[Поле надежды — на главную] [Наши публикации]
return_links(2); ?>
|
Наталия Антонова НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ
Снег падал большими белыми хлопьями, как взбитые сливки, как мягкие облака, как сладкий сон...Большой уютный дом спокойно смотрел на бесконечные просторы белых равнин, на тёмный лес, спускавшийся с холма, на дорогу, подтекающую к его заснеженному палисаднику. Этот дом был единственным оставшимся от села, в котором Люди постепенно переселились в город или хотя бы поближе к нему. Одна прабабушка Мария уезжать никуда не захотела. Про дом в семье Ведь и был-то он здесь только в раннем детстве со своей бабушкой, которой ностальгически не хотелось, чтобы внук вырос среди камней и городского хлама, не познав в младенчестве бескрайних степных просторов, многоголосия переменчивых лесов и опрокинутых наземь полночных небес, истекающих молочными каплями звёзд... Наверное, бабушка была права, напоив его душу изначальной красотой и свободой. Ничем, кроме состояния души, Никита не отличался от всех других, полностью городских мальчиков. Окончив школу и институт, Никита стал Архитектором. Именно с большой буквы. Правда, его проекты редко подходили государственным структурам, зато очаровывали индивидуальных заказчиков. Что вполне устраивало Никиту, ибо он любил творить. Убедить в Дом своей прабабушки Никита постепенно превратил в замок царя Берендея. Почему он это сделал? Да, кто ж его знает... Может быть, так захотело Небо. Или звёзды... Или снег, лебедиными волнами устилающий дорогу? Может быть... Новый год ему захотелось встретить именно в этом доме, сотворённым по законам собственного сердца... и вселенной... 
За окном тихо шелестел ветер, перебирая серебряные ворсинки инея, покрывшие длинные стебли сухих растений.Тронутые лунным сиянием, облака медленно тянулись по небу, точно стая белоснежных лебедей, очаровывая и тревожа душу. Лёгким светом озарилась вершина холма. Тускло мерцая в серебряной мгле, вздыхала мохнатая ель и сыпала бесчисленные светляки снежинок из тёмных рукавов ветвей. Ожидание чуда? Предвкушение любви? Невыразимая грусть нахлынула на сердце Никиты и полонила его. Он оторвался от окна. Разжёг огонь в камине и опустился в любимое кресло. Никита прикрыл глаза. И незаметно для себя погрузился в тихую прелесть водоворота... прошедших лет. Его лицо слегка порозовело от пурпурных теней камина... от нахлынувших воспоминаний... Сквозь дремоту он услышал далёкий звонкий смех. Всё хорошо, что сбывается... И хорошо бы забыть всё несбывшееся. А если несбывшееся не забывается, значит ли это, что оно сбудется? * * * *Её звали Ярослава. А друзья, так и просто Слава.— Чёртова работа! — выругалась она вслух. Ярослава лукавила. Работа была для неё всем, или почти всем. Без работы она бы высохла, истаяла, превратилась в ничто, или ещё хуже, стала бы стервой и без зазрения совести портила бы жизнь всем попадающимся на её пути, как бы помягче выразиться?.. О! Джентльменам, вылупившимся из 
Но, И потом же опять, родство душ... Ни красноречия, ни ловкости, ни силы убеждения Ярославе было не занимать. С детства она ходила в лидерах. Работать она предпочитала с мужчинами, ей казалось, что управлять мужчиной гораздо легче, чем женщиной. Мужчины чтут логику, как верующий «Святое писание». Всё, что логично, правильно. Чего не скажешь о женщинах, которым порой ничего не стоит допустить, что дважды два и не четыре вовсе... Дни декабрьские сгорают быстро, и Ярослава не заметила, как опять засиделась допоздна. Давно растворился тонкими пурпурными нитями вспыхнувший на миг закат и теперь в тусклом снегу блистали лишь тугие зёрна лунных бликов. 
