Камышинские чудеса

Часть первая.

От больницы до больницы — один глоток свежего воздуха.
Или «...и вдвоём по тропе, навстречу судьбе...»

«Степь да степь кругом, путь далёк лежит...» Это про нас с Юркой. Вот уже часа три мы шагаем по бескрайним камышинским степям, то продираясь сквозь заросшие колючим кустарником, тёмные, непролазные овраги, то взбираясь на самый верх огромных, покрытых камнями и выжженной травой, залитых ослепительным солнцем холмов. Жара неимоверная. Пот течёт градом, и вот тут-то и начинаешь ценить Настоящие Радости — просто посидеть... кусочек тени... глоток неимоверного счастья — тёплой минералки...

А всё из-за него, из-за Юрки! Это настоящее Чудо в перьях 21 года от роду, ростом под 2 метра, косая сажень в плечах и чистый, по-детски доверчивый взгляд распахнутых серых глаз. Я отношусь к нему как к Очень Младшему Брату, а он смотрит на меня как первоклассник на Самую Лучшую Первую Учительницу. Меня это забавляет и злит, в связи с чем я периодически провожу тематические беседы и лекции из серии «Ах, ну какая же я всё-таки плохая!» и «не сотвори себе кумира», перемежая их «советами на каждый день и всю оставшуюся жизнь». Юрочка не обижается. Он смотрит на меня с искренним недоумением и честно отвечает, что «он по-другому не может» и «разве нельзя любоваться ХОРОШИМ, КРАСИВЫМ человеком?»

Хороший и красивый человек безнадёжно машет рукой и понимает, что даже ограбление банка и драка в церкви не изменит этот восторженный взгляд. Во всём найдётся глубинный смысл... Да... с Господом не соскучишься!

В общем, всё это из-за Юрки! Хотя нет, из-за меня. После недельного бега по маршруту дом-больница-дом-больница... я начала жалобно мяукать: «Хочу на волю!!» Вот тут и подоспел Юра с соблазнительной идеей пожить в чудном уголке Волгоградской области с туманным названием Щербаковская балка. Были обещаны:

лани на каждом шагу,
кабаны под каждым кустом,
разное (включая немеряное количество живности и бьющие из земли чистейшие родники).

И вот мы уже почти в раю. Позади дорога до Камышина, душная южная ночь в специально отведённой для меня комнате, встреча рассвета, купание в утренней Волге и прочие радости. Потом был трясущийся, набитый деревенскими бабушками автобус. И вот она перед нами — бескрайняя степь, поросшая жёсткой буро-желтой травой, шалфеем и шиповником с чёрными от палящего солнца ягодами. Из-под ног скачет саранча, улетают коричневые, как будто пыльные, бабочки... а мы всё идём и идём.

И вот она, наконец, вон там вдали, за холмами — Щербаковская Балка. Всё черно. Чёрные холмы, чёрные овраги, обугленные стволы. Только в низинах, где есть вода, остались жалкие буровато-зелёные остатки деревьев...

Пожары, пожары... Вон там, на горе, тоже что-то горит, и там струйка дыма...

И мы идём дальше.

С этого момента у нас с Господом начинается игра: я играю роль очень маленького и очень испуганного человека. Я шарахаюсь при каждом звуке(местные!!), при каждом шорохе в кустах (кабаны!!!).
Куда мы идём?
Что мы здесь делаем?

А Господь почему-то занял позицию дядюшки, с улыбкой наблюдающего за племянниками, даже не догадывающимися, какие сюрпризы ждут их под ёлкой.

Мы идём к Волге. После недолгих сомнений, Юра выбрал какое-то место на берегу. «Только подальше от людей!» — просила я, отнюдь не вдохновлённая предстоящей встречей с деревенскими. «Хорошо», — как-то неуверенно отвечал Юра.

И вот оно — первое благословение — заброшенный сад с уже почти дикими яблонями и — о чудо! — целое море дикой смородины — глянцево-чёрной и медово-жёлтой, сладкой, сочной и очень крупной. Мы побросали рюкзаки и, захлёбываясь от сока и восторга, набросились на это богатство. Следующие полчаса прошли в блаженном забытьи — ягоды, море ягод. Боже, как вкусно!

