«Не смей любить себя» — один из старых постулатов европейского воспитания. Поэтому предложение «возлюбить ближнего, как самого себя», меня всегда несколько пугало — страшновато за этого ближнего. И не случайно, наверное, что с тех пор, как перед самой войной немецкий ученый-психиатр Фриц Перлс с группой сотрудников откочевал в США, его методика на заокеанской почве расцвела — и обильно плодоносит уже полвека. Кратко принцип её можно обозначить так: «Не бичуй себя, не линчуй себя, прими таким, как есть, — и полюби себя». Называется эта методика гештальт-терапией.
Американские специалисты провели в Подмосковье семинар, произведший сильное впечатление на наших специалистов. И рассказ об этом одного из его участников, рижского врача-психотерапевта Аркадия Панца, меня крайне заинтересовал.
А. П. — У меня есть крамольная мысль, и я её всем высказываю, — о том, что каждая методика психотерапии соответствует определённой национальности и определённой национальной культуре. И если вспомним, кто из психотерапевтов остался перед войной в Германии и не попал в концлагерь, так это Шульц с его аутогенной тренировкой. Если против психоанализа Гитлер ополчился, то против AT — нет.
В чём смысл аутогенной тренировки? Чтобы, несмотря на ситуацию, когда действительно сделать ничего нельзя, когда со всех сторон стоят стены, — чувствовать себя хорошо.
Корр. — В таком случае стоит выяснить, подходит ли гештальт-терапия нашему менталитету.
А. П. — Все мы по воспитанию советские люди, и она нам очень подходит, потому что советский менталитет направлен на размышление, а ГТ всегда размышляет. Это беседа с самым умным человеком — с самим собой. А не подходит она только по одному критерию, по которому нам не подходит вообще ни одна терапия: все ждут манны небесной. ГT же требует активной работы самого человека.
Корр. — А вам не кажется, Аркадий, что всеобщее ожидание волшебника — не от нежелания действовать, а от непривычки доверять самому себе? Результат вдолбленной в наше сознание высшей ценности других?
А. П. — Когда нам вдалбливают — «Ты недостаточно хорош, ты должен любить человечество», а в подсознании у каждого — нормальный фрейдистский нарцистический комплекс «я люблю себя», — происходит жуткая вещь. В сознании встречаются «я себя люблю» с этим «ты себя любить не имеешь права, ты должен любить других». И любовь превращается в ненависть: «Я вас ненавижу за то, что вы не даёте мне любить себя».
Но мы имеем право себя любить. Мы хорошие. И вообще, самые разрушительные эмоции те, что направлены против самого себя.
Если вы ненавидите другого и, как в американском фильме «Сбрось маму с поезда», в аффекте ударяете обманщика сковородкой по голове, для вас это не разрушительная эмоция. А вот если вы начинаете ненавидеть самого себя: «Какой я идиот, что верил этому человеку», то по своей разрушительной силе это совершенно не сопоставимо с ненавистью к другому.
Корр. — А как это сочетается с социальным поведением?
А. П. — Если мы начинаем «легально» любить себя, то реже ненавидим других. Под контролем должны быть проявления эмоций, а не сами эмоции.
И я имею право чувствовать то, что чувствую именно я, а не то, чего от меня ждут другие. Для нас такое право достаточно ново, но именно на нём основана гештальт-терапия. Нам она могла бы принести немало добра. ГT — дитя психоанализа, однако различия велики. Это не хирургический нож, а рука поддержки в кризисе. Не порицание, а терапия, считающаяся с чувствами человека, не тыкающая в них пальцем.
Оставим на потом глубинный анализ ситуации. Иначе есть шанс, что доведённый до точки человек заорёт: «Нечего повторять, что я по уши в дерьме, скажите мне что-нибудь новое, чего я не знаю». А не знает он, как найти в себе хорошую, добрую долю собственного Я. Ту часть себя, которая скажет: «Ты можешь, я люблю тебя самого. Если ты любишь или ненавидишь — я буду любить и ненавидеть вместе с тобой». Любой человек хранит в себе семя доброты и гармонии. При уходе прорастает привлекательный цветок. Именно этим и занимается ГТ. После семинара у меня самого было ощущение: «А мне приснилось — миром правит любовь, а мне приснилось — миром правит мечта».
