Июнь. Полдень. Жара.
За окном тихо шепчутся пирамидальные тополя.
В комнате четверо — я, компьютер и два моих кота.
Мы с компьютером, естественно, работаем. Коты, изнывая от жары, валяются кверху брюшками.
Разомлевший Муз сидит на краю стола и вместо того, чтобы перебирать струны лиры, тянет зелёный чай с жасмином из моего бокала...
Загустевшую тишину внезапно нарушает гонг домофона.
— Ну, вот, — вздыхает Муз, ставит бокал на место и улетает.
Один из котов поднимает голову, — чё сидим? Чё не открываем?
Другой тем временем хлопается на бок, в смысле, — мы никого не ждём.
Я придерживаюсь того же мнения, но гонг не смолкает.
Придётся идти в прихожую...
Беру трубку, — Алло!
— Ах, это Марина!!! — доносится до меня полный энтузиазма голос.
— Марина?..
— Вы меня не знаете! Но вы мне нужны! Срочно!
— Хорошо, — открываю дверь...
Через некоторое время вслед за цоканьем каблучков по лестнице, раздаётся звонок в дверь.
...На пороге юная барышня... лет 22.
От обилия драгоценностей она сияет, как кремлёвская ёлка.
— Вы макрамист? — выпаливает она с порога.
— Ну... — тяну я.
(Вообще-то я действительно художник-макрамист, но в последние годы всё реже вспоминаю об этом).
— Меня прислала Тамара! Она сказала, что мне нужны только вы!
— Да, Тамара могла сказать и не это, — думаю про себя.
— Понимаете, мне срочно нужен абажур!
Смотрю на её бриллианты и роняю, — почему не хрустальная люстра?
— Фи! — морщится она, — люстра есть у всех! И у Светки, и у Люськи, и вообще! Я хочу эксклюзив!
— Олег!!! — кричит она так громко, что я вздрагиваю.
А моих котов, приползших поглазеть, кто же к нам заявился, сдувает, как ветром, из прихожей.
Откуда-то из-за её спины появляется мощная фигура и суёт ей сумку.
— Жди внизу! — командует барышня. Фигура испаряется.
— Ну, проходите, — говорю я нехотя.
Марина проходит в комнату и вытряхивает из своей огромной сумки несметное количество шнуров.
— Вот! — заявляет она торжественно.
— Что это?..
— Мой абажур! И к нему должны быть кашпо! Я хочу всё в одном стиле.
Я вспоминаю о жаре... об улетевшем Музе...
— Знаете, Мариночка, я давно уже не занимаюсь...
В городе пруд пруди талантливых макрамистов, и вам сделают всё, что вы хотите.
— Тамара! — перебивает она, — Тамара сказала, что уговорить вас не так-то просто!
— Но я хочу, хочу! — барышня топает ножкой. — Любую цену!
— Ну, что ж, — решаю я остудить её пыл, и называю, по моим представлениям, фантастическую сумму.
— Хорошо, — соглашается она мгновенно.
Я смотрю на неё с изумлением! Прихожу в себя и понимаю, что... попалась...
Барышня сияет!
— Хорошо, — произношу я, расшвыривая шнуры.
— Вы до завтра сделаете? — спрашивает она невинно?
— Что?!? — я вкладываю в свой рёв всю мощь джунглей.
Барышня смотрит на меня озадаченно.
— А что, это долго?
— А вам нужно быстрее? — сержусь я.
— Конечно! — на её лице разлито вдохновение.
— Прекрасно! Садитесь!
Она послушно усаживается на стул.
— Поднимите руки!
Она поднимает.
— Нет, не так!
Беру первый же попавшийся моток шнура и надеваю ей на руки.
Барышня выглядит заинтересованной, — и что мы будем делать?
— Разматывать шнуры.
— А...
У меня нет ни малейшего желания поддерживать разговор. Я думаю о своём Музе и жасминовом чае...