Ну вот. Отдохнули и подкрепились — и снова в путь. Солнце уже не так пылает, а впереди — Волга, огромные просторы воды и солнечного блеска, притягивающие как магнит уставших, покрытых потом и пылью путников. Вода... Вода...

Но до воды ещё порядочно — несколько огромных холмов и почти непроходимых оврагов. Кладбище... «Вот и пришли...» — мрачно пошутил Юра. Эта картинка до сих пор перед глазами — заходящее солнце, заливающее розово-золотистым светом бескрайние холмы, зелень оврагов, синева воды. Несколько белых крестов с искусственными цветами. И мы — две крошечные фигурки на вершине горы — песчинки на ладони Бога.

Когда мы добрались до вожделенного берега, солнце уже почти село. К сожалению, счастье, которое казалось ТАКИМ БЛИЗКИМ, оказалось столь же недоступным. Мы стояли на высоком, в десятки метров обрыве. Где-то внизу расстилалась необозримая водная гладь. Коса, к которой мы шли, была полностью затоплена. На спуск к воде в пределах досягаемости и намёка не было.

Мы уже не так бодро шли по извилистой горной тропке, с тоской глядя на заходящее солнце и дразнящую реку. И вдруг я сказала: «Я не верю! Слышишь, Юра, я не верю! Здесь должен быть спуск!» И откуда у меня такое упрямство взялось! Юрка покорно поскакал по холмам к обрыву, а я взмолилась: «Господи! Пусть он ничего и не найдёт, но ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ЭТИМ ВСЕМ СКАЗАТЬ? Какой урок Ты хочешь нам дать?»

Юрка скакал обратно подозрительно быстро. Есть!!!!!! Есть.

Но уже было темно. К берегу ещё надо было спуститься. Абсолютно безотказный американский фонарик неожиданно сломался. Все попытки продраться через колюче-дремуче-цепляющиеся деревья, которыми зарос склон, окончились ещё несколькими десятками царапин и возникновением во мне отчаянной решимости. Мы уже почти бежали, пытаясь хоть что-то увидеть в темноте. И вдруг Божественная рука направила нас на тот узкий, осыпающийся путь, который, как впоследствии оказалось, был ЕДИНСТВЕННЫМ приемлемым спуском на всём берегу длиной в десятки километров! В кромешной тьме, цепляясь друг за друга, мы скользили вслед за потоком мелких камушком и известняка по обрыву.
Вниз-вниз-вниз-вни-и-и-з....
Всё.
Пришли.
Фонарик заработал.

Там были люди. От усталости я даже не испугалась. Юра сходил к ним и вернулся с добрыми вестями.
— Бородатый мужчина и мальчик. Рыбаки.
— Доброжелательные?
— Очень.

Сердце залило чувством благодарности и покоя. Вода — о, блаженство! Спальник — о, чудо! Холмс, что означают эти звёзды над головой? Что делают в ушах эти комары?

Просто мы не поставили палатку. На берегу тепло и уютно. В двух метрах от нас — прибой. Наверху падают звёзды и летят самолёты. Кое-как пристроили марлю от комаров.
Всё.
Спим.

Часть вторая.

Рай на берегу

Камышин Мы проснулись рано. Вернее, казалось, вообще не засыпали. Я открыла глаза и увидела воду и небо. Много воды и много неба. И всё это прямо передо мной, на уровне глаз. Потом показалось Солнце. Потрясающее малиновое солнце в облачную полосочку. Оно медленно и величественно поднималось над бескрайними речными просторами, пока вдруг не превратилось в огненный ослепительно-золотой шар над нашими головами. Стало жарко.

Пока я любовалась солнцем, Юра уже вскипятил чай.

Мы плюхнулись в Волгу. Попили чаю. Плюхнулись в Волгу. Посидели. Плюхнулись в Волгу, итд итп.