К сожалению, только приснилось.
Корр. — В моём любимом мультфильме «Чудесный лес» самый главный злодей Кактус потому злодей, что ни разу не цвёл. Зверушки собирают травы, варят зелье, поливают его, и он становится прекрасным существом, расцветая.
Насколько я понимаю, ГТ знает рецепт этого варева?
А. П. — Если ты кактус — будь им. Ты хороший. Не надо из кактуса выращивать георгин. Нужно помочь человеку самому вырастить цветок на кактусе.
Корр. — А как именно это происходит? ГТ — это цикл специальных упражнений?
А. П. — Да, и упражнения тоже, чтобы осознать части своего Я, договориться с ними. Можно работать со сном, с чувствами, с реальными проблемами. Чтобы найти силу в самом себе, надо отважиться допустить чувства в сознание. Это исключительно трудно — ведь надо справиться со своим внутренним цензором, знающим, что можно чувствовать, а чего нельзя. А ведь нет судьи строже, чем тот, кто внутри нас. Опыт психотерапевта говорит, что людям трудно поверить в собственную ценность именно потому, что они слишком беспощадны к себе. А ГТ реализует еретическую мысль: «Важно не то, чего от меня хотят все, а чего желаю я сам».
Главное в ГТ — право на любые эмоции. Если ты чувствуешь себя таким, значит, ты такой есть. Ведь у нас как обычно получается? Ты чувствуешь себя оскорблённым и униженным — а тебе твердят: «нет, ты не такой», — и уверены, что этим помогают.
Корр. — Или ещё — что ты не имеешь права быть несчастным.
А. П. — Ну, это вообще безобразие. Стремление подавить свои эмоции очень болезненно. И не очень разумно.
ГТ позволяет осознать наши уникальные чувства, не пугаясь их. И человек понимает, что ему нужно сделать, хотя никто ему этого не сказал. Поэтому и нет никакого внутреннего протеста: сам понял — сам сделал. Рана, открытая и вычищенная, заживает.
Круг: эмоция — действие — отдых может быть завершён, а ведь именно его незавершённость обычно терзает нас. Получается не только самопознание, но и облегчение в каждый конкретный момент. То есть, если при других методиках ты познаёшь — познаёшь и лезешь на стенку, то тут ты успокаиваешься.
Гештальт-терапевты исходят из того, что каждый человек знает о себе очень много, и перенесёт ли он, если ему скажут ещё больше? Зачем анализировать и всё вытаскивать? Зачем непременно перестраивать личность?
Корр. — В отечественной психологии рецепт прямо противоположный: «Познай себя до донышка — изменись — только тогда будешь счастлив».
А. П. — Это постулат теоретический. Врачебная практика показывает иное. Познаёшь — познаёшь, осознаёшь — осознаёшь и повесишься. В гештальт-терапии после осознания наступает успокоение именно потому, что человека не ставят под прокурорский надзор социальных догм. Можно всю жизнь считать, что ты несчастен, потому что сделал зло другому человеку.
Но когда с помощью ГТ позволяешь себе осознать собственные чувства, выясняется, что несчастен ты по каким-то другим причинам. Но по каким — этого заранее никто не может знать. Просто надо начать говорить с самим собой. И говорить как с другом, а не устраивать самосудилище.
Корр. — Этого и на психопросвещённом Западе не очень-то умеют. Вот что я прочла у немецкого психолога Э. Шангела: «Современные люди боятся оставаться наедине с собой. И они боятся этого потому, что когда они остаются одни, им не с кем поговорить о своих проблемах. Они больше не разговаривают сами с собой о самих себе. Внутренний диалог — важнейшая предпосылка для разговора с другим — больше не имеет места».
А. П. — ГТ даёт вам технику и опыт ведения внутреннего диалога. И действительно возникает ощущение, что поговорил с другим человеком.
Существует и техника разговора со значимым для тебя человеком, которого больше нет рядом. С ним можно говорить, и за него отвечать. И наступает успокоение.
Так появляется «цветок в себе».
