Предисловие

Нет такого русского поэта, в творчестве которого не затрагивались бы темы, связанные с жизнью и спасительным подвигом Господа нашего Иисуса Христа. Практически все наши отечественные поэты всех времен (вплоть до современных), непосредственно или косвенно, но откликались в своем творчестве на Благую весть христианства.

Внутри каждого раздела стихи упорядочены по времени их создания.

Р О Ж Д Е С Т В О  Х Р И С Т О В О

Афанасий Фет

***
Ночь тиха. По тверди зыбкой
Звезды южные дрожат.
Очи Матери с улыбкой
В ясли тихие глядят.
Ни ушей, ни взоров лишних, -
Вот пропели петухи -
И за ангелами в вышних
Славят Бога пастухи.
Ясли тихо светят взору,
Озарен Марии лик.
Звездный хор к иному хору
Слухом трепетным приник, -
И над Ним горит высоко
Та звезда далеких стран:
С ней несут цари Востока
Злато, смирну и ливан.
1842

Лев Мей

***
То были времена чудес,
Сбывалися слова пророка:
Сходили ангелы с небес,
Звезда катилась от Востока,
Мир искупленья ожидал -
И в бедных яслях Вифлеема,
Под песнь хвалебную Эдема,
Младенец дивный воссиял,
И загремел по Палестине
Глас вопиющего в пустыне...
1855

Александр Блок

***
Был вечер поздний и багровый,
Звезда-предвестница взошла.
Над бездной плакал голос новый -
Младенца Дева родила.
На голос тонкий и протяжный,
Как долгий визг веретена,
Пошли в смятеньи старец важный,
И царь, и отрок, и жена.
И было знаменье и чудо:
В невозмутимой тишине
Среди толпы возник Иуда
В холодной маске, на коне.
Владыки, полные заботы,
Послали весть во все концы,
И на губах Искариота
Улыбку видели гонцы.
1902

Е. Львова

РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
Благословен тот день и час,
Когда Господь наш воплотился,
Когда на землю Он явился,
Чтоб возвести на Небо нас.
Благословен тот день, когда
Отверзлись вновь врата Эдема;
Над тихой весью Вифлеема
Взошла чудесная звезда!
Когда над храминой убогой
В полночной звездной полумгле
Воспели «Слава в вышних Богу!» -
Провозвестили мир земле
И людям всем благоволенье!
Благословен тот день и час,
Когда в Христовом Воплощенье
Звезда спасения зажглась!..
Христианин, с Бесплотных Ликом
Мы в славословии великом
Сольем и наши голоса!
Та песнь проникнет в небеса.
Здесь воспеваемая долу
Песнь тихой радости души
Предстанет Божию Престолу!
Но ощущаешь ли, скажи,
Ты эту радость о спасеньи?
Вступил ли с Господом в общенье?
Скажи, возлюбленный мой брат,
Ты ныне так же счастлив, рад,
Как рад бывает заключенный
Своей свободе возвращенной?
Ты так же ль счастлив, как больной,
Томимый страхом и тоской,
Бывает счастлив в то мгновенье,
Когда получит исцеленье?
Мы были в ранах от грехов -
Уврачевал их наш Спаситель!
Мы в рабстве были - от оков
Освободил нас Искупитель!
Под тучей гнева были мы,
Под тяготением проклятья -
Христос рассеял ужас тьмы
Нам воссиявшей благодатью.
Приблизь же к сердцу своему
Ты эти истины святые,
И, может быть, еще впервые
Воскликнешь к Богу своему
Ты в чувстве радости спасенья!
Воздашь Ему благодаренье,
Благословишь тот день и час,
Когда родился Он для нас.
Сер. 19 века.

Владислав Ходасевич

ВЕЧЕР
(Отрывок)
Меркнут гор прибрежные отроги,
Пахнет пылью, морем и вином.
Запоздалый ослик на дороге
Торопливо плещет бубенцом...
Не в такой ли час, когда ночные
Небеса синели надо всем,
На таком же ослике Мария
Покидала тесный Вифлеем?
Топотали частые копыта,
Отставал Иосиф, весь в пыли...
Что еврейке бедной до Египта,
До чужих овец, чужой земли?
Плачет Мать. Дитя под черной тальмой*
Сонными губами ищет грудь,
А вдали, вдали Звезда над пальмой
Беглецам указывает путь.
1913

Иван Бунин

БЕГСТВО В ЕГИПЕТ
По лесам бежала Божья Мать,
Куньей шубкой запахнув Младенца.
Стлалось в небе Божье полотенце,
Чтобы Ей не сбиться, не плутать.
Холодна, морозна ночь была,
Дива дивьи в эту ночь творились:
Волчьи очи зеленью дымились,
По кустам сверкали без числа.
Две седых медведицы в яру,
На дыбах боролись в ярой злобе,
Грызлись, бились и мотались обе,
Тяжело топтались на снегу.
А в дремучих зарослях, впотьмах,
Жались, табунились и дрожали,
Белым паром из ветвей дышали
Звери с бородами и в рогах.
И огнем вставал за лесом меч,
Ангела, летевшего к Сиону,
К золотому Иродову трону,
Чтоб главу на Ироде отсечь.
1915

