В свои сорок четыре Алёна успела дважды выйти замуж и столько же раз разойтись, вырастить дочь и сына.
Теперь она была абсолютно свободна и предоставлена только самой себе.
...Осень начиналась медленно, очень медленно...
Золотые и пурпурные листья срывались с ветвей и плавно кружились в воздухе, прежде чем лечь под ноги.
Пряный тягучий запах бархатцев волновал и опьянял одновременно.
Солнце, яркое и в то же время нежное, золотило Алёнины волосы, ласкало загорелую кожу, едва-едва касалось губ, с наслаждением обтекало контуры стройного женского тела.
Волшебный сентябрь!
В безоглядно-синем небе золотистое солнце. Как сладко! Глаза в глаза, и!..
Алёна вдруг поняла, что идёт под золотым дождём судьбы, купается в неге и тепле. Вот он, золотой возраст! Он наступил. И отныне можно жить в своё собственное удовольствие.
А удовольствие, в буквальном смысле этого слова, повсюду! Под ногами, в воздухе, высоко в небе!
Кто может позволить себе ходить по золоту? Король? Навряд ли...
А она, Алёна, идёт! И золото покорно шуршит под её ногами. И всё новые и новые золотые капли осенней листвы летят и летят, одержимые страстью, единственным желанием — лечь ей под ноги.
На белых табаках и петуниях капли росы сверкают ярче всех бриллиантов, вместе взятых.
Как они радуют и услаждают взор!
А запах белой резеды прозрачней целебных серебряных вод артезианских скважин.
Робкий ветер, спешащий навстречу, осторожен и несмел, как влюблённый впервые юноша.
О, сентябрь! Ещё цветут розы! И уже созрел виноград...
Наступила пора, когда возможно всё — лишь пожелать, протянуть руку, и судьба с радостью отдаст любой из своих бесценных даров.
...После работы Алёна зашла в кафе.
Зеркало при входе отразило золотистоволосую, стройную, длинноногую женщину. Шикарную женщину, одним словом!
Алёна улыбнулась отражению, как доброму другу, и, пройдя в зал, села за столик в середине.
Заказала салат с креветками, фрукты, чёрный кофе и бокал алого вина.
Ужинала она с удовольствием.
В ровной атмосфере зала время от времени пробегали искорки...
Откуда-то издалека доносилась музыка... приглушённая... ирреальная...
Алёна сделала глоток вина и замерла, чтобы почувствовать малейшие нюансы вкуса дразнящей влаги.
Хорошее вино. И аромат! Она качнула бокал и вдохнула запах. Опьяняет...
Алёна подняла взгляд. Обвела им зал. Влюблённые парочки и супружеские пары, одиноко ужинающие женщины и мужчины, знающие себе цену молодые люди, множество симпатичных девичьих лиц и сногсшибательных фигур. Неплохо...
Взгляд Алёны остановился на молодом мужчине, сидящим за столиком у окна.
По-видимому, он завершил свой ужин.
Мужчина был потрясающе хорошо собой. В нём было что-то от породистого аристократа и бродячего музыканта одновременно.
И эта одновременность, казалось бы, взаимоисключающего, притягивала взор, волновала воображение.
Он держал в руках бокал вина и смотрел на свет сквозь стенки бокала.
А, может быть, он просто задумался...
Его склонённые ресницы были так длинны, что казалось, отбрасывали тень на столик, залитый светом.
Руки красивой формы, в длинных пальцах чувствовалась сила...
Так хотелось прикоснуться к ним... может быть, сжать, может быть, погладить, ощутив негу и тепло.
Алёна заметила краем глаза, что молодой человек заинтересовал не только её.
За соседним столиком сидели две милые девушки и стреляли в него глазами.
— Так... — Алёна допила вино.
Девушки явно ждали, что мужчина заметит их заинтересованность и начнёт действовать.
Но кто так решил, что действовать всегда должен мужчина?..
— Что ж, пусть ждут девицы-красавицы своего принца, — решила Алёна, — а этот сокол будет трепетать в её сетях.
Она подозвала официанта, расплатилась и встала из-за столика.
Не спеша, Алёна приблизилась к мужчине.
— Разрешите? — спросила она, и, не дожидаясь его ответа, села напротив.
— Алёна, — сказала она.
— Роман, — он поднял глаза.
— Хотите быть моим?
— Что?! — изумился он.
