбил профессора?
— Да нет, — ответил Игнат, — продукты. У тебя же пустой холодильник.
М-да... Я люблю, когда обо мне заботятся. И мне очень хочется, чтобы нашёлся человек, который бы этим серьёзно занимался. Но я не умею правильно реагировать. И меня смущает, когда посторонний мужчина думает о моём холодильнике. Холодильник — часть моего личного пространства. Святая, можно сказать, святых!
— Ты взял надо мной шефство? — уточнила я.
— Ну да, — кивнул Игнат. — Я за тобой ухаживаю.
— Ах, ну да... Вот, оказывается, в чём дело...
— Можно, я всё же пройду? — спросил Игнат, так как мы всё ещё топтались на пороге, — или ты намереваешься меня выгнать?
— Пожалуйста, — разрешила я, — проходи.
— Я хотел пригласить тебя в кино, если ты не против. Я ведь за тобой ухаживаю, — пояснил Игнат.
— Спасибо, — поблагодарила я, глядя, как он выгружает покупки.
— Что-то не так? — заметил Игнат моё смятение.
— Видишь ли, — мямлила я, — мне как-то неловко. Я даже не знаю, что сказать.
— Ты сказала: «Спасибо». Этого достаточно.
— Да, но мне немного неудобно...
— Это я понял.
Ну вот. Разговор зашёл в тупик. Что же дальше? Игнат стоял молча и рассматривал меня весёлыми глазами. Наверное, ему смешно. Возможно, я веду себя как дура. Но у меня, увы, почти нет опыта. Это, конечно, страшная тайна, но я не очень представляю, как нужно реагировать на внимание мужчин. Когда-то давно, можно сказать, в девичестве, я с настойчивостью, достойной лучшего применения, совершала одну и ту же ошибку. Как только я понимала, что мной интересуется приятный молодой человек, я тут же переставала быть самой собой и начинала строить из себя светскую даму. Такую самодостаточную, независимую, в модных традициях. Особенно правильным казалось мне беспрестанно демонстрировать свою незаинтересованость. Как правило, недолго потерпев, молодой человек безвозвратно терялся в пространстве. Видимо, это не мой имидж.
— Саш, сядь, — сказал Игнат, — ты меня пугаешь.
Я послушно села.
— Что не так? — спросил Игнат, — я не вовремя? Ты кого-то ждёшь? У тебя свидание? Тебе неприятно меня видеть?
С чего начать? Начну с конца, по пунктам. Но пока я открывала рот, намереваясь ответить, Игнат решительно продолжал:
— Саш, я, наверное, что-то не то делаю, ты меня прости. Но я совсем не умею ухаживать романтично. Я, знаешь, рад, что мы с тобой застряли в лифте. Мне хотелось бы чаще с тобой встречаться. Например, каждый день. Так что, если ты против, скажи мне сразу. Чтобы я тебя не раздражал. А то я не умею угадывать всякие нюансы, намёки и недомолвки. Я в этом смысле тупой. Но у меня много других положительных качеств.
Надо же, как трогательно. Такой честный конструктивный разговор. Немного непривычно, правда.
— Как-то всё неожиданно, — призналась я, — я даже не знаю, что сказать.
— Вот, я не понимаю женщин, — вздохнул Игнат, — я же не предлагаю тебе завтра пожениться. С этим вполне можно подождать, — Игнат взглянул на часы, — скажем, до ноября.
Я нервно хихикнула. Игнат задорно рассмеялся. Сам шучу, сам смеюсь — так иногда случается.
— Возможно, у нас получится что-нибудь значительное, что-нибудь судьбоносное, может быть, — рассуждал Игнат. — Возможно, ничего вообще не получится. В любом случае, выяснить это можно только опытным путём.
А почему бы, собственно, и нет! Такой симпатичный молодой человек, с юмором, не дурак. Мне с ним легко и приятно. И напрасно я так разнервничалась. Впала в смятение чувств. Всё будет хорошо... «Трус не играет в хоккей», — говорила мне в детстве учительница музыки.
— Ладно, — надумала я, — я не против. Ухаживай.
— Ну, вот и отлично, — сказал Игнат. — Сейчас поедим и пойдём в кино.
Не то, чтобы я страдала клаустрофобией, но замкнутых пространств не люблю. Особенно таких ограниченных и малогабаритных. Начинаю нервничать, становится не по себе. Юноша же давил на кнопку вызова диспетчера, тщетно пытаясь наладить связь с внешним миром. Внешний мир не отвечал.
— Давай, — согласился Игнат, — но знаешь, у меня времени почти нет на кино и книги. Так что здесь я, боюсь, не слишком компетентен.
Она сварливо поинтересовалась, что у нас случилось, так, будто мы беспардонно нарушили её планы на вечер, и, вздохнув, пообещала выслать бригаду. Бригада добиралась около часа, но это время прошло уже совсем в другом настроении. Мы были почти спасены!!! Почти дома. Когда, наконец, усилием бравых механиков двери открылись, и мы выбрались из лифта, я была совершенно счастлива. Вот как мало человеку надо! Это в обычной жизни ходишь и мечтаешь о 
Ресторан оказался милым и очень уютным. Народу — никого. Нас посадили около камина, который, конечно, не работал среди лета, но всё равно создавал настроение. Настраивал на романтику, так сказать. Еда выше всяких похвал. После ужина мы решили прогуляться перед сном и поехали на Воробьёвы горы. Забрались на смотровую площадку и любовались спящей Москвой. Потом набрели на 
Я послушно села.
Опубликовано на сайте Поле надежды (Afield.org.ua) 18 октября 2006 г.
