...Внешне все выглядело так, как будто ничего особенного не случилось, когда в 1964 году Андре Куреж предложил изменить длину юбки, а Мери Квант превратила ее в мини. Это было время крайностей. Парни были либо острижены наголо, либо носили волосы до плеч, а девчонки ходили в париках. В минувшие несколько десятилетий идеалом для девушек стала худосочная Твигги в прямом платье и сверхкороткой юбке. Начались безумные гонки за молодостью и «сходством». Ковбои из голливудских вестернов в те годы дали начало джинсовой эре. В поле зрения оказались ноги: они либо все больше оголялись, что привело к возникновению колготок, либо плотно затягивались в джинсу. Изменился не только стиль ношения одежды, но и расшатались каноны, которые диктовали моду. Одежда стала одной из форм протеста. Стиль отрицания проявился и в сочетании несочетаемого: солдатские брюки с кружевной блузой, тельняшка с галстуком-бабочкой.

Именно в то время на рынках появились синтетические ткани и легкая, немнущаяся, дешевая одежда из них. Автоматизация производства дала возможность осуществлять самые сложные идеи модельеров в миллионах экземпляров. Коллекции переливались самыми различными цветами. Даже ценные кожи окрашивались так, чтобы имитировать синтетические. Как будто у всех была только одна забава – уничтожить архаичные натуральные ткани. При таких быстрых изменениях в моде рынок мгновенно заполнялся товаром. Так, в сущности, ничего страшного не произошло, когда «миди» и «макси» превратили огромные склады с непроданными «мини» в свалку старья. Еще в конце 60-х годов молодежные формы протеста, выражающиеся в театрализованном экстравагантном поведении и ношении экстравагантной одежды, были приняты во внимание и присоединены к коммерческой области.

Перемены во вкусе не происходят стихийно. От профессионалов-модельеров, от владельцев предприятий и магазинов, от специалистов по рекламе и журналистов зависит не только использование результатов самовыражения тех, кто протестовал против технократической культуры, но и создание для них эффективного стиля «протестующей» одежды. Именно в 70-е годы в различных областях культуры происходят эстетические перемещения, которое теоретики искусства могут истолковать не просто как смену направления, а как нечто более существенное. В начале 70-х годов не было единого стиля, и не было ни одной коллекции, которую бы навязал Париж. Так, например, появился «военный» стиль (милитари), который стал очень популярным и был реакцией на военные конфликты начала 70-х годов: цвет хаки, военные рубашки, офицерские ремни, знаменитые зеленые береты. Но как знать, было ли это действительно антивоенным откликом или игрой в войну? После того, как американцы оставили Вьетнам и Камбоджу, «военные» действия моды перенеслись в Африку. Снова привлек внимание «колониальный стиль»: бежевые, кремовые, светло-кофейные тона казарменной одежды, пробковые каски вместо шляп, помятая военная рубаха с засученными рукавами. Казалось, миллионы девушек от Аляски до Швеции и Новой Зеландии только что вернулись из сафари. Усилили свое влияние мусульманские государства – поставщики нефти в район Персидского залива, и в модных ревю появились «гаремные» женщины в прозрачных батистовых туалетах и изящных шароварах, выглядывающих вышитых золотом плащей.

Если бы модные тенденции можно было объяснить с политической точки зрения, наиболее значимыми были бы те, которые касались демократизации одежды. Наступил момент, когда по одежде стало трудно отличить богатого человека от молодого рабочего. Американский сенатор дает интервью в поношенном джинсовом костюме, майка и светер успешно заменили пиджак и галстук. Свободная комбинация элементов одежды объявлена прогрессом в моде.

Спад политической активности в Западной Европе и в США сопровождался поиском обыкновенных человеческих радостей. Тоска по прошлому, по временам «благоденствия» звучит в романтике 30-40-х годов. Ретроспективная мода затронула мебель, обувь, фильмы, рекламу и, естественно, одежду. Вернулись свободные складки на юбках, воланы, кружевные блузки, маленькие сумочки. Мода оказалась весьма миролюбива и к своим историческим традициям. Летом 1977 года наибольший успех выпал на долю коллекции Карла Лагерфельда, навеянной духом костюмов XVII и XVIII веков, которые он готовил для фильма «Казанова». В ней были мушкетерские шляпы, гольфы, блузы из шифона, рубашки с кружевными жабо, широкие плащи и сапоги выше колена для верховой езды.

Стилистическая определенность на отдельных этапах рассеивается и заменяется столкновением разнообразных стилей. Согласно концепции «индивидуального стиля» каждый надевает то, что у него под рукой: новый пиджак с поношенной юбкой, зимний шарф с летним свитером, брюки, засунутые в сапоги. Почему, например, не может стать источником вдохновения варьете, уличное зрелище, шоу-концерт? Нельзя не оценить вкуса, изобретательности и смелости модельеров маскарада, которые предлагают людям всецело включиться в игру и забыть, что они в масках. В противном случае объектом насмешки становится сам человек, который не понимает, что это всего лишь шутка... На пороге 80-х мистифицируются традиционные каноны красоты или, по крайней мере, эталоны элегантности – такие, как мы их знали ранее.