Алёна обезоруживающе улыбнулась и облизала чувственные губы цвета созревшей малины.
— Как это?.. — в его голосе прозвучала растерянность... И скрытое волненье.
— Скажите да, и объясню, — проговорила Алёна, не отпуская его взгляда.
Он был ошарашен. Сидящая напротив женщина казалась виденьем, шагнувшим в мир из сверкающей стихии яркого огня. Может быть, это жар-птица, принявшая облик женщины?..
— Да... — протянул мужчина, ошеломлённый её напором.
И она объяснила...
Волшебный день. Волшебный вечер. Волшебная ночь.
Мир, сотканный из тысячи оттенков бесконечного удовольствия...
В водопаде лунного света плескались до утра... то ли звёзды, то ли листья, то ли золотые рыбки... неземных ощущений...
И снова день. Яркий, тёплый, солнечный.
Как замечательно жить с удовольствием! — думала Алёна, возвращаясь домой на следующий вечер.
Каково же было её удивление, когда у подъезда она увидела Романа.
В его руках были розы: кремовые, алые, жёлтые, густо-бордовые, почти чёрные и ослепительно белые.
— Это вам, — улыбнулся он и протянул Алёне огромный роскошный букет.
— Спасибо... — она вдохнула аромат глубоко, с удовольствием.
Розы были местные и пахли сладко-сладко.
Алёна терпеть не могла розы без запаха на длинных колючих стеблях. Розы чужой страны, выросшие в стеклянных замках оранжерей, казались ей холодными и высокомерными.
Совсем другое дело — местные цветы, раскрывшие свои бутоны под открытым небом, омытые ночным дождём и хранящие тепло любовных поцелуев утреннего солнца.
— Давно ждёшь? — спросила Алёна.
— Нет, не очень...
— Значит, давно. Ну ладно, идём, — она улыбнулась и вошла в подъезд.
...И снова был волшебный вечер и упоительная ночь.
Утром они расстались.
А вечером Роман снова ждал Алёну у подъезда. На этот раз с коробкой дорогого шоколада.
Алёна была озадачена. Она рассчитывала на ночь. Ну, в крайнем случае, на две ночи.
— Интересно... — подумала она.
Через неделю она спросила Романа, — не собирается ли он, для разнообразия, заночевать разочек дома?
— Я надоел? — он посмотрел ей в глаза так, словно окунулся в душу, — вы спросили однажды, хочу ли я быть вашим?
Алёна неотрывно смотрела в его бездонные глаза, — спросила...
— Я сказал, да?
— Сказал...
— Так в чём же дело? — в его зрачках затрепетало пламя.
— Действительно, — Алёна тряхнула волосами, — выходит, что ты прав.
— Естественно, — он ярко улыбнулся.
И Алёна невольно улыбнулась в ответ. В сущности, разве он надоел ей? Нет. То, что Роман без памяти влюблён, было видно невооружённым взглядом.
Алёне же нравилось утопать в волнах его удивительной любви.
...Через месяц она дала ему ключи от квартиры.
Он принял их, как должное, и протянул Алёне свой паспорт.
Алёна приподняла бровь, — зачем?
— Вы дали мне ключи, — пожал он плечами.
Она открыла страницу с пропиской. Роман проживал в тридцати минутах езды от её дома. Она закрыла паспорт и протянула его обратно Роману.
— Вам не интересно пролистать все страницы? — удивился он.
— А зачем? — усмехнулась она невольно.
— Ну, мало ли... — протянул он и взял паспорт из её рук.
С тех пор Алёну каждый день ожидал дома сюрприз.
Роман приходил с работы раньше её на час, на полтора.
Вкусный запах встречал её на пороге. И не только...
Алёна сразу поняла, что зарплата Романа не позволяет ему купать любимую в шампанском и осыпать бриллиантами, но... его находчивость и изобретательность не ведали предела.
Один день путь Алёны от порога был усыпан бархатцами. И она подозревала, что Роман позаимствовал их на клумбе...
Ну что ж, всё равно их скоро вырвут с корнем, чтобы по весне посадить новые.
На другой день пол был выстлан кленовыми и ясеневыми листьями, источающими пленительный аромат возбуждающей влаги осенних аллей...
На третий день она ступала по рубинам рябиновых ягод... как по горячим углям любовного костра.
...По утрам, проснувшись, она обнаруживала у себя на груди яблоко... или огромную гроздь налившегося соком винограда.