В ПЕЩЕРЕ
Над Вифлеемом ночь застыла.
Я блудную овцу искал.
В пещеру заглянул - и было
виденье между черных скал.
Иосиф, плотник бородатый,
сжимал, как смуглые тиски,
ладони, знавшие когда-то
плоть необструганной доски.
Мария слабая на Чадо
улыбку устремляла вниз,
вся умиленье, вся прохлада
линялых синеватых риз.
А Он, Младенец светлоокий
в венце из золотистых стрел,
не видя Матери, в потоки
Своих небес уже смотрел.
И рядом, в темноте счастливой,
по белизне и бубенцу
я вдруг узнал, пастух ревнивый,
свою пропавшую овцу.
1924

Георгий Иванов

***
Наконец-то повеяла мне золотая свобода,
Воздух, полный осеннего солнца, и ветра, и меда.
Шелестят вековые деревья пустынного сада,
И звенят колокольчики мимо идущего стада,
И молочный туман проползает по низкой долине...
Этот вечер однажды уже пламенел в Палестине.
Так же небо синело и травы дымились сырые
В час, когда пробиралась с Младенцем в Египет Мария.
Смуглый детский румянец, и ослик, и кисть винограда...
Колокольчики мимо идущего звякали стада.
И на солнце, что гасло, павлиньи уборы отбросив,
Любовался, глаза прикрывая ладонью, Иосиф.
1920

Константин Липскеров

ИЗ ЦИКЛА «ТРИ СОНЕТА»
2
ВОЛХВЫ
Неистовствует царь. В неправедных шатрах
Пирует воинство, грозящее всемирно.
И поняли волхвы: родился Тот, Кто мирно
Народы поведет, отринувшие страх.
Несут они ларцы, в чьих золотых нутрах
Сирийская смола, египетская смирна.
Покровы путников горят златопорфирно
И перстни мудрости на поднятых перстах.
Вот их привел пастух к неведомому хлеву,
Парчой спугнув овец, они узрели Деву,
Младенца под снопом навеса негустым.
Он спит. Но луч сверкнул, дары царапнув резко, -
И жмурится Дитя от радостного блеска,
И ручки тянутся к забавам золотым.
1922

Архиепископ Иоанн (Шаховской)

«СЛАВА В ВЫШНИХ БОГУ»
Мы слышим детский лепет, словно пенье
Тех ангелов, что вдруг, для всей земли,
Сквозь эту ночь и звездное горенье
К пустынным пастухам пришли.
Мы замечаем братское согласье
И ясность кроткую людей простых,
Открытых Небу, ангелам и счастью,
Что родилось в святую ночь для них.
Мы постигаем веру и терпенье
Волхвов, искавших вечной глубины,
И - снова слышим в этом мире пенье,
Которым Небеса полны.
О, Господи, Великий, Безначальный,
Творец всех звезд, былинок и людей,
Ты утешаешь этот мир печальный
Безмерной близостью Своей!
Ты видишь скорбь земли: все наше неуменье
Тебя искать, любить, принять, найти;
И оставляешь Ты средь мира это пенье,
Как исполненье всякого пути.
Горит Твоя звезда - святая человечность,
И мир идет к своей любви большой;
И если кто ее увидел, значит вечность
Остановилась над его душой.
1960-е

Дмитрий Щедровицкий

ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ
Вступает ночь в свои права,
В пещеру входят три волхва
Гаспар и Мельхиор...
А детство чудно далеко,
И столько выцвело веков,
Что ты забыл с тех пор,
Как звали третьего... Гаспар
Внес ладан. А Младенец спал,
Вдыхая аромат,
И столько времени прошло,
Что помнить стало тяжело
И петь, и понимать,
О чем твердил небесный хор.
Смотрел из ночи Мельхиор,
Как золотился свет,
Как подымался сладкий дым, -
В нем вился холод наших зим,
Сияли лица лет...
1980-е

Людмила Колодяжная

ВОЛХВЫ
Галки взлетают все выше,
Чтобы на кронах уснуть...
Верно, волхвы уже вышли
В свой осторожный путь.
Снежной дороги каша,
Самая глушь зимы,
И не увидишь даже
Луч среди этой тьмы.
В худшее года время,
В холод волхвы пошли,
Царских подарков бремя
Над головой несли.
Мглою, по снежной пыли,
Прочь от Ирода, прочь,
К цели идти решили,
Без остановки, всю ночь,
Сквозь безлистные кущи,
Чтоб не застыть, не заснуть...
Пел чей-то голос в уши,
Что безрассуден путь -
Есть ли Господь на свете,
Иль человек один?..
Маги пришли на рассвете
В теплую мглу долин,
Где из-под мокрого снега
Остро пахла трава,
Луч у корчмы, как веха,
Гибкие дерева
Над Его колыбелью...
Поняли путники - здесь;
Ангела голос свирелью
Им подтвердил: Бог - есть!
____
Давно это, помнится, было,
Но если б послал кто-нибудь,
По грязи, по снежной пыли
Волхвы б устремились в путь,
По тающей острой кромке,
В морозную глушь зимы,
Надеясь увидеть ломкий,
Единственный Луч средь тьмы.
1997

БЕГСТВО В ЕГИПЕТ
Помнишь? Ангел в тумане белел,
Нас в небесах приютивший...
Надо исполнить, что он велел,
Ангел, во сне приходивший,
Тот, говоривший: «Встань и возьми
Все, что дорого сердцу,
Видишь, ночные взметнулись огни -
Ирод ищет Младенца.
Видишь, как преданно ждет у двери
Ослик покорный и смирный,
Матерь и Сына возьми, и дары -
Золото, ладан и смирну.
В землях Египетских сохрани
Сладость воспоминанья,
Там, где пустыня, где темен Нил,
На берегах изгнанья.
Здесь, в Вифлееме, вопли и плач,
Дьявол раскинул сети,
Здесь младенцев губит палач,
Плачет Рахиль о детях.
Ты пережди, пережди беду,
Сердца смиряя жажду...
Ирод умрет. Я к тебе приду,
В сон твой, с вестью, однажды,
И скажу: отдохни от бед,
Мира забудь пороки,
В светлый тихий иди Назарет,
Как предрекли пророки».
1997