Машина завелась легко. Ярослава зевнула и включила музыку. Ехать ей было довольно далеко...Сегодня 31 декабря. Сегодня её помолвка. Ей тридцать пять, и она Перебрав все «за» и «против», она остановила свой выбор на молодом директоре перспективного банка. Конечно, прежде чем сделать столь ответственный шаг, она узнала о нём всё, или почти всё — начиная с раннего детства и до настоящего времени. Не нашла ничего, что могло бы помешать удачно сложить карьеру и семейную жизнь. О помолвке решили объявить в его загородном доме под Новый год. Слушая краем уха стоны и вздохи эстрадных звёзд о несчастной любви и разбитых мечтах, Ярослава думала о том, что ей нужно не только добраться до обители будущего мужа, но и ещё принять ванну, переодеться, в общем, взбодриться и привести себя в порядок, чтобы не уснуть от усталости до утра. Она посмотрела на часы и решила, что времени с лихвой. 
Дворники не спеша сметали снег, тихо падающий на лобовое стекло.И было в этом ритме чёрных стрелок Сегодня, как раз накануне Нового года, фирма заключила несколько удачных договоров. Ярослава, не останавливая автомобиль, налила кофе и выпила его медленными глотками. Ну вот, туманная дремота отступила. Главное, побыстрее доехать. Выехав за город, Ярослава прибавила скорость. За окном автомобиля замелькали поля, леса, осколки озёр. Машина въехала на мост, затем дорога пошла вниз под уклон. Ярослава чуть снизила скорость. Шоссе было свободным. Редкие автомобили попадались ей навстречу, и никто не обгонял её. Видимо, сказывалось то, что ехала она за город слишком поздно. Кому нужно было выехать, давно выехали, и, скорее всего, уже были на месте, в уютных, наполненных светом и теплом особняках готовились встретить Новый год. — Кажется, снег пошёл сильнее, — промелькнуло в мозгу Ярославы. Проехав несколько километров, она поняла, что начинается метель. Лёгкий ветер, ещё недавно качающий на своих незримых волнах стайки белых мотыльков, точно сбесился. Сминая мохнатыми лапами сугробы, он завыл Автомобиль боролся. Он не хотел покоряться разбушевавшейся стихии и героическими усилиями прорывался вперёд. Ещё и ещё фырча и буксуя, он преодолевал уже не километры, но хотя бы метры постепенно утопающей в снегу дороги. 
Однако сражение велось не на равных. Вскоре силы автомобиля иссякли. Мотор заглох. Стихия победила. Наверное, это было предопределено заранее, метель была проявлением природы, а автомобиль всего лишь творение рук человеческих. Но Ярославе легче от этого не было. Конечно, если бы она, как в давние времена, ехала не на машине, а на лошади, то отпустила бы поводья, и та вывела бы её из этого взбесившегося снежного океана. Но лошади не было...Переждать бурю в автомобиле? Но сколько сидеть? Когда расчистят дороги? Да и кому это нужно теперь... На помолвку она явно опоздала. Хотя, конечно, её можно отпраздновать и через неделю, и через две, и так далее. Но Куда идти?! Застыв на месте, она тщетно попыталась вглядеться в белую пенящуюся тьму. — А, ладно! — подумала Ярослава, — Меркурий выведет. Утопая в снегу, она сделала шаг, другой, третий. Упала. Поднялась. И пошла снова, в глубине души удивляясь собственному безумству. Но вскоре все её мысли и ощущения вытеснило Двигаться, во что бы то ни стало. И она двигалась. Падала, поднималась и снова шла. Неимоверная тяжесть обрушилась на её душу. Безразличие на ватных ногах кралось следом за ней, подступало вплотную. Тёплая дремота лила сладкую клейкую отраву на уставшие сопротивляться ресницы. Захотелось лечь в глубокий бархатный снег, уютно устроиться и заснуть... навсегда. И вдруг, в блеске молнии, то ли ударившей ей под ноги, то ли озарившей её изнутри, она увидела 
— Меркурий! — прошептали губы Ярославы, когда она в очередной раз рухнула в снег. Блестящими каплями ртути скатились с её глаз на лету застывающие слёзы.— От мороза я плачу, от мороза, — выдохнула Ярослава. И вдруг! Она почувствовала, что сама может быть той самой И ей удалось это. Она двигалась, ни о чём не думая, ничего не чувствуя, потеряв ориентацию во времени и в пространстве. Скорее ползла, чем шла, медленно, но неуклонно, не останавливаясь ни на миг. Снежный морок витал вокруг неё, бессильный стиснуть кольца. Стихия не могла победить Ярославу, потому что она не признавала себя побеждённой. * * * *Невесомое дыханье тишины. Голубые росчерки теней.На оконном стекле всколыхнулся ажурный узор мороза и покрылся серебристыми чешуйками влаги, точно Звёзды этой ночью были особенно ярки, и голубые очи льда, тронутые томной поволокой влаги, жаждали заполучить отражение колкого звёздного зрачка. Кто-то неведомый шёл по белой тропе. Тонкая снежная пыль клубилась ему во след... 
