ВСЛЕД УШЕДШЕМУ ДРУГУ

А вчера была двойная радуга и я смеялась от радости, А сегодня мне позвонили: «Только что похоронили Илана Полоцка». Не известили вовремя — старые связи распались. А ведь мы с Иланом были знакомы с 70-х, когда я, студенточка-географ, приносила в редакцию «Советской молодёжи» свои первые саги о летних странствиях. Мы были в этом так похожи — Илан тоже из племени врождённых бродяг.

Уже потом, будучи полноправным корреспондентом именно в благословенном отделе писем «Молодёжки», я поняла, что идеальное существо могли бы составить они двое: Илан и Женя Марголин, наш блистательный шеф. И я наслаждалась общением с ними — как будто глотками пила в жару прохладную воду.

Говорят, Прометей сотворил два подвига: не только дал людям огонь, но и лишил их дара знать будущее. Это, действительно, спасительно. А то открывается дверь, входит незнакомая девушка, а Они знают — вот та, что будет писать их некрологи.

Таких блистательных проблемных материалов не писал в редакции никто — ни до, ни после Полоцка. А он, мэтр-небожитель, в качестве первого читателя неизменно выбирал новичка, юнгу, и всерьёз интересовался любым замечанием. «Свежий глаз» ценил выше мнения редколлегии, что немногим дано.

Когда он собрался гонять баранов по степи, он переживал любовную драму. И в появившейся потом книжке было две сюжетные линии — одна об адовом труде скотогонов (какие там фанерные гаучо!), а другая — о несложившемся и несбывшемся. Но последнюю тему в издательстве «забодали» и остался только «путь познания себя».

И это тоже было верно. Илан проверял себя по полному счёту: каково это — интеллегенту в Энном поколении стать сплавщиком леса по сибирским рекам. После этого труд инструктора-спасателя на Эльбрусе не так уж и опасен. Бедное его тело! Вот уж кого он не щадил. И через перелом позвоночника прошёл — и поднялся. А порванная губа при неудачной посадке дельтаплана вообще в зачёт не шла.

Мало кто знает, что у истоков дельтапланеризма в наших широтах стоял именно Илан Полоцк. Что чертежи самых первых дельтапланов стелили прямо на полу нашего отдела писем, и орда первопроходцев буквально зависала над ними — помещение-то было крохотное.

Была у нас и совместная авантюра — Рижский клуб любителей фантастики. Илан был президентом, я — его замом. Помню, как я смеялась от счастья на утренней заре, увидев, как ветер полощет на рее корабля флаг космических пиратов — ножницы, срезающие чёрную розу. Это был один из праздников, который придумали и учредили мы сами: День фантастики. Три белоснежные яхты на синей реке, заросли розового шиповника, море на горизонте и фантастические ребята и девчонки, родные по духу.

Ты достойно прожил, Илан, ты многое смог. Ты был живой легендой — значит, бессмертен, легенды не умирают. И все твои «гадкие лебедята», взращенные тобой, никогда не смирятся с твоим уходом. Сейчас они разбросаны по свету, и скорбная весть ещё не пришла ко всем. Ты был капитаном по жизни и все мы твои юнги. И ты будешь жить, пока живо племя бесстрашных и мудрых. А значит — всегда!