Из русской народной духовной поэзии
Г О Л У Б И Н А Я  К Н И Г А

РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
Во славном было городе Вифлееме,
Во той стране было иудейской
На востоке звезда возсияла -
Народился Спаситель, Царь Небесный.
Бог во убожестве приложился,
Во убогих яслях возложился,
Никто про Его, Света, не ведает.
Спроведали персидские цари,
Принесли Ему честные дары:
И смирну, и злато со ливаном.
Царие Царю поклонились:
«Прими наши честные дары:
И смирну, и злато со ливаном!»
Царие Царя стали вопрошати:
«Не ты ли есть Бог над богами,
Не ты ли есть Царь над царями?»
«Гой еси, вы, персидские цари!
Хощете Меня вы испытати,
Про Меня царю Ироду сказати,
На распятие жидам Меня предати,
Безвинную кровь проливати».
«Не дай же нам, Господи, подумать,
Не дай нам, Владыко, помыслить!
Мы хощем с Тобой вкупе жити,
Во едином Царстве Небесном!»
«Коли хощете со Мной вкупе жити,
Ко Ироду царю вы не ходите,
Иным путем обратитесь,
Ироду царю вы поругайтесь».
Царие Царю поклонились,
Поклонившись, они прослезились.
Прослезившись, и вовсе они просветились,
Во своя страны воротились,
Ироду царю поругались.
Безбожный царь про это проведал,
Безбожный царь Ирод возъярился,
Послал же он свое войско
Во ту страну иудейскую,
Во все пределы вифлеемские
Побить неповинные младенцы
От двою лет и нижае
За Спасителя Христа Бога.
XVII-XVIII вв.

ОБ ИРОДЕ
И О РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ
Дева Мати Пречистая
С небес взята, Пресветлая.
В темной ночи звезда просветила,
Дала всем верным помощи
От роду Адамова.
Родилися люди от Адама.
Девица, всем Царица,
Христа, Сына Божия породила
В иудейской земле, во вертеп-горе.
Пошли волсви Христа искать
По звезде волсви по честной;
Звезда идет и волсви идут.
Пришли волсви ко вертеп-горе,
Принесли Христу честны дары;
Наложил Господь на них златы венцы.
Пошли волсви, радуются,
Не путем во дома свои,
Ироду-царю про Христа не споведали.
Ирод-царь возмущается,
Умом-разумом колыбается,
Не хочет он Бога видети,
Славу Божию слышати,
Хочет Бога погубить.
Посылает Ирод-царь посланников
По всей земле святорусской:
«Подьте вы, посланники,
Побейте вы младенцев многосущиих
Двух годов и полутора».
Много они младенцев прибили -
Три тьмы и три тысячи.
Нигде Господи во младенцах не изыскался.
Проречет Господь ко младенцам:
«Подьте вы, младенцы, во Царствие,
Во Царствие во Небесное
За ту за смерть за напрасную
Ко святому Авраамию,
Ко Исаку, ко Иакову».
Поем славу Тебе великую,
Песнь поем: аллилуия.
XVII - XVIII вв.

С В Е Т   В И Ф Л Е Е М А

Владимир Бенедиктов

ЕЛКА
24 декабря 1857
(Отрывок)
Елка, дикую красу
Схоронив глубоко,
Глухо выросла в лесу,
От людей далеко.
Ствол под жесткою корой,
Зелень - всё иголки,
И смола слезой, слезой
Каплет с бедной елки.
Не растет под ней цветок,
Ягодка не спеет;
Только осенью грибок,
Мхом прикрыт, краснеет.
Близок праздник Рождества, -
Елку подрубили
И в одежду торжества
Пышно нарядили.
Вот на елке - свечек ряд.
Леденец крученый,
В гроздьях сочный виноград,
Пряник золоченый.
Вдруг плодами поросли
Сумрачные ветки,
Елку в комнату внесли -
Веселитесь, детки!
Для детей трудится мать,
Им игрушки прочит,
Деревцо для них убрать -
День и ночь хлопочет.
И она - мой соловей -
Втайне, втихомолку,
В радость пташечке своей
Украшает елку...
1857

Александр Блок

СОЧЕЛЬНИК В ЛЕСУ
Ризу накрест обвязав,
Свечку к палке привязав,
Реет ангел невелик,
Реет лесом, светлолик.
В снежно-белой тишине
От сосны порхнет к сосне,
Тронет свечкою сучок -
Треснет, вспыхнет огонек,
Округлится, задрожит,
Как по нитке, побежит
Там и сям, и тут, и здесь...
Зимний лес сияет весь!
Так легко, как снежный пух,
Рождества крылатый дух
Озаряет небеса,
Сводит праздник на леса,
Чтоб от неба и земли
Светы встретиться могли,
Чтоб меж небом и землей
Загорелся луч иной,
Чтоб от света малых свеч
Длинный луч, как острый меч,
Сердце светом пронизал,
Путь неложный указал.
1912