Где-то вдалеке потрескивали от мороза пни. Иней, как лебяжий пух, дрожал на ветвях, и изумительная нежность не знала границ...Мягкий матовый свет луны едва заметно порозовел. Странной формы облако плыло по небу, нечто вроде небесного зайца. Один глаз прищурен, другой широко раскрыт, одно ухо полуопущено, другое приподнято вверх. Когда облако наплыло на луну, то заяц заулыбался. Заблестели его глаза. Пролетела ночная птица. И то ли волной воздуха, то ли крылом задела снежное убранство. Обрушился каскад сверкающих звёзд. И в это время зазвучала музыка, Она началась нежданно. Заметался и завыл ветер, разнося клочья облаков. И тот, кто прежде невесомо бродил по белым тропам, сея частицы светлого серебра, обратился в метель. Ледяное дыханье коснулось луны, и она потускнела, точно зеркало, и скрылась за облаками. Первое, что услышал Никита сквозь дремоту, — не вой, не топот, не хлопанье крыльев, нет, это был Он распахнул дверь и увидел... Снежную Королеву... Она лежала на его крыльце, абсолютно белая и почти неживая... Никита осторожно поднял её и внёс в дом. А когда смахнул снег с её беломраморного лица, сердце его замерло, а губы изумлённо произнесли, — Ярослава! 
Думал ли он, что Сколько лет они прожили в одном подъезде? Восемь лет... Ему было десять, когда этажом ниже поселилась семья профессора. Семья как семья. Вот только внучка профессора Ярослава... Никита был тогда ребёнком, но увидел её, и сердце словно лучом космическим пронзило. Как зачарованный, он не сводил с неё глаз, а она только смеялась, — привет, малыш! Как дела, сосед? И всё в этом роде. Станет ли на самом деле юная красавица всерьёз воспринимать ребёнка, не сводящего с неё глаз? Нет, конечно, нет. Разве что улыбнётся лишний раз. А когда он однажды набрался смелости и подарил ей цветы, она сначала удивилась, а потом пожала его руку и сказала, — Ну, ты, малый, романтик! Не ожидала. Спасибо. А теперь беги, — и она развернула его лицом на улицу. Больше он никак явно не проявлял своих чувств, он затаил их в своём сердце. Никита рос, взрослел, и чувства его росли и взрослели вместе с ним. Ярослава любила подолгу стоять на балконе, особенно летом лунными ночами, и он тоже... Он смотрел на неё сверху, подчас рискованно перевешиваясь через перила, и боялся пошевелиться, не смел вздохнуть лишний раз. А она ничего не замечала, если и влюблялась, то в других... Но никого она не любила подолгу. Может быть, это в Но судьба безжалостно скомкала все его надежды. Никита уехал всего на два дня, а когда вернулся, то узнал от бабушки, что профессор с семейством переехал. — Куда?! — вырвалось у Никиты. — Да кто ж его знает... — проговорила бабушка, удивлённо глядя на внука. — Никитушка! Ты не заболел? — в тревоге спросила она. — Нет, бабушка, я абсолютно здоров. — Он побрёл в свою комнату, лёг вниз лицом на тахту и не вставал до позднего вечера. ...Постепенно боль, вроде бы, притупилась. Но никто больше не был ему нужен. Архитектура стала его единственной возлюбленной. Преданность, которой он хранил по сей день. — Моя любимая, — прошептал Никита, в ужасе наклоняясь над неподвижным телом Ярославы, и замер. Её дыхание прослушивалось с трудом, но 
