Песенка о гвозде - afield.org.ua Одна из самых мудрых, на мой взгляд, песен Новеллы Матвеевой - песенка о так называемой неудачной, неразделённой любви.

Одна из самых мудрых, на мой взгляд, песен Новеллы Матвеевой — песенка о так называемой неудачной, неразделённой любви. Пересказывать стихи нудной прозой — занятие неблагодарное, но суть там вот в чём. В маленькой придорожной таверне остановился лучший на земле человек. Лучший для девушки, что служила там. И не так уж страшно, что часто он уходил по делам — ведь на стене оставался висеть его плащ. И не так уж страшно, что однажды он ушёл навсегда — ведь остался тот гвоздь, на котором висел его плащ. А потом произошло несчастье, ах, какая беда — гвоздь выдернули из стены, а дырку замазал старый маляр. Но осталась память! Главное, след от того гвоздя был виден ещё вчера... Почти сказка — ведь никто не знает, была ли на земле та девушка.

Песенка о гвозде

     А Лена была девушка вполне современная, ироничная, независимая до крайности и, пожалуй, немного рассудочная. На курсе её любили — ребята за светлую голову и за то, что в помощи никогда и никому не отказывала, девчонки же давно убедились, что в случае разных сердечных бед Ленке можно выплакаться и знать, что «тайна исповеди» будет надёжно сохранена. Сама же Лена не плакалась на судьбу никогда и никому. Будущая жизнь была просчитана чётко и точно: институт, заочная аспирантура, диссертация, степень. Не престижа ради, а как возможность заниматься самостоятельной интересной работой. Что касается личной жизни, то к замужеству Лена относилась как к посещению зубного врача: необходимость, никуда не денешься, но лучше не сегодня, а послезавтра, и поэтому это радостное событие мысленно отодвигала подальше, годам к тридцати. Видимо, вся беда была в Ленкином предрассудке, что мужчина должен быть смелее, умнее и надёжнее женщины, а в расцвете стояла эпоха феминизации. Среднестатистический муж (по представлению Лены) являл собой слабое, крайне неумелое и почти бесполое существо с неизменной газетой в руках, неспособное в родном доме вбить и гвоздя.
     С таким вот не самым лестным мнением о представителях противоположной половины человечества Лена Сабатина шла по жизни спокойно, к единственной цели — любимой работе. Распределилась она удачно — на хороший крупный завод, в лабораторию с интересной тематикой.
     Первое появление на первом месте работы — это всегда страшно. Волновалась и хладнокровная Ленка, поднимаясь в свою лабораторию № 6. Размещалась та в стареньком домике, похожем на флигель помещичьей усадьбы, и подниматься нужно было по крутой деревянной лесенке. Вот тут-то, на лестнице, и начались странности. «Осторожно! Ступенька сломана», — подсказал кто-то внутри, и точно — два гвоздя вылетели, и дощечка еле держалась. «Шестёрка на двери перевёрнута» — продолжал витийствовать внутренний голос, и действительно — на дверях лаборатории вместо номера шесть красовалась девятка. Первая комната была пуста, но удивительно знакома — на столе лежал учебник физики для университетов, на обложке которого расплылась прекрасно знакомая клякса-каракатица. Ленка готова была даже держать пари, что одно из щупалец кончается на странице 17, там ещё подчёркнуто слово «квант». И точно — вот оно, над синей чертой. «Перестань дрожать, — рассердилась на себя Лена, — это уже со страху мерещится».
     Она открыла следующую дверь. За столом сидел человек лет тридцати пяти. Волосы у него были светлые и волнистые, борода — огненно-рыжая, и бесконечно умные зелёные глаза. «Здравствуй! — внезапно прошелестел внутренний Ленин голос. — Я столько ждала Тебя!» Сама же Лена стояла молча, испуганно, и напрочь забыв, что неплохо бы и рот закрыть.
— Здравствуй, Лена, — сказал человек, вставая навстречу. — Я давно жду тебя.
     Так они встретились впервые — Лена и Валентин.

Песенка о гвозде

     Прошло три года. Потом она никогда не могла вспомнить это время. Вспоминались не события, не разговоры — свет. Невероятный золотистый свет, как будто стоишь на вершине высокой дюны, с моря ветер, тёплый и сильный — раскинешь руки — удержит, и зелёная волна всё полощет внизу камень, узор которого — как мудрая и прекрасная змея, и солнце, золотисто-зелёное солнце...
     А событий произошло немало. Лена сдала кандидатский минимум и уже приближалась к защите, опубликовала два десятка статей, получила первое авторское свидетельство на изобретение, где их имена стояли рядом.
     Но всё это было не главным и не обязательным. Впервые Лене стали интересны люди. Такие слабые, вечно противоречащие самим себе, с уймой недостатков и такими смешными, нелогичными порывами. Наверное, потому, что сама вела себя странно и нелогично. Она, такая уверенная и независимая, и вдруг ждёт — так покорно — любого его слова, только бы голос услышать. Шаги узнаёт на лестнице, на дверь смотрит и сияет до неприличия — сейчас войдёт. Вчера билет на премьеру предлагали, не пошла — мол, срочная работа. Сидела два часа и смотрела, как он чертит, — редкостное зрелище, конечно.