Зинаида Гиппиус

НАШЕ РОЖДЕСТВО
Вместо елочной, восковой свечи,
бродят белые прожекторов лучи,
сверкают сизые стальные мечи,
вместо елочной, восковой свечи.
Вместо ангельского обещания
пропеллера вражьего жужжанье,
подземное страданье ожиданья
вместо ангельского обещанья.
Но вихрям, огню и мечу
покориться навсегда не могу.
Я храню восковую свечу,
я снова ее зажгу,
и буду молиться снова:
родись, Предвечное Слово!
Затепли тишину земную.
Обними землю родную...
1914

Сергей Есенин

***
То не тучи бродят за овином
И не холод.
Замесила Божья Матерь Сыну
Колоб.
Всякой снадобью Она поила жито
В масле.
Испекла и положила тихо
В ясли.
Заигрался в радости Младенец,
Пал в дрему,
Уронил Он колоб золоченый
На солому.
Покатился колоб за ворота
Рожью.
Замутили слезы душу голубую
Божью.
Говорила Божья Матерь Сыну
Советы:
«Ты не плачь, мой лебеденочек,
Не сетуй.
На земле все люди человеки,
Чада.
Хоть одну им малую забаву
Надо.
Жутко им меж темных
Перелесиц,
Назвала я этот колоб -
Месяц».
1916

***
О Матерь Божья,
Спади звездой
На бездорожье,
В овраг глухой.
Пролей, как масло,
Власа луны
В мужичьи ясли
Моей страны.
Срок ночи долог.
В них спит Твой Сын.
Спусти, как полог,
Зарю на синь.
Окинь улыбкой
Мирскую весь
И солнце зыбкой
К кустам привесь.
И да взыграет
В ней, славя день,
Земного рая
Святой Младень.
1917-1918

Михаил Кузмин

РОЖДЕСТВО
Без мук Младенец был рожден,
А мы рождаемся в мученьях,
Но дрогнет вещий небосклон,
Узнав о новых песнопеньях.
Не сладкий глас, а ярый крик
Прорежет темную утробу:
Слепой зародыш не привык,
Что путь его подобен гробу.
И не восточная звезда
Взвилась кровавым метеором,
Но впечатлелась навсегда
Она преображенным взором.
Что дремлешь, ворожейный дух?
Мы потаённы, сиры, наги...
Надвинув на глаза треух,
Бредут невиданные маги.
1921

Владимир Набоков

РОЖДЕСТВО
Мой календарь полу-опалый
пунцовой цифрою зацвел;
на стекла пальмы и опалы
мороз колдующий навел.
Перистым вылился узором,
лучистой выгнулся дугой,
и мандаринами и бором
в гостиной пахнет голубой.
1921

Дмитрий Кленовский

***
Елочка с пятью свечами
Без игрушек и сластей
Робко льет скупое пламя
В нищей комнате моей.
Ах, не также ль у порога
В мой заветный Вифлеем
Сам стою я перед Богом
Неукрашенный ничем!
Только иглами сухими
Всех земных моих тревог,
Только свечками скупыми,
Что Он Сам во мне зажег.
И мою пуская душу
В путь намеченный едва,
Сам же скоро и потушит -
До другого Рождества!
1947

Борис Пастернак

СНЕГ ИДЕТ
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и все в смятеньи,
Все пускается в полет, -
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься - и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?
Снег идет, снег идет,
Снег идет, и все в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.
1956

Нина Карташева

РОЖДЕСТВО
Я бескорыстно и наивно
Люблю в рождественской ночи
Звезды осьмиконечной дивной
Ко мне летящие лучи.
Когда вся церковь замирает,
Раскрыты Царские Врата,
Стоит, земли не задевает
Крылатый ангел. И уста
Не движутся, но льются звуки,
Здесь небо снизошло к земле,
Благословляющие руки
Я ощущаю на челе.
И запах ладана и ели,
Свечей живые огоньки,
И страх, что невесомость в теле -
От прикоснувшейся руки.
Я с этим чудом в мир ступаю -
Надолго хватит! И на всех!
Сверкает в звездах Ночь Святая,
И блестки сыплются на снег.
1998

Людмила Колодяжная

***
Каждого ждет воздаянье по вере.
В мире темно и грязно, и сыро.
Слово рождается в яслях, в пещере.
Правит страною какой-нибудь Ирод.
И пробираются по примете
Маги-волхвы - по сердца дрожи,
К свету, который во тьме лишь светит,
И достают дары осторожно.
Самое худшее года время,
Снег и слякоть, и ветер в лица.
Ветхих заветов проходит бремя.
Ангелы крыльями бьют, как птицы.
- Время молитв, коротких и ясных,
Неутолимой водою жажды...
Слово в пещере рождается, в яслях -
Бог, сходящий на землю однажды.
Снег и слякоть, и в лица ветер,
От непогоды куда нам деться?
Мы, как волхвы, идем по примете -
По дрожи сердца, по плачу сердца.
1998

Татьяна Шорыгина

РОЖДЕСТВО
Помню я,
как в детстве первый раз
Слушала о Рождестве рассказ.
Я была взволнована до слез!
Ведь родился маленький Христос
Не в богатом именитом доме
И лежал не в пышной колыбели,
А в глухой пещере, на соломе.
Ангелы, над ним склонившись, пели,
И пришли в пещеру пастухи
Поклониться истинному Богу,
Мудрецы Востока, старики
По звезде нашли к нему дорогу,
В дар ребенку со своей земли
Золото и ладан принесли.
Было все чудесно и сурово!
И наполнило мне душу чувством новым
Мудрое евангельское слово.
1998