Ярослава открыла глаза. И встретила глаза Никиты. Мягкие, карие, от которых веяло теплом и лаской.В комнате было много света, или ей только так показалось. Пахло листьями сельдерея и яблоками. Она почувствовала, что пьянеет, и сознание вновь покинуло её. Пряди каштановых волос Никиты упали ей на губы. ...Очнулась она уже в постели. Он сидел рядом и держал её руку в своей. — Никита? — слабо улыбнулась Ярослава. Он кивнул, не сводя глаз с её лица, к которому постепенно вернулись яркие краски жизни. — Никита! — Ярослава неожиданно резко приподнялась в постели, — Никита! Откуда ты тут взялся? И сколько сейчас времени?! — Одиннадцать, — промолвил он, отвечая на её второй вопрос. — Одиннадцать?! — простонала она. — Я не знаю, как вы оказались здесь, — проговорил он тихо, — во всяком случае... — О, всё очень просто! — перебила она, — я сегодня вечером должна была праздновать свою помолвку. Всё складывалось так удачно! Но я немного задержалась на работе. Выехала из города довольно поздно, а потом попала в метель. — Чёрт бы её побрал! — она собралась сказать ещё — Простите меня, Никита! Вы, наверное, 
Он взял её руку в свою и сжал пальцы, — не надо ничего говорить, пожалуйста... Я не знаю, ждал ли я... Вернее, никого конкретно. Просто потянуло сюда, и вот... — смущение тёплыми отблесками огня вспыхнуло на его щеках.— Вы собирались встретить Новый год в одиночестве? — спросила она изумлённо. — Возможно. Как вы себя чувствуете, Ярослава? — Превосходно! — она сбросила одеяло и села. Никита не понял, иронизирует она или говорит серьёзно. Он замедлился на — Чувствую я себя прекрасно, — услышал он голос Ярославы, — теперь такие заносы... — она встала на цыпочки и потянулась, — будем встречать Новый год вдвоём. — Надеюсь, что это не слишком нарушит ваши планы? — она посмотрела на Никиту. — Я буду только счастлив, нет, я уже счастлив. — Романтик! — улыбнулась Ярослава, — ты почти не изменился... в смысле возвышенных порывов, — она рассмеялась, — помнишь, ты подарил мне цветы? — Вы помните? — удивился Никита. — Ещё бы! Мне больше ни разу в жизни дитя цветов не дарило, — она снова расхохоталась, но, увидев, как нахмурился Никита, примирительно сказала, — конечно, ты сильно изменился. Даже не знаю, как узнать тебя, — добавила она вполне серьёзно, — ну, так будем встречать Новый год?! — Конечно, — кивнул он, сияя глазами, и вышел из комнаты. Ярослава, не спеша, привела себя в порядок. В тот миг, когда она бросила последний взгляд в зеркало, неожиданно для себя подумала, — а этот Никита, он так не похож на других. Хорошо это или плохо?.. Ответа она не нашла, да, собственно, и не искала. Когда она вошла в гостиную, стол уже был накрыт. Здесь было всё. И даже больше... Ярослава вдруг почувствовала себя беззаботно счастливой! Не вчера, не завтра. А только сегодня! Сейчас! Есть только эта ночь. Этот дом, как корабль во вселенной. Только она и Никита. Их глаза встретились, и она поняла, что Никита чувствует то же самое. 