Но барышня сидеть молча не умеет. Она трещит, не умолкая, и скоро я узнаю все подробности её нелёгкой жизни...
В 10 утра она уже на ногах! Потом салоны, бутики, косметички, парикмахеры, массаж, фитнес, приёмы и бесконечные гости!
При слове «гости» я вздрагиваю! Во мне пробуждается чувство сострадания.
— Но самое ужасное, — говорит она, — мой муж!
— Старый?
— Нет, не очень... 32 года. Но он такой жмот! Даёт мне в месяц всего 20 тысяч.
— Да, это мало, — роняю я, пряча усмешку.
— Долларов, — добавляет она, не замечая моей иронии, — представляете, какие гроши?
Я попыталась представить. Но воображение подвело.
— И на эти крохи, — вздохнула она, — я должна быть на уровне! Вот вчера мы были у... — она назвала фамилию.
— Хотя, вы, наверное, их не знаете. Вы же не вращаетесь в наших кругах, — заявила она важно.
В это время один из моих котов уронил свою тяжеленную башку на мою ногу. Другой яростно чихнул.
— Нет, — отозвалась я беззаботно, — я всё больше с эльфами общаюсь. С феями...
— Вы знакомы с сыном губернатора? — выпалила она совершенно неожиданно для меня.
— Вот уж никогда не думала, что сын губернатора эльф, — пронеслось у меня в голове.
А с языка сорвалось, — ну и с богами...
— Ух, ты! — восхитилась барышня и посмотрела на меня с завистью, — значит, вы и с самим губернатором знакомы?!
— Нет, с губернатором я лично не знакома! Всё больше с Зевсом, Изидой чаи гоняем. Ну, и...
— Они иностранцы? — перебила меня барышня.
— Ну... Можно и так сказать... Зевс из Греции, Изида из Египта...
— Среди иностранцев у нас нет знакомых, — вздохнула она горестно, — я, конечно, понимаю, что это позор при нашем-то положении!
Я уже знала, что её муж владеет несколькими магазинчиками, и поэтому согласно кивнула.
— Вот-вот! — произнесла она.
И тут же уставилась на меня, — а вы, кроме, как с этими, ну как их?
— Зевс и Изида.
— Ну, да! Вы с местными знакомы?
Я хотела рассказать ей про Перуна, Ладу, но передумала. Мне пришла в голову иная мысль.
— Нет, с местными я близко не знакома, а вот... Я назвала фамилию президента.
— Как?! — воскликнула она, — вы были в Кремле?!
— Нет, в Кремле я не была. Я не люблю уезжать из города. Домоседка.
— Тогда как же? — на её лице было такое искреннее недоумение.
— Он сам был здесь.
— Где? В Самаре?
— Вон на той кровати.
— На кровати? А...
— С министрами, — добавила я.
— С... с министрами?
— Они были в ботинках? — почему-то спросила она.
Её распахнутые глаза казалось, стали больше комнаты, в которой мы сидели.
Уж не знаю, что там нарисовало её воображение, но мне стало жаль барышню, и я сказала, — это было во сне.
— Во сне?..
Я кивнула.
— В чьём сне?
— В моём. Они хотели здесь переночевать. Но гости вводят меня в шок, поэтому я отправила их в гостиницу. Так спокойнее, вы, Мариночка, не находите?
— А у вас попить есть? — спросила барышня.
— Есть, — я сходила на кухню и принесла ей жасминовый чай.
Больше за всё время она не произнесла ни слова. Мы размотали шнуры, и она, тихая и безмолвная, удалилась.
Интересно, что будет, когда она придёт за готовым абажуром?..
Мы с компьютером, естественно, работаем. Коты, изнывая от жары, валяются кверху брюшками.
У меня нет ни малейшего желания поддерживать разговор. Я думаю о своём Музе и жасминовом чае...
Её распахнутые глаза казалось, стали больше комнаты, в которой мы сидели.