Б О Ж И Я   М А Т Е Р Ь

Михаил Лермонтов

МОЛИТВА
Я, Матерь Божия, ныне с молитвою
Пред Твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой Заступнице мира холодного.
Окружи счастием душу достойную,
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.
Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную -
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.
1837

Афанасий Фет

AVE MARIA
“Ave Maria!..” Лампада тиха.
В сердце готовы четыре стиха:
“Чистая Дева, Скорбящего Мать,
Душу проникла Твоя благодать.
Неба Царица, не в блеске лучей, -
В тихом предстань сновидении ей!”
“Ave Maria!..” Лампада тиха...
Я прошептал все четыре стиха.
1840-е

Алексей Плещеев

ПРИ ПОСЫЛКЕ
РАФАЭЛЕВОЙ МАДОННЫ
   Окружи счастьем счастья достойную;
   Дай ей сопутников, полных внимания,
   Молодость светлую, старость покойную
   Сердцу незлобному мир упования.
                                              М. Лермонтов.
В часы тяжелых дум, в часы разуверенья,
Когда находим жизнь мы скучной и пустой
И дух слабеет наш под бременем сомненья,
Нам нужен образец терпения святой.
А если те часы печали неизбежны
И суждено вам их в грядущем испытать,
Быть может, этот Лик, спокойный, безмятежный,
Вам возвратит тогда и мир и благодать!
Вы обретете вновь всю силу упованья,
И теплую мольбу произнесут уста,
Когда предстанет вам Рафаэля созданье,
Мадонна Чистая, обнявшая Христа!
Не гасла вера в Ней и сердце не роптало,
Но к небу мысль всегда была устремлена;
О, будьте же и вы - что б вас ни ожидало -
Исполнены любви и веры, как Она!
Да не смущает вас душевная тревога;
Да не утратите средь жизненного зла,
Как не утратила Святая Матерь Бога,
Вы сердца чистоты и ясности чела.
1853

Алексей К. Толстой

МАДОННА РАФАЭЛЯ
Склоняся к юному Христу,
Его Мария осенила,
Любовь небесная затмила
Ея земную красоту.
А Он, в прозрении глубоком,
Уже вступая с миром в бой,
Глядит вперед - и ясным оком
Голгофу видит пред Собой.
1860-е

Афанасий Фет

К СИКСТИНСКОЙ МАДОННЕ
Вот Сын Ее, - Он, тайна Иеговы,
Лелеем Девы чистыми руками.
У ног Ее - земля под облаками,
На воздухе - нетленные покровы.
И, преклонясь, с Варварою готовы
Молиться Ей мы на коленях сами,
Или, как Сикст, блаженными очами
Встречать Того, Кто рабства сверг оковы.
Как ангелов, младенцев окрыленных,
Узришь и нас, о, Дева, не смущенных:
Здесь угасает пред Тобой тревога.
Такой Тебе, Рафаэль, вестник Бога,
Тебе и нам явил Твой сон чудесный
Царицу жен - Царицею Небесной!
1864

Максимилиан Волошин

ХВАЛА БОГОМАТЕРИ
Тайна тайн непостижимая,
Глубь глубин необозримая,
Высота невосходимая,
Радость радости земной,
Торжество непобедимое.
Ангельски дориносимая
Над родимою землей
Купина Неопалимая.
Херувимов всех Честнейшая,
Без сравнения Славнейшая,
Огнезрачных Серафим,
Очистилище чистейшее.
Госпожа Всенепорочная
Без истленья Бога родшая,
Незакатная звезда.
Радуйся, о Благодатная,
Ты молитвы влага росная
Живоносная вода.
Ангелами охраняемый,
Цвет земли неувядаемый,
Персть сияньем растворенная,
Глина девством прокаленная -
Плоть рожденная сиять,
Тварь до Бога вознесенная,
Диском солнца облаченная
На серпе луны взнесенная,
Приснодевственная Мать.
Ты покров природы тварной,
Свет во мраке, пламень зарный
Путеводного столба!
В грозный час, когда над нами
Над забытыми гробами
Протрубит труба,
В час великий, в час возмездья,
В горький час, когда созвездья
С неба упадут,
И земля между мирами,
Извергаясь пламенами
Предстанет на Суд,
В час, когда вся плоть проснется,
Чрево смерти содрогнется
(Солнце мраком обернется)
И как книга развернется
Небо надвое,
И разверзнется пучина,
И раздастся голос Сына:
- “О, племя упрямое!
Я стучал - вы не открыли,
Жаждал - вы не напоили,
Я алкал - не накормили,
Я был наг - вы не одели...”
И тогда ответишь Ты:
- “Я одела, Я кормила,
Чресла Богу растворила,
Плотью нищий дух покрыла,
Солнце мира приютила,
В чреве темноты...”
В час последний в тьме кромешной
Над своей землею грешной
Ты расстелишь плат:
Надо всеми, кто ошую,
Кто во славе одесную,
Агнцу предстоят.
Чтоб не сгинул ни единый
Ком пронзенной духом глины,
Без изъятья, - навсегда,
И удержишь руку Сына
От последнего проклятья
Безвозвратного Суда
1919

С  Н А М И  Б О Г !

