Женское племя сидело в пещере,
Шкурой закрыты овальные двери.
Пламя костра освещало все лица,
Должен ребёнок на свет появиться.
Дева скрутилась от схватки жестокой,
Было ей больно и так одиноко.
Девка, приёмщица родов, стояла,
Родиться на свет малышу помогала.
Жалобный крик, наконец, прекратился,
Новый младенец на свет появился.
Это был мальчик. Девка вздрогнула,
Малый комочек скорей завернула.
— Кто же родился? — мать прошептала.
— Мальчик явился, — девка сказала.
— О, Боги! Зачем вы мне дали мученье?!
Не дочка, а сын! О, какое глумленье!
Мать от волненья едва не вскричала.
Девка, приемщица родов, сказала:
— Я всем объявлю, что девчонка явилась.
А ты полежи, чтоб волнение скрылось.
Сказала и сделала, как обещала,
Правду обманом она прикрывала.
Годы летят. Мальчик в девичьей юбке
Был очень похож на младую голубку.
Белокур, синеглаз, тайну может хранить.
Знает, что правда должна погубить.
Играл он с любимой нянькой своей
Вдали от других соплеменных детей.
Ни единого мальчика нет среди них.
Мальчишек сжигали матери их.
Этот Закон издала его мать:
Только лишь девочкам жизнь oставлять.
Владычицей племени матерь была,
Хранителем Знаний Виола слыла.
Характер — не сахар, резка и прекрасна.
С виду сурова, в тайне — несчастна.
Она никогда не имела друзей,
Только лишь Улла предана ей.
Только лишь ей она доверяла,
Тайну великую с ней разделяла.
Улла была повитухой тогда,
Теперь же с сыном гуляла всегда.
Следила, чтоб мальчик по младости лет
Был осторожен, не выдал секрет.
Племя Виолы селилось в горах,
Жителей сельских вгоняло во страх.
В племени были рослые девы,
Воинственны, крепки, выносливы, смелы.
Набеги на сёла они совершали,
Цветущих мужчин в плен к себе забирали.
Три ночи с избранником женщины были,
После мечами насмерть рубили.
Главное — семя, чтоб можно зачать,
И женское племя продлилось опять.
Женщинам только хвала здесь и честь,
Женщины только могут быть здесь.
Мальчишек сжигали, девчонок растили.
По этим законам так все и жили.
Виола любви никогда не знавала,
Пленных мужчин равнодушно карала.
Как-то однажды красавец явился,
Перед Виолой в поклоне склонился.
— Здравствуй, Владычица, — вымолвил он, —
Много уж лет был в тебя я влюблён.
Знаю Закон, но в любви я упрям,
И к смерти дорогу выбрал я сам.
За ночи с тобою готов умереть,
В нашей любви хочу я сгореть. —
Смельчак белокурый был явно хорош,
Решительность речи вызвала дрожь.
Виола не знала любовной услады,
Речи мужчины убрали преграды.
Она отдалась этой пламенной страсти.
Вся трепетала от жгучего счастья.
Три ночи, как сон, пролетели мгновенно,
Исполнен Закон должен быть непременно.
Но как это сделать? Рука онемела,
Меч подымать на него не хотела.
— Бей, моя милая, руби, синекрылая!
Не страшно теперь от тебя смерть принять.
Только прошу напоследок, любимая,
Ещё хоть разок тебя крепко обнять.
И обнял мужчина Владычицу племени,
Потом отступил, покорился судьбе.
Не стало красавца, лишь залежи семени
Напоминали о прошлой мечте.
Сердце Виолы рыдало от боли,
Таков был Закон — Закон ее воли.
Сын, что родился, был плодом любви.
Виола и Улла его берегли.
Одиннадцать лет пролетело с тех пор.
Растёт, созревает сыночек Виор.
Скоро обман станет всеми раскрыт,
Бедный сынок будет сразу убит.
`
Выход искали, пока было время.
— Нужно сказать, что сожжём твоё семя,
В дар принеся нашим милым Богам.
Виора ж отправим к дальним друзьям, —
Улла сказала, прищурив глаза:
— Здесь оставлять его больше нельзя.
Виола, подумав, согласье дала.
Огромный костер на скале разожгла
И всем объявила, что дочку сожжёт —
Богу в подарок её отдаёт.
В вечернем тумане огонь разгорался,
В пламени жарком никто не сжигался.
Нянюшке Улле дан был приказ,
Ребёнок был спрятан подальше от глаз.
Казалось, что буря была позади,
Но тяжкие мысли Владычицу жгли:
Великий Закон, что она издала,
Сама же его и не сберегла.
Многие ночи и дни горевала,
Нянюшке Улле об этом сказала.
Улла пыталась ее убедить:
То, что случилось, нужно забыть.
Счастье Виолы — не в этом Законе,
А в том, что она, оставаясь на троне,
Любимого сына имеет в живых,
Великая Тайна — одна на троих.
Владычица слушала, но не внимала,
За этот обман себя осуждала.
Время проходит, Виола решила.
Решение это она объявила,
Старейшин созвав к молитве ночной.
— Боги имели беседу со мной, —
Сказала она и затем продолжала. —
Клятвенным словом я обещала
В гости отправиться к ним поскорей,
Там погостить и вернуться быстрей.
Во время отсутствия Улле внимайте,
Приказы её тот же час выполняйте.
На полнолунье зажгите костёр,
Пусть пламенем вспыхнет небесный простор.
На этот костер я с улыбкой взойду,
Пусть Боги увидят, что к ним я иду.
Старейшины верили каждому слову,
Выполнить слово были готовы.
Узнав о решении, Улла вскричала,
К подруге с мольбою она подбежала.
Всецело была в жаркой, пламенной власти.
Пламя костра разгорелось сильней,
Владычицу скрыло от взора людей.
Никто не увидел, что низ задрожал.
Где дева стояла, случился обвал.
Виола вскричала и в яму скатилась,
В объятиях Уллы она очутилась.
Скорее бежим, зашептала подруга,
Нам выбраться нужно из этого круга.
Пока ты готовилась к смерти своей,
Мы тоже с Виором готовились к ней.
Тайный проход мы к костру подкопали,
В племени тайну совсем не узнали.
Пойдем побыстрее, подруга моя...
Cама уходи, но только не я!
Вскричала Виола, от гнева вскипая,
Владычица я, а не девка простая!
Негоже обман сей на плечи мне брать,
Я не хочу притворяться и лгать.
Пусти! Не пущу! Улла
вспыхнула враз.
У речки сидит твой сыночек сейчас.
Он ждёт свою мать, он старался, копал,
Вместе со мною тебя выручал.
Ты хочешь уйти и нас бросить двоих?!
Гнев у Виолы немного утих.
Где мой Виор? Поскорее веди!
Видно, придётся мне с вами идти,
Виола, вздохнув, прошептала устало:
Новая жизнь для троих нас настала.
По речке широкой лодка плыла,
Троих беглецов она берегла.
Улла на вёслах сидела. Виола
Не отходила от сына Виора.
Нежно сыночка она обнимала,
Любящих глаз с него не спускала.
Улла тихонько слезу утирает,
Ветер попутный плыть помогает.
А где-то в горах оставалось их племя,
Для них начиналось новое время.
|
Опубликовано на сайте