Сегодня хороший день, и я собираюсь идти гулять. И вдруг понимаю, кто я. Я не писатель, я — Описатель. Писатели — пишут. Они берут новый, белый, бумажный холст и пишут жизнь. Пахнущие маслом образы героев, тонко очерченные детали быта, наброски характеров, пятна природы тут и там, серость улиц и сырость домов... А я — описатель. Я описываю себя и мир вокруг. В основном, себя. И
чуть-чуть — все остальное.
А в мире сегодня солнце, и во мне — солнце. И я иду гулять. Уж
это-то я могу себе позволить. У меня нет работы и денег, но есть время. Много времени, море времени. Все время мира мое. Можно сказать, я миллионер времени. И пусть все богачи мира обзавидуются. Я надеваю новенькие кроссовки (серые, замшевые, потрясающе удобные), беру видавший виды, неизвестно чем набитый рюкзак и в мгновенье ока слетаю вниз по лестнице. Во дворе меня встречает черный кот. Он подозрительно косится желтым глазом и демонстративно переходит мне дорогу 3 раза. Я понимающе киваю коту — что поделаешь, если работа такая. А дорога, как всегда, ведет меня вниз, к Волге. На набережной тихо и солнечно. В такое время здесь, в основном, молодые мамаши, с гордостью взирающие на своих недавно появившихся, но уже страшно важных малышей, а еще бодрые пенсионерки с радостными собачками всех мастей и размеров.
Я прыгаю с плитки на плитку, стараясь не попасть на трещинки, и учу про себя английские слова. Этим полезным занятием я оправдываю свое праздное времяпрепровождение. В ухо мне каркает ворона, ногу обнюхивает чужой щенок, своим преданным взглядом выражая готовность пойти со мной хоть на край света, и я забываю про английский.
Старенькая уставшая воспитательница выгуливает детсадовскую малышню. Детишки идут нестройными рядами, послушно держа свою пару за ручку. Только двое мальчишек бегут впереди по высокому бордюру, рискуя упасть в заросли колючего кустарника. «Петров! Семенякин!» — кричит воспитательница, — «немедленно стойте!» Петров нехотя останавливается. А у Семенякина только пятки сверкают. «Семенякин! Немедленно остановись!» — надрывается воспитательница. Но не
тут-то было. Петров мрачно смотрит на убегающего товарища, и ему становится обидно. «Семенякин! Немедленно остановись!» — кричит он вслед. Но гордый и свободный Семенякин бежит и бежит по бордюру. Ему просто хочется побегать. Наверное, он очень любит бегать, вот и бежит. И плевать он хотел на всех воспитательниц на свете. Петров не выдерживает. «Семенякин! Подожди! Я с тобой!» — и он летит вперед, навстречу ветру и свободе.
На набережной много лавочек. Я выбираю одну наиболее симпатичную: золотистую, нагретую солнцем, и сажусь почитать книгу. Читать на набережной сложно, хотя книга и хорошая. Просто мир в книжке маленький,
черно-белый и весь из буковок, а мир вокруг огромен, полон красок, звуков, запахов, прикосновений. Вот сейчас, например, — лавочка теплая, гладко отполированная,
желто-блестящая, а с Волги веет прохладой, и вокруг такой изумительный аромат травы, земли, речной воды и нагретого солнцем камня, все это настолько притягательно и прекрасно, что я не выдерживаю — убираю книгу и иду дальше.
А дальше — дом. Серый, пятиэтажный, смотрящий своими окнами прямо в Волгу. В этом доме живет один хороший человек. Вернее, скорее всего, в нем живет гораздо больше хороших людей, но я знаю только одного. Я прогуливаюсь рядом с домом
туда-сюда в надежде, что этот хороший человек как раз сейчас и смотрит в окно. И вдруг — там я. И он быстро сбегает вниз по лестнице, а потом делает вид, что случайно вот тут шел и меня ненароком встретил. «Ах, как хорошо!» — скажу я, — «А
пойдем-ка погуляем!» И мы идем гулять. Но один хороший человек совершенно случайно именно сейчас не смотрит в окно. И не выбегает ненароком на улицу. Совершив еще пару демонстративных прогулок мимо окон, я хлопаю дом по серому кирпичному боку на прощанье и спускаюсь к воде.
Мелкая тучка, непонятно откуда возникшая, стремглав налетает на солнце и превращает золотистую набережную в серую. Она капает в меня дождиком, а мне только весело. Я люблю дождь. Я бегу по пустой набережной, подпрыгиваю и ловлю острые холодные капельки. Их становится все больше и больше, и к дому я подбегаю совсем мокрая.
В прихожей меня встречает телефонный звонок. Звонит мой хороший друг: «Слушай, ничего, что дождик, пойдем гулять, а?..» — «Конечно, пойдем!» — отвечаю я.
ДРУГИЕ РАССКАЗЫ, СТИХИ И СКАЗКИ КАТИ КАРПОВОЙ