Михаил Ломоносов

УТРЕННЕЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ
О БОЖИЕМ ВЕЛИЧЕСТВЕ
Уже прекрасное светило
Простерло блеск свой по земли
И Божие дела открыло:
Мой дух, с веселием внемли;
Чудяся ясным толь лучам,
Представь, каков Зиждитель Сам!
Когда бы смертным толь высоко
Возможно было возлететь,
Чтоб к солнцу бренно наше око
Могло, приближившись, воззреть,
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
Сия ужасная громада
Как искра пред Тобой одна.
О коль пресветлая лампада
Тобою, Боже, возжжена
Для наших повседневных дел,
Что Ты творить нам повелел!
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес
И взору нашему открылись,
Исполненны Твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
Велик Зиждитель наш Господь!
Светило дневное блистает
Лишь только на поверхность тел;
Но взор Твой в бездну проницает,
Не зная никаких предел.
От светлости Твоих очей
Лиется радость твари всей.
Творец! покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи
И что угодно пред Тобою
Всегда творити научи,
И на Твою взирая тварь,
Хвалить Тебя, Бессмертный Царь.
1743

Гавриил Державин

БОГ
О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в Трех Лицах Божества!
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто всё собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: Бог.
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, -
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В Себе Самом Ты основал:
Себя Собою составляя,
Собою из Себя сияя,
Ты Свет, откуда свет истек.
Создавый всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в Себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры -
Перед Тобой - как нощь пред днем.
Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, - и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною:
А я перед Тобой - ничто.
Ничто! - Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! - Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь - конечно, есть и Ты!
Ты есть! - природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть - и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь - я раб - я червь - я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? - безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! - в бессмертие Твое.
Неизъяснимый, Непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать Твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.
1784

Константин Батюшков
БОГ
На вечном троне Ты средь облаков сидишь
И сильною рукой гром мещешь и разишь.
Но бури страшные и громы Ты смиряешь
И благость на земли реками изливаешь.
Начало и конец, средина всех вещей!
Во тьме Ты ясно зришь и в глубине морей.
Хочу постичь Тебя, хочу - не постигаю.
Хочу не знать Тебя, хочу - и обретаю.
Везде могущество Твое напечатленно.
Из сильных рук Твоих родилось всё нетленно.
Но всё здесь на земли приемлет вид другой:
И мавзолеи где гордилися собой,
И горы вечные где пламенем курились,
Там страшные моря волнами вдруг разлились;
Но прежде море где шумело в берегах,
Сияют класы там златые на полях,
И дым из хижины пастушечьей курится.
Велишь - и на земли должно всё измениться,
Велишь - как в ветер прах, исчезнет смертных род!
Всесильного чертог, небесный чистый свод,
Где солнце, образ Твой, в лазури нам сияет
И где луна в ночи свет тихий проливает,
Туда мой скромный взор с надеждою летит!
Безбожный лжемудрец в смущеньи на вас зрит.
Он в мрачной хижине Тебя лишь отвергает:
В долине, где журчит источник и сверкает,
В ночи, когда луна нам тихо льет свой луч,
И звезды ясные сияют из-за туч,
И Филомелы песнь по воздуху несется, -
Тогда и лжемудрец в ошибке признается.
Иль на горе когда ветр северный шумит,
Скрипит столетний дуб, ужасно гром гремит,
Паляща молния по воздуху сверкает,
Тут в страхе он к Тебе, Всевышний, прибегает,
Клянет Тебя, клянет и разум тщетный свой,
И в страхе скажет он: «Смиряюсь пред Тобой!
Тебя - тварь бренная - еще не понимаю,
Но что Ты Милостив, Велик, теперь то знаю!»
1804

Кондратий Рылеев

КНЯЗЮ Е. П. ОБОЛЕНСКОМУ
О, милый друг, как внятен голос твой,
Как утешителен и сердцу сладок:
Он возвратил душе моей покой
И мысли смутные привёл в порядок.
Ты прав: Христос - Спаситель наш один,
И мир, и истина, и благо наше.
Блажен, в ком дух над плотью властелин,
Кто твёрдо шествует к Христовой чаше.
Прямой мудрец: он жребий свой вознёс,
Он предпочёл небесное земному,
И как Петра ведёт его Христос
По треволнению мирскому.
Для цели мы высокой созданы:
Спасителю, сей Истине верховной,
Мы подчинять от всей души должны
И мир вещественный, и мир духовный,
Для смертного ужасен подвиг сей,
Но он к бессмертию стезя прямая,
И благовествуя, мой друг, речет о ней
Сама нам Истина святая:
«И плоть и кровь преграды вам поставит,
Вас будут гнать и предавать,
Осмеивать и дерзостно бесславить,
Торжественно вас будут убивать...
Но тщетный страх не должен вас тревожить -
И страшны ль те, кто властен жизнь отнять,
Но этим зла вам причинить не сможет!
Счастлив, кого Отец Мой изберет,
Кто истины здесь будет проповедник:
Тому венец, того блаженство ждёт,
Тот царствия небесного наследник».
Как радостно, о друг любезный мой,
Внимаю я столь сладкому глаголу,
И как орел на небо рвусь душой,
Но плотью увлекаюсь долу.
Душою чист и сердцем прав,
Перед кончиною подвижник постоянный,
Как Моисей с горы Навав,
Увидит край обетованный.
1826

Александр Пушкин

***
Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
1836

Михаил Лермонтов

***
Когда волнуется желтеющая нива,
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется в саду малиновая слива
Под тенью сладостной зеленого листка;
Когда росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливо кивает головой;
Когда студеный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он, -
Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, -
И счастье я могу постигнуть на земле, -
И в небесах я вижу Бога.
1837