В её сумочке появлялись лепестки роз и трогательные записки.
На подоконниках и столах возникали букеты полевых цветов.
На столе для телефона заняли своё место ветки ярко-оранжевых китайских фонариков.
А однажды Алёна увидела у себя в спальне несколько висящих на нитке апельсинов, утыканных гвоздиками пряной гвоздики.
— Это съедобно? — спросила она.
— Конечно, нет! — возмутился Роман, — это для благоухания.
— Понятно... А если захочется съесть? — в глазах Алёны прыгали искры смеха.
Роман подробно рассказал ей об искусстве создания... как это именно называется, она тут же забыла. Но комната и впрямь была заполнена неповторимым благоуханием несколько месяцев.
Относительно съесть... наутро у неё на подушке лежали два оранжевых шара.
— Апельсины! — Алёна потянулась, взяла один из них и вонзила в сочную корку ногти.
— Я сам очищу, — сказал Роман и взял из её рук апельсин, — а то ещё ногти сломаете...
— Ну-ну, — улыбнулась Алёна и прикрыла глаза, припоминая разноцветную мозаику своего предутреннего сна.
— Вот, — он протянул ей очищенный апельсин.
— Половина твоя, — проговорила Алёна.
— Нет...
— Да!
— Ну, хорошо. Я вынужден подчиниться силе, — он рассмеялся, дразня её яркой белизной и сверкающей влагой зубов.
Алёна жадно прильнула к губам Романа, приоткрыла их, провела языком по перламутру соблазнивших её зубов, встретилась с его податливым языком.
Страсть уже туманила его полузакрытые глаза, — Алёна. Моя Алёна... Алёна...
* * * *
Когда на завтрак и на ужин, а в выходные круглые сутки, Роман кормил её одними овощами, типа капусты, моркови, кабачков и свеклы, умудряясь всё это комбинировать всякий раз по-разному, она понимала, что у него проблемы с зарплатой...
Ну что ж, овощи полезны для фигуры и кожи, да и вообще в целом для здоровья.
Денег она ему давать не собиралась, дабы не ранить его мужскую гордость.
К тому же она вовсе не собиралась содержать мужчину...
Однажды он сказал ей, — я сегодня задержусь.
— Хорошо, — кивнула она.
— Я нашёл другую работу и нужно договориться, — он посмотрел ей в лицо и, не найдя никаких изменений, добавил поспешно, — но в восемь часов я точно буду дома.
— Рома, не нужно ничего объяснять и тем более беспокоиться, — она положила ладонь на его руку.
— Нет, нужно, — не согласился он. — Мы живём вместе.
— Возможно, ты прав, — не стала спорить Алёна.
...Он прилетел в семь. С георгинами. Окрылённый, излучающий щедрые лучи радости.
— Приняли, — сообщил он с порога. Теперь всё будет хорошо.
Алёна улыбнулась, взяла цветы и поставила их в спальню в большой хрустальный кувшин.
— Ты прелесть! — сказала она и крепко поцеловала мужчину.
— Правда?! — жарко выдохнул Роман и, обняв Алёну, прижал её голову к сердцу.
— Слышите? — спросил он тихо.
— Слышу... — отозвалась она так же тихо и закрыла глаза.
...По ночам Алёна просыпалась в неизъяснимом томлении. Включала светильник и стягивала с Романа простыню.
Несколько минут она молча любовалась большим мускулистым телом молодого мужчины, принадлежащего ей. А потом поцелуями будила Романа.
Ещё не проснувшись окончательно, он уже отвечал на зов её страсти.
И утолял её долго и охотно.
Прошло шесть месяцев. Закончилась осень. Наступила зима. Они вместе встретили Новый год. До февраля наряженная ель и новогодние гирлянды не покидали уютной квартиры. Праздник длился и длился, точно ром из шоколадной бутылочки капля за каплей капал на язык, не давая иссякнуть наслаждению.
Но февраль всё-таки наступил...
Белый сверкающий снег стал голубым...
По утрам розовая заря медленно сыпала на ладонь лёгкие призрачные блики.
Но с каждым днём солнечные блики становились теплей и золотистей.
Едва уловимо запахло весной...
Предчувствовалась перемена...
Роман то впадал в задумчивость, то неожиданно оживлялся и говорил, говорил.