Скоро такой режим стал для нас совершенно привычным и просто спасительным в такую жару. Никогда в моей жизни не было столько воды и Солнца. На раскалённой, совершенно открытой косе ты постоянно предоставлен в распоряжение палящему небесному огню, и через некоторое время начинаешь чувствовать, что даже кости твои почти обугливаются. И ты бросаешься в тёплую, бесконечно нежную воду. Барахтаешься в ней, брызгаешься, фыркаешь как тюлень, а она абсолютно принимает тебя таким, какой ты есть, обнимает со всех сторон, смывает всю пыль и грязь с твоего тела и души. Потом ты выходишь на берег и снова окунаешься в поток тепла и света, пока не прогреешься до самого нутра. И тогда...

Я огляделась. Неподалёку от нас стояла небольшая палатка, марлевый полог, деревянный столик и стулья из пеньков. Всё это было максимально вписано в естественную нишу, образованную несколькими деревцами. Сделано добротно, надёжно и аккуратно. Из палатки потихоньку выползали обитатели. Знакомимся — семья из 4-х человек (мама, папа, дочка, сын) плюс кошка. Туристы и заядлые рыбаки. А ещё — изумительные люди. Мы удивительно хорошо сосуществовали, абсолютно не мешая друг другу, лишь добавляя уверенности и спокойствия, что для такой трусихи, как я, было просто Божьим благословением. Периодически мы наносили друг другу визиты вежливости с дарами в виде миски смородины, банки компота, бутылки родниковой воды. Улыбались, делились находками и ценной информацией о родниках и заброшенных садах, рассказывали о себе...

Время почти остановилось. Вернее оно шло, но очень медленно и лениво — под ослепительным солнцем двигаться не хотелось никому.

Заботливый Юра решил устроить мне настоящий отдых. Он ходил за водой, разжигал костёр, мыл посуду, ставил навес, и, самое главное, совершенно оставил меня в покое.

Предоставленная сама себе, я часами бродила по каменистому пляжу, барахталась на мелководье в тёплой зеленоватой воде, перебирала камушки, следила за непонятно откуда взявшимися лягушками, читала предусмотрительно захваченную книгу на английском... Просто лежала. Просто сидела.

И смотрела, чувствовала, впитывала этот запах, цвет, вкус, ощущения... Заходящее солнце и блеск воды, шум прибоя и запах водорослей, крик чаек и раскалённые камни, писк комара и мириады звёзд. Всё это нахлынуло и затопило меня, и я сидела, оглушённая, на берегу, уже не слыша ничего, кроме тишины. Всепоглощающей тишины, внушающей страх и притягивающей безумно. Это были удивительные дни.

А лань я всё-таки увидела. Вон там, вон она, смотри, смотри! Задорно вздёрнутый хвостик, гордый изгиб спины — ещё мгновение, и красавица лань ускакала от нас, как ветер, пронёсшись по далёким холмам в прохладные тёмные овраги. Эх, мне бы так...

Я проснулась от холода и страха. Сегодня Бог пожалел меня и послал плохую погоду. Всю ночь дул ветер, гремел гром и мне снились страшные сны. Сегодня мы уходим домой.

По нашему плану мы должны за день перебраться поближе к деревне, чтобы завтра в 5 утра уехать на автобусе в Камышин.

Камышин Быстрые сборы, последний взгляд на Волгу, тёплое прощание и слова благодарности соседям. И вот мы снова в пути. Мы уже взобрались на холм, и я оборачиваюсь. Необъятная, величественная, дикая земля с её реками и холмами, оврагами и долинами. Синее-синее небо с шапками облаков. И крошечная фигурка на берегу — это мама Люба машет нам вслед. Я почти не вижу её, но знаю, что она улыбается.

Дальнейшие события разворачивались стремительно. Вероятность — процента три, сказал Юра — но у Господа нет процентов!

Стоило мне немного устать, как в этом совершенно диком краю показывалась одинокая машина. Юрка безнадёжно махал рукой... Мальчик лет 14-ти, местная учительница, муж с женой, везущие абрикосы на продажу... Щедрой рукой Господь посылал к нам этих людей, чтобы всего часа за три мы добрались до Камышина, потратив лишь 4 рубля на городской автобус!