Они успели сесть за стол, как раз вовремя — часы пробили двенадцать.Тихо звякнули фужеры с шампанским. — За счастье в Новом году! — За счастье! Взгляд коснулся взгляда. Волны улыбки встретились с волной. Пауза Буря утихла. За окном воссияла луна. Тихо падал снег. — Я хотел спросить, — нарушил тишину Никита. — О чём? — улыбнулась она своей — Почему вас так назвали? Ярослава? Необычно. Она пожала плечами, — ты помнишь моего деда? — Да... — Он историк. Безумно талантливый, но, увы, бескорыстный. На моих родителях природа отдохнула, как следует, — Ярослава вздохнула то ли с грустью, то ли с иронией, — я всегда была дедушкиной внучкой. Любимицей. Это он и назвал меня Ярославой. Вероятно, хотел, чтобы внучка была мудрой, — она откинула назад прядь непослушных волос и засмеялась, обжигая его зелёным пламенем 
Резко оборвав смех, Ярослава подняла бокал, — Никита! За тебя! — и выпила его до дна.Когда он поднёс к губам своё вино, то почувствовал на себе её оценивающий взгляд. Такое было впечатление, что деловая женщина не хочет даром терять времени. Ну, замело дороги. Пришлось остаться здесь... и так далее... Никите страстно захотелось поставить бокал на стол, так поставить, чтоб вино расплескалось и залило алой жидкостью скатерть. Но он не сделал этого. Он допил лёгкую опьяняющую жидкость и осторожно поставил бокал на стол, посмотрел ей в глаза. Ярослава усмехнулась и протянула руку, положила свои пальцы на его ладонь. — Я не хотела... Прости. Он кивнул. — Знаешь, Никита, мы давно не виделись. Я изменилась. — Ничуть, — он посмотрел ей в лицо открытым ласковым взглядом. — Ну, предположим, ты всегда идеализировал меня. — Возможно, — согласился он, — слегка... Ярослава искренне рассмеялась, — ты мне нравишься всё больше и больше. — Конечно, чего скрывать, там, в нашем прошлом, я не принимала тебя всерьёз. — Ты был для меня забавным ребёнком, не более того, но теперь, — она осторожно коснулась кончиками пальцев его губ, — я рада, что оказалась здесь. Будем праздновать! Давай выпьем и за Новый год, и за нашу встречу, и за все перемены, произошедшие с нами и миром! Она подняла бокал и сквозь стекло посмотрела на лопающиеся пузырьки шампанского, — знаешь, Никита, мир соткан из бесконечного числа пульсирующих «Я». Ну, так вот, я хочу, чтобы мы выпили за «Я»! За твоё, за моё, и за все «Я», которые, так или иначе, правят миром, двигают его вперёд. Никите не хотелось спорить, да, собственно, он и сам думал примерно так же, возможно не в столь жёсткой форме. — За ваше «Я»! — сказал Никита и выпил шампанское. Потом он протянул руку к магнитофону и вставил кассету. В комнату хлынула музыка Шопена. Свободными волнами лунного света она залила пространство и проникла в их души. Никита водил пальцами по тугой чешуе сосновых шишек, и пальцы его пахли смолой. 
Допив шампанское, Ярослава взяла его руки в свои и стала вдыхать этот густой тягучий аромат сосны.А потом обвила пальцами его сильные запястья и потянула к себе. И когда он невольно наклонился, поцеловала его тёплые карие глаза, ощутив на губах трепет вздрогнувших ресниц. Осторожно, точно боясь спугнуть, скользнула вниз и узнала вкус его губ. Он был терпким, Свечи на столе горели ровно и спокойно. И красота Никиты тоже была ровной и спокойной, как горение свечей. И было неважно, что там за окном, бушует ураган или тихо падает снег. Неважно в этом тёплом доме, рядом с этой спокойной красотой. — Никита!.. Он поднял глаза затуманенные нежностью. На губах его светилась улыбка. Улыбка, которая сотни лет светится на губах влюблённых... Ярослава снова окольцевала его запястья своими длинными сильными пальцами и, поднявшись, увлекла его за собой... Дверь спальни тихо закрылась за ними. Зыбкое ощущение времени осталось за порогом. Прохладное течение шёлковых простыней вспыхнуло от первых искр ошеломляющей страсти. 