Алёна ему не мешала. Она молча наблюдала за мужчиной. Конечно, у неё были некоторые предположения...
Но со своей душой он должен разобраться сам.
— Алёна! Нам нужно поговорить, — сказал он однажды.
— Как хочешь...
— Почему бы нам не расписаться?! — неожиданно произнёс он.
— Это ещё зачем? — искренне удивилась Алёна.
— Ну... Я не знаю... — растерялся он.
— Не будем об этом говорить, хорошо? — она поцеловала его в губы, точно накладывая печать согласия на его уста.
Прошло ещё три месяца. Сказка! Идиллия! Душа и тело Алёны буквально таяли от удовольствия.
Стояло предлетье.
Под самым окном Алёны бушевало море сирени.
Лиловая пена разбрызгивала аромат. По ночам кисти набухали от росы и медленно покачивались под долгим взором розовеющей луны...
И ночи напролёт соловьи изливали в трелях любовное томленье. Им вторили другие птицы... насекомые... лягушки...
Всё вокруг было переполнено восторгом страсти.
А когда налетал ливень, то почему-то казалось, что это рыдала от умиления Снежная королева. Немолчный Май разбудил её ледяное сердце...
Роман разбудил Алёну среди ночи. Она жмурила глаза, — что случилось?
— Алёна! Я хочу, чтобы мы поженились.
— О, господи! — вырвалось у неё, — спи, пожалуйста. Утром поговорим.
Он обиженно вздохнул и отвернулся к стене.
Алёна тотчас заснула.
К утру она, конечно, и не вспомнила о своём ночном обещании поговорить.
— Алёна!
— Да?..
— Я жду ответа!
— Какого ответа?! — удивлённо спросила она.
— Вы сказали ночью, что поговорим утром! Я же сделал вам предложение, — он настойчиво смотрел ей в глаза.
— Предложение?! Ах, да, — она вспомнила и попыталась отделаться шуткой, — это было предложение, а я не поняла спросонья, — Алёна засмеялась.
— Алёна! Кроме шуток. Я прошу вас выйти за меня замуж.
Она тяжело вздохнула, — зачем? Нам так хорошо вместе.
— Неужто непонятно?! У каждой реки своё ложе.
— По-моему, с этим у тебя нет проблем.
— Я имею в виду русло. Оно надёжно и постоянно. Река течёт и течёт, как жизнь, понимаете?!
— Не совсем. Реки порой меняют русло.
Он упрямо тряхнул головой, — в общем, так, я люблю вас и хочу быть вашим мужем.
— Роман, ты меня разочаровываешь.
— Чем?!?
— Видишь ли, я уже была дважды замужем. Зачем мне третий развод?
— Третьего развода не будет, — сказал он уверенно.
— Боже правый! — воскликнула Алёна, — сколько тебе лет?
— Уже двадцать семь.
— Уже двадцать семь? — она искренне расхохоталась, — а мне ещё сорок пять!
Роман молча смотрел на смеющуюся любимую.
— А что, — она задумалась, — неплохо звучит — уже 27, ещё 45. Я согласна!
— Что?! — переспросил он, не веря собственным ушам.
— Я согласна. Когда свадьба? — поинтересовалась она.
— Через месяц. За месяц я успею всё подготовить.
— Готовь! — махнула она рукой.
Свадьба состоялась в июне. Всё было хорошо. Просто великолепно!
Но что больше всего поразило Алёну, так это то, что родители Романа приняли их брак спокойно.
Невероятно! Но они отнеслись к Алёне приветливо и тепло, хотя мать Романа была всего на два года старше Алёны.
Она поцеловала невесту сына и сказала, — ну, вот и прекрасно, ничто не помешает нам стать близкими подругами.
Алёне не осталось ничего другого, как только выдохнуть, — О, да, конечно.
В свои сорок четыре Алёна успела дважды выйти замуж и столько же раз разойтись, вырастить дочь и сына.
И эта одновременность, казалось бы, взаимоисключающего, притягивала взор, волновала воображение.
Через неделю она спросила Романа, — не собирается ли он, для разнообразия, заночевать разочек дома?
— Это съедобно? — спросила она.
Однажды он сказал ей, — я сегодня задержусь.
Роман то впадал в задумчивость, то неожиданно оживлялся и говорил, говорил.
— Уже двадцать семь.
Опубликовано на сайте Поле надежды (Afield.org.ua) 15 сентября 2006 г.