     Что это было? Любовь или извечная женская тоска о мужском благородстве? Ведь у Валентина была семья, причём в благороднейшем её варианте, где все трое: он, она и оно (т. е. дитё), — крепко дружат и очень доверяют друг другу. И Лена отчаянной белой завистью завидовала не его жене, а семилетнему Михаилу Валентиновичу. Повезло же человеку — такой друг рядом и на всю жизнь. Лене повезло куда меньше — много лет назад отец ушёл из семьи, оставив тяжело больную жену с пятилетней Леной на руках. Но и новой своей любви он особого счастья не дал, брака с новой женой так и не оформил, а мальчишку, вскоре появившегося на свет, своим сыном признать отказался. Лена не рассказывала об отце никогда и никому, но всю жизнь был он для неё «примером наоборот». Но надо же так случиться, что у всех её знакомых мужского племени была общая черта с её отцом — хроническая боязнь жизни, как она это называла. Выражалось это по-разному: боязнь вступиться за лежачего, которого бьют, неумение поддержать друга, когда ему плохо, боязнь «переплатить» в любви и вложить своей души на грамм больше, чем тебе дали. И главное — хроническая неспособность делать счастливыми людей рядом с собой.

     Валентин же был как будто иной породы, пришелец из будущего какой-то. Добрая сила исходила от него, удивительнейшее ощущение надёжности. В первый раз узнала Ленка, что это значит — «с ним — как за каменной стеной», в первый раз почувствовала, как хорошо быть слабой, совсем-совсем. «Слабой, как женщина». Не надо точить когтей и зубов — будет плохо, защитят тебя и спасут. А эта его вечная манера — «всех немощных на своих плечах» — ничуть не отдавала дон-кихотством и нисколько не выглядела смешной со стороны. Прекрасно это выглядело.
     Затёртые слова «родные души», «моё второе „я“» несут всё же очень точную информацию. Понимали они друг друга с полуслова, и им здорово работалось вместе, исключительно интересно и легко.

     Но всё, как известно, проходит. От предприятия «отпочковался» новый филиал, куда был нужен ведущий конструктор, желательно молодой, талантливый и «растущий». Благосклонный взгляд начальства пал на Валентина. Прощальный вечер был очень мил, все желали новому главному спецу блестящих успехов, желали искренне, и искренней всех — Лена. Только ей всё казалось, что она падает, падает со своей сверкающей дюны вниз, на камни.
Песенка о гвозде

     Наступили иные времена. Новым шефом бывшей лаборатории сумасшедших идей назначили обыкновенного человека с солидным производственным стажем. «Мозговые штурмы» канули в прошлое. Работа (любимая и единственная) стала вдруг скучной и пресной. Группа рассыпалась, ребята уходили, но Лена оставалась. Ведь хоть два раза в месяц (а раз уж наверняка) в «метрополию» наезжал по делам Валентин и забегал навестить старых друзей. И снова сиял, сиял зелёно-золотой свет в стареньком флигеле, и счастливо смеялась Лена. Ничего, что назавтра наступали плоско-серые будни. Оставался город, где он жил, и всегда была вероятность (бывают же чудеса) случайно встретиться в автобусе, на улице, в книжном магазине. Чудеса изредка происходили — их город был не так уж велик.
     Молодой главный спец был слишком блистателен, чтобы его деятельность могли не заметить. И однажды вся бывшая лаборатория № 6 собралась в полном составе на проводы бывшего шефа на работу в столицу. Засиделись допоздна — к счастью, потому что когда Андрей пошел провожать Лену, было уже темно и слёз не видно. А Андрей, лет десять знавший Валентина, всё рассказывал и рассказывал о нём. Он очень хорошо рассказывал, Андрей, просто «12 подвигов Валентина Строева, мифы и легенды». Совершенно логично, что по прошествии определённого времени В. С. Строев получил приглашение на бракосочетание Елены Сабатиной с Андреем Михайловым. Красивое было приглашение, с кольцами, золотым тиснением. А на обороте летящим Лениным почерком: «Пожалуйста, не надо». Они всегда легко понимали друг друга. Он не приехал, отговорившись срочной командировкой.

     Михайловы — прекрасная пара. Говорят, что браки коллег отличаются стабильностью — когда уходит человеческая близость, сплачивают и профессиональные интересы. Андрей — прекрасный муж. Нежный и заботливый, руки у него золотые. Правда, в любом камне он видит только камень, а не прекрасно-мудрую змею, но, как известно, каждому — своё. Он счастлив с Леной все эти пять лет.
     Счастлива и она. Ведь всё сбылось так, как она когда-то хотела: аспирантура закончена, кандидатская защищена, есть интересная самостоятельная работа. Удачный брак (поближе к тридцати). Так что в жизни Лене повезло. Недавно появилась на свет маленькая Валентина. Славная и очень забавная. Валя, Валька — родной человечек. Теперь хоть на весь свет кричи: «Валя, я люблю тебя!» — всё будет прекрасно и прилично. И ничьё существование от этого не усложнится. Всё-таки Лене здорово повезло в жизни. Удивительно повезло!

ИСТОРИЯ О ЛЮБВИ

НОВЕЛЛА МАТВЕЕВА. ДЕВУШКА ИЗ ТАВЕРНЫ