Алексей Жемчужников

ПРИТЧА О СЕЯТЕЛЕ И СЕМЕНАХ
Шел сеятель с зернами в поле и сеял;
И ветер повсюду те зерна развеял.
Одни по дороге упали; порой
Их топчет прохожий небрежной ногой,
На них нападает голодная стая.
Другие на камень бесплодный легли
И вскоре без влаги и корня взошли, -
И в пламенный полдень дневное светило
Былинку палящим лучом иссушило.
Средь терния пало иное зерно,
И в тернии диком заглохло оно...
Напрасно шел дождь и с прохладной зарею
Поля освежались небесной росою;
Одни за другими проходят года -
От зерен тех нет и не будет плода.
Но в добрую землю упавшее семя,
Как жатвы настанет урочное время,
Готовя стократно умноженный плод,
Высоко, и быстро, и сильно растет,
И блещет красою, и жизнию дышит...
Имеющий уши, чтоб слышать, - да слышит!
1851

Иван Никитин

МОЛЕНИЕ О ЧАШЕ
     И прешед мало, паде на лицы Своем,
     моляся и глаголя: Отче Мой,
     аще возможно есть,
     да мимоидет от Мене чаша сия:
     обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты.
                                    Мф. 26, 39-47
День ясный тихо догорает;
Чист неба купол голубой;
Весь запад в золоте сияет
Над Иудейскою землей.
Спокойно высясь над полями,
Закатом солнца освещен,
Стоит высокий Елеон
С благоуханными садами.
И, полный блеска, перед ним,
Народа шумом оживленный,
Лежит святой Ерусалим,
Стеною твердой окруженный.
Вдали Гевал и Гаризим,
К востоку воды Иордана
С роскошной зеленью долин
Рисуются в волнах тумана,
За слово истины высокой
Голгофский крест предвидел Он,
И, чувством скорби возмущен,
Отцу молился одиноко:
“Ты знаешь, Отче, скорбь Мою
И видишь, как Твой Сын страдает, -
О, подкрепи Меня, молю,
Моя душа изнемогает!
День казни близок: он придет, -
На жертву отданный народу
Твой Сын безропотно умрет,
Умрет за общую свободу...
Проклятьем черни поражен,
Измученный и обнаженный,
Перед толпой поникнет Он
Своей главой окровавленной.
И те, которым со креста
Пошлет Он дар благословенья,
С улыбкой гордого презренья
Поднимут руки на Христа...
О, да минует чаша эта,
Мой Отче, Сына Твоего!
Мне горько видеть злобу света
За искупление его!
Но не Моя да будет воля,
Да будет так, как хочешь Ты!
Тобой назначенная доля
Есть дело вечной правоты.
И если Твоему народу
Позор Мой благо принесет, -
Пускай за общую свободу
Сын Человеческий умрет!”
И моря Мертвого краса
Сквозь сон глядит на небеса.
А там, на западе, далеко,
Лазурных Средиземных волн
Разлив могучий огражден
Песчаным берегом широко...
Темнеет... Всюду тишина...
Вот ночи вспыхнули светила, -
И ярко полная луна
Сад Гефсиманский озарила.
В траве, под ветвями олив,
Сыны Божественного Слова,
Ерусалима шум забыв,
Спят три Апостола Христовы.
Их сон спокоен и глубок;
Но тяжело спал мир суровый:
Веков наследственный порок
Его замкнул в свои оковы,
Проклятье праотца на нем
Пятном бесславия лежало
И с каждым веком новым злом
Его, как язва, поражало...
Но час свободы наступал -
И, чуждый общему позору,
Посланник Бога, в эту пору,
Судьбу всемирную решал.
Молитву кончив, скорби полный,
К ученикам Он подошел
И, увидав их сон спокойный,
Сказал им: «Встаньте, час пришел!
Оставьте сон свой и молитесь,
Чтоб в искушенье вам не впасть,
Тогда вы в вере укрепитесь
И с верой встретите напасть».
Сказал - и тихо удалился
Туда, где прежде плакал Он,
И, той же скорбью возмущен,
На землю пал Он и молился:
«Ты, Отче, в мир Меня послал,
Но Сына мир Твой не приемлет;
Ему любовь Я возвещал, -
Моим глаголам он не внемлет;
Я был врачом его больным,
Я за врагов Моих молился -
И надо Мной Ерусалим,
Как над обманщиком глумился!
Народу мир Я завещал -
Народ судом Мне угрожает,
Я в мире мертвых воскрешал, -
И мир Мне крест приготовляет!..
О, если можно, от Меня
Да мимо идет чаша эта!
Ты Бог любви, начало света,
И все возможно для Тебя!
Но если кровь нужна святая,
Чтоб землю с Небом примирить, -
Твой вечный суд благословляя,
На крест готов Я восходить!»
И взор в тоске невыразимой
С небес на землю Он низвел,
И снова, скорбию томимый,
К ученикам Он подошел.
Но их смежавшиеся очи
Невольный сон отягощал;
Великой тайны этой ночи
Их бедный ум не постигал.
И стал Он молча, полный муки,
Чело высокое склонил
И на груди святые руки
В изнеможении сложил.
Что думал Он в минуты эти,
Как человек и Божий Сын,
Подъявший грех тысячелетий, -
То знал Отец Его один.
Но ни одна душа людская
Не испытала никогда
Той боли тягостной, какая
В Его груди была тогда,
И люди, верно б, не поняли,
Весь грешный мир наш не постиг
Тех слез, которые сияли
В очах Спасителя в тот миг.
И вот опять Он удалился
Под сень смоковниц и олив,
И там, колени преклонив,
Опять Он плакал и молился:
«О Боже Мой! Мне тяжело!
Мой ум, колебляся, темнеет:
Все человеческое зло
На Мне едином тяготеет.
Позор людской, - позор веков, -
Все на Себя Я принимаю,
Но Сам под тяжестью оков,
Как человек изнемогаю...
О, не оставь Меня в борьбе
С Моею плотию земною, -
И все угодное Тебе
Тогда да будет надо Мною!
Молюсь: да снидет на Меня
Святая сила укрепленья!
Да совершу с любовью Я
Великий Подвиг примиренья!»
И руки к небу Он подъял,
И весь в молитву превратился;
Огонь лицо Его сжигал,
Кровавый пот по Нем струился.
И вдруг с безоблачных небес,
Лучами света окруженный,
Явился в сад уединенный
Глашатай Божиих чудес.
Был чуден взор его прекрасный
И безмятежно и светло
Одушевленное чело,
И лик сиял, как полдень ясный;
И близ Спасителя он стал
И речью свыше вдохновенной
Освободителя вселенной
На славный подвиг укреплял;
И сам, подобно легкой тени,
Но полный благодатных сил,
Свои воздушные колени
С молитвой пламенной склонил...
Вокруг молчало всё глубоко;
Была на небе тишина, -
Лишь в царстве мрака одиноко
Страдал бесплодно сатана.
Он знал, что в мире колебался
Его владычества кумир
И что бесславно падший мир
К свободе новой приближался.
Виновник зла, он понимал,
Кто был Мессия воплощенный,
О чем Отца Он умолял,
И, страшной мукой подавленный,
Дух гордый молча изнывал,
Бессильной злобой сокрушенный...
Спокойно в выси голубой
Светил блистали мириады,
И полон сладостной прохлады
Был чистый воздух. Над землей,
Поднявшись тихо, небожитель
Летел к надзвездным высотам, -
Меж тем всемирный Искупитель
Опять пришел к ученикам.
И в это чудное мгновенье
Как был Он истинно велик,
Каким огнем одушевленья
Горел Его прекрасный лик!
Как ярко отражали очи
Всю волю твердую Его,
Как радостно светила ночи
С высот глядели на Него!
Ученики, как прежде, спали,
И вновь Спаситель им сказал:
«Вставайте, близок день печали
И час предательства настал...»
И звук мечей остроконечных
Сад Гефсиманский пробудил,
И отблеск факелов зловещих
Лицо Иуды осветил.
1854