Ведь у взрослого есть детские воспоминания, как его любила мама, и он начинает говорить с этой мамой в себе... И мама его поддерживает: «Что бы ни случилось, как бы ни сложилась твоя жизнь, я всё равно люблю тебя. А тот, кто тебя обидел, — плохой человек!» Участвуя в ГТ, человек становится сильнее.
Корр. — Среди моих жизненных иллюзий десятилетней давности была и такая: вот пробьётся запретный тогда психотренинг на просторы несчастного отечества, и сразу все поймут и полюбят друг друга — и себя, кстати. Но мы же видим, что происходит с психотренингом сегодня.
Выгодный товар для богатых фирм. Технология того, как быть удобным и приемлемым для окружающих.
Для себя — выгода от натаскивания в общении, кое-какая информация о собственном «я», прежде всего — социальном, да эйфория после занятий, достаточно быстро проходящая. А потом — как ощущение ранней юности — разочарование «от жизненной танцплощадки». Потому что почти никто красиво, как научили тебя на курсах, «танцевать» не умеет.
А. П. — Когда у Кена Саслака, одного из ведущих современных теоретиков ГТ, в конце занятий мы спросили: «А вам лично гештальт-терапия что-нибудь даёт?», он ответил: «Конечно! У меня есть свой гештальт-терапевт, своя группа, мы раз в месяц собираемся и гештальтируем».
Наверное, так и должно быть. Если у человека есть потребность в мире, где правит любовь, — пусть он будет.
Корр. — Но для нас же, Аркадий, это чистейшая утопия. Государственная медицина ещё никогда не была в таком развале, а хорошая психотерапия стоит настолько дорого, что и среднеобеспеченным не по карману.
А. П. — Наш подход к жизни резко отличается от американского: мы сразу говорим «это невозможно», а они фонтанируют вариантами, как сделать. Пока мы платам налоги, и немалые, только за то, что приписаны к медучреждениям. А если хотим вылечиться, идём к хорошему специалисту и платим снова.
В Финляндии же 60 процентов за визит доплачивает государство, но ни один врач не получит этой доплаты, если к нему не ходят клиенты.
Корр. — Но поможет ли нам гештальт-терапия при всеобщем страхе: «Что будет со мной?» Это ощущение глобальной катастрофы, никуда не денешься...
А. П. — Жизнь меняется — нравится нам это или нет. И верный способ быть счастливым — найти поддержку в самом себе. Даже если, как сегодня у нас, мрачное ощущение, что весь мир против тебя; постоянное нервное напряжение; готовность дать отпор любому кажущемуся или реальному агрессору, а внутри — недовольство собой; впечатанный в детстве в сознание упрёк: «Не сумеешь, не справишься». Пусть страх не парализует, а мобилизует к действию. А тревога — показывает выход. Ни в коем случае нельзя ругать себя за прошлое. Надо жить сегодня и решать сегодняшние проблемы. Незачем воображать, что наша суть ни к чему не пригодна, что в ходу совсем другие ценности, незачем изображать из себя совсем другого, где-то даже чуждого нам человека. Суть нашей личности заложена природой, и всем нам отпущено достаточно «строительного материала», чтобы достичь гармонии с собой и окружающим миром. Я выскажу крамольную мысль: объективная реальность вообще имеет очень малое значение для этого.
Нам ещё предстоит понять, что счастье намного ближе к нам, чем государство — оно к нашему счастью имеет очень маленькое отношение. Государство может жить, существовать, развиваться и даже плохо к нам относиться, а мы можем жить сами по себе и быть счастливыми. И вообще, это не задача государства — спасать каждого. Его задача только в том, чтобы создавать условия, при которых можно спастись.
Корр. — Спасибо за надежду.
По материалам психологического журнала «Alter Ego», Рига, 1993 г.
Написать автору
Опубликовано на сайте Afield.org.ua 3 ноября 2006 г.
Dec 31 2006
Имя: Михаил
Город, страна: ижевск
Отзыв: Мне понравилась ваша статья .Я увлекаюсь психологией,хотя учусь на технической специальности.
Все статьи Ренаты Ларичевой, опубликованные на этом сайте:
