Людмила Соловьёва
Там — где нас любят, мы становимся собой. Снимаем маску неудачников и злюк... Неважно — в связи с чем, но Алла Голякова — вентспилсский художник — считает живопись инструментом воскрешения сердец.
ГОРЕМЫКИ И СЧАСТЛИВЦЫ
Алла Голякова
|
Не боги горшки обжигают, потому во Всевышнего Алла не верит. Но её промысел, иначе как боговым, не назовёшь. Не в смысле мастерства — хотя оно безукоризненно, а в преображении натуры. Как человеческой, так и на холсте. Художественная студия «Консуэло», созданная ею в Вентспилсе в конце 90-х, преображает пейзажи на свой лад. Будто пишет не картину — а свою судьбу. Как связан внутренний пленер с внешним — тайна. Но жизнь выравнивается, горемыки превращаются в счастливцев.
— В горе «душевные глаза» на мир закрыты, — говорит Алла Романовна. — Вот у меня был коккер-спаниель, и мы до изнеможения гуляли. Я видела на снегу множество оттенков, и на душе было так радостно, весело. Я возвращалась окрылённая, словно испытала счастье... Хотя на деле — прогулялась с собакой, да и всё! Но от одного того, что вокруг так красиво, — поднималось настроение и хотелось жить. От красоты, без которой люди жить не могут!
— Не в том ли и талант — чтобы её видеть?
— Красота открывается любому. И мои ученицы — наш клуб женский — научились замечать: как сирень состоит из маленьких бомбошек, так и окружающий мир из мелочей. И если рисуют белый букет, белого там мало — всё окрашено в розово-сиреневато-серый. Раз у вещей есть объём, то и оттенки. И мои художницы стали видеть красоту. Их мир сделался из серого цветным. Снег окрасился в тысячу полутонов. Стал фиолетовым, розовым, оранжевым и всяким... Кругом много радостного, надо лишь смотреть. Обычно, идёшь — и ничего не замечаешь, а тут в глаза бросается яркая ягодка, цветок... И радостно от того, какая в мире первозданность! Чтобы её заметить, особого состояния не надо. В горе — восприятие другое, но та же красота.
НЕ ГОГЕН — НО ЗАРАБОТАТЬ МОЖНО
Работа Аллы Голяковой
|
— В детстве я болела, — продолжает она, — и пропускала школу. А у меня была хороший педагог. Она говорила: «Рисуй — чтобы не скучать!» Я рисовала... Поступила в Саратовский художественный техникум, проучилась два года... Основы и закладываются на 1-2 курсе. Но отец у меня был военнослужащим, его перевели. На новом месте не было училищ, да и в себе я разочаровалась. Походила по Третьяковке, Эрмитажу — поняла: гениально рисовать не буду. А зачем быть ещё одной серой мышкой? И от живописи отошла. Жила в Новосибирске, Омске и Хабаровске... Потом был Вентспилс. Замуж выходила, разошлась... Пока на пенсию не ушла.
— Тут жизнь и началась?
— Жизнь началась, а на что жить? Денег, кроме жалкой пенсии, нету. И та уходила на квартиру. Тогда я вспомнила, что могу делать искусственные цветы. Только нашла — куда их сдавать, начался бум с завозными. Те штамповали на конвейере, а у меня на букет уходило 3-4 дня. И кислород мне перекрыли. Подумала-подумала: а ведь я когда-то рисовала. Гогеном не стать, но на жизнь заработать можно. Полезла на антресоли, нашла засохшие краски... А тогда ж ничего было не купить...
— Этакий скелет в шкафу?
— Их мама сохранила перед тем, как умереть. Она сказала: «У нас остались краски». — «Выкинь, — говорю, — я никогда рисовать не буду!» А она оставила... в наследство. И через 30 лет я встала за мольберт. Сначала сдавала в тот же магазин. Финансисты выдали лицензию, пришли домой, мои картины описали. Я говорю: «А если я их подарю?» — «Должны сказать, какие и кому». Такая катавасия — а денег ноль!
НАТЮРМОРТ НИОТКУДА
Работа Наталии Несторе
|
...Родители умерли, а на её плечах — сестра с ребёнком. Алла заменила племяннице Лене мать. Пошла нянькой в одну семью, в другую... Домработницей к заезжим иностранцам. Но судьбу не объедешь: как-то приятельница попросила научить рисовать...
— Я всё забыла, — продолжает Алла, — но урок дала... Ей понравилось, она привела дочку, та — своих подруг. Сперва образовался кружок 16-летних, платили 50 сантимов... Потом пришли постарше — Неля Романова и Наташа Богуш. И мы начали рисовать предмет с натуры, кубик или вазу. Хотя поначалу они возражали... Но я показала, как увидеть перспективу, ракурс, тени... А потом — красками. По клеточкам учила — нужная техника в портрете. Но людей не пишем — они и так нам надоели.
— Вы рисуете на природе?
— Нет, из дому не выходим. Написать, к примеру, море, сложно — без конца меняется освещение. Мы копируем картины мастеров и городские фото. Этот приём распространен в Америке. Почему нет?
— Но живопись — всё, что не фотография. Должно быть «фото» изнутри.
Работа Галины Шабровой
|
— А мы как раз импровизируем на тему фото — пытаясь выразить внутренний настрой. Скажем, Лариса Сорокина срисовывает рощу — а получается аллея колдовства. У Нели на стене сарая — лемех, хомут, поломанное колесо... Как будто, сельский быт, а всмотришься — судьба. Галина Шаброва пишет берёзки своего детства... Вот и мои натюрморты ниоткуда. Захотелось по памяти нарисовать два бокала, тлеющую сигарету и мерцающее пламя вдалеке. Тёмную комнату, и как она освещена огнём...
— Рябина во тьме так не пылает. От ваших картин исходит жар — как от любви!
— Влюблённость — мое обычное состояние. Я постоянно во что-то влюблена или в кого-то... А натюрморт и должен быть насыщенным и ярким! Очень уж красивы отблески рябины и огня... Потому я и люблю осень с зимой в неоновых отсветах. И — весну, когда яблони цветут или сакура.
ДОЧКИ БАТТЕРФЛЯЙ
— А причём сакура?
— Племянница просила нарисовать японок, японская тема влекла и меня. Я работала на Вентспилсском припортовом заводе лаборантом, мы ездили в Новополоцк — там японцы строили завод. Они не комплексовали из-за маленького роста. Были деловыми, но приветливы — с улыбкой... В свой духовный мир не пускали, и я придумала его — утончённо-поэтический — сама. Я их переделала, у меня слегка европейские японки, этакие дочки Баттерфляй.
Работа Аллы Голяковой
|
— У неё, помнится, сын...
— Без разницы! Для меня все эти хокку и фэнь-шуи непонятны... И вживаться в эти сложности я не хочу. Я нашла свой мир в Японии, как Гоген на Таити. Мои японки из такой же виртуали — полунастроение, полумечта. Европейское представление о японской жизни. Оно от истины далеко, зато к нам ближе... Если добавить утончённости, которой европейцам — на мой взгляд — недостаёт.
— Вы ездили в Европу?
— Нет, убирала в доме англичан, которые не лучшее впечатление производили. Я думала, они педантичные аккуратисты... Однако в их квартире был кошмар! Правда, там одни мужчины жили, но без комплексов. Кофейными чашками был заставлен подоконник и весь пол до туалета. «Ноу проблем, не трогай», — запрещали мне они. В конце концов, к одному приехала супруга и стала убирать вместо меня.
— А что бы вы подправили в японцах?
— Комплексы... И я начала рисовать японок без комплексов, раскованных по-английски! Племяннице понравилось, миниатюры стали раскупать.
ЦВЕТ УТЕШЕНИЯ
В тесной квартире Голяковой дом и производство. Стол покрыт газетой, мольберты, краски... Десять учеников занимаются трижды в неделю по 5 часов. Поражает, как быстро осваивают живопись бухгалтеры, медсёстры, юристки и учителя.
Работа Анастасии Шаповаловой
|
У Аллы Романовны своя творческая школа. Это яркие светлые краски, радость и свобода. Но секрет в её умении любить людей. Она принимает их как есть, не осуждая. Против кого-то ополчился мир — а она скажет:
— Ты лучший! Не говори о себе плохо, слова материальны.
И тот расцветает, как бутон. Раскрывает душу... Кто-то выходит замуж, Настя Шаповалова устроилась в Англии, но и оттуда ездит за уроками искусства. Я долго не могла поверить, что они не профи.
Кроме настроения, это и доход. Их картины вешают в бизнес-центрах, выставляют в библиотеках и показывают по ТВ... На моих глазах их раскупали на ярмарке в супермаркете «Рими». Яркие пятна ирисов, подсолнухов, сирени среди зимы... Наталия Несторе, продав рисованые маки, мне сказала:
— Алла Романовна — самый светлый человек!
Нужно многое испытать, чтобы жить с таким светом в душе. Хотя, об этом она не расскажет.
Жизнь — вообще мудрая штука, куда милосерднее нас. Героев она награждает, а тех — кто звёзд с неба не хватал — утешает. Таким утешением и стала вентспилсская «Консуэло». Самой младшей в студии 16 лет, а старшей — 82.
Сайт Аллы Голяковой с фотографиями её картин и картин её учениц: http://consuelo.ucoz.lv
|
Опубликовано на сайте