Губы Ярославы И жемчужная капля звезды — ни что иное, как точка отсчёта от сотворения мира... Она наклонилась и... ощутила на своих губах привкус мирового океана. — Милый, — прошептали её губы. За окном струилась ночь, обтекая со всех сторон одновременно мерцающее древо Млечного Пути... — Не спи! — шептала она. — Я и не думал, — прошептал он в ответ, — просто так хорошо. Не хочется открывать глаза. Вдруг это действительно сон, а вы Снежная Королева. Я открою глаза, а вы растаете... Я боюсь... — Хорошо, не открывай, — она рассмеялась и обожгла его губы быстрым поцелуем. И всё! И вздохи хвои, и звон бокалов, и лунный свет, всё, что ни есть вокруг, поплыло, растворилось и угасло. За окном в серебряных столбах лунного света тихо мерцали плавающие в воздухе снежинки... * * * *Когда Никита приподнял ресницы, от растаявшей ночи не было и следа...Мягкое матовое золото зимнего солнца сливалось с голубоватым серебром утреннего снега, как сливаются уста влюблённых... 
— Ах! — вздохнул ветер...— Ах! — покачнулась сосна.... — Ах! — прошептали волны набегающего света. Улыбка тронула губы Никиты. — Как хорошо! — он потянулся всем телом и постарался, выбираясь из постели, не разбудить Ярославу. В гостиной он отодвинул решётку камина, подложил туда несколько свежих поленьев. Разгоревшееся пламя согрело взгляд и добралось до сердца. Никита устранил беспорядочные следы вчерашнего пиршества и приготовил всё к сегодняшнему... Но потом передумал, достал большой поднос, составил на него вазочки с фруктами, икру, бокалы с вином, чашечки с кофе, подумал, взял два кусочка поджаренного хлеба и два бокала с Не спеша добрался до спальни, толкнул дверь и, войдя, поставил поднос на низкий столик. Вернулся в гостиную ещё раз, чтобы захватить свечи и сосновые ветки. Когда всё было готово, он опустился на колени и нежными поцелуями пробежался по лицу Ярославы. Она попыталась перевернуться на другой бок, но Никита удержал её, не переставая покрывать поцелуями, пока она не открыла глаза. — Уже утро? — она приподнялась и улыбнулась. В зелёных рощах её глаз взошло солнце, когда она увидела Никиту и... завтрак. — Милый, — она провела рукой по его щеке. — Это тебя я видела во сне в полночь в сверкании огней, под звон бокалов, когда всё кружилось и туманило очи? Отвечай, это был ты? — спросила она, грозно сводя брови... и расхохоталась. — Да, это был я, сознаюсь, — он рассмеялся вместе с ней. — Ты разбудил меня такими нежными поцелуями, мой романтик, — она привлекла его к себе и поцеловала так нежно, так искренне, что поцелуй дошёл до самого сердца, — романтик, — снова повторила она. За окном наступил полдень. Солнце по невидимой лестнице стремилось подняться как можно выше, расточая свои холодные, но яркие лучи. Глубоко дышали ветви деревьев, опушённые инеем. Кремовая обводка света обтекала изгибы и заполняла шероховатости. Голубиные росчерки теней виднелись на заснеженной крыше. 
Казалось, что вся природа, погружённая в сказку новогодней ночи, теперь, пробуждённая солнцем, источала несказанную нежность.Впрочем, вполне возможно, что каждая ночь рождается, чтобы быть сказочной, а каждое утро является исполненным нежности. Просто люди забывают о своей способности видеть мир цветным и пребывают дни и ночи... годы, а кто и целую жизнь в Кто знает, может быть, тост за бесконечное число пульсирующих «Я» самый необходимый в этом мире?! Так или иначе, но волею судьбы Ярослава не попала на свою помолвку с банкиром. Она встретила Никиту. Или вернее, вернулась к нему через годы. Что может быть сильнее зова истинной любви?! Ничто. * * * *Их свадьба состоялась весной. Снег растаял. И звонкоголосые ручьи спели им величальную песню.
Опубликовано на сайте Поле надежды (Afield.org.ua) 30 декабря 2006 г.
|