Алексей Толстой

ГРЕШНИЦА
(Отрывок)
IV.
<...>
И слышит грешница в смущеньи:
«Она ошиблась, в заблужденье
Ее привел пришельца лик:
То не Учитель перед нею,
То Иоанн из Галилеи,
Его любимый ученик!»
V.
Небрежно немощным обидам
Внимал он девы молодой;
И вслед за ним, с спокойным видом
Подходит к храмине Другой.
В Его смиренном выраженьи
Восторга нет, ни вдохновенья,
Но мысль глубокая легла
На очерк дивного чела.
То не пророка взгляд орлиный,
Не прелесть ангельской красы -
Делятся на две половины
Его волнистые власы;
Поверх хитона упадая,
Одела риза шерстяная
Простою тканью стройный рост,
В движеньях скромен Он и прост;
Ложась вкруг уст Его прекрасных,
Слегка раздвоена брада -
Таких очей благих и ясных
Никто не видел никогда.
И пронеслося над народом
Как дуновенье тишины,
И чудно благостным приходом
Сердца гостей потрясены.
Замолкнул говор. В ожиданьи
Сидит недвижное собранье,
Тревожно дух переводя -
И Он, в молчании глубоком,
Обвел сидящих тихим оком,
И в дом веселья не входя,
На дерзкой деве самохвальной
Остановил Свой взор печальный.
VI.
И был тот взор как луч денницы,
И все открылося Ему,
И в сердце сумрачном блудницы
Он разогнал ночную тьму;
И все, что было там таимо,
В грехе что было свершено,
В ея глазах неумолимо
До глубины озарено.
Внезапна стала ей понятна
Неправда жизни святотатной,
Вся ложь ее порочных дел -
И ужас ею овладел.
Уже на грани сокрушенья,
Она постигла в изумленьи,
Как много благ, как много сил
Господь ей щедро подарил,
И как она восход свой ясный
Грехом мрачила ежечасно.
И в первый раз гнушаясь зла,
Она в Том взоре благодатном
И кару дням своим развратным
И милосердие прочла;
И чуя новое начало,
Еще страшась земных препон,
Она, колебляся, стояла...
И вдруг в тиши раздался звон
Из рук упавшего фиала,
Стесненной груди слышен стон,
Бледнеет грешница младая,
Дрожат открытые уста -
И пала ниц она, рыдая,
Перед святынею Христа.
1858

ИОАНН ДАМАСКИН
(Отрывок)
Благословляю вас, леса,
Долины, нивы, горы, воды,
Благословляю я свободу
И голубые небеса!
И посох мой благословляю,
И эту бедную суму,
И степь от краю и до краю,
И солнца свет, и ночи тьму,
И одинокую тропинку,
По коей, нищий, я иду,
И в поле каждую былинку,
И в небе каждую звезду!
О если б мог всю жизнь смешать я,
Всю душу вместе с вами слить;
О если б мог в свои объятья
Я вас, враги, друзья и братья,
И всю природу заключить!
Как горней бури приближенье,
Как натиск пенящихся вод,
Теперь в груди моей растет
Святая сила вдохновенья.
Уж на устах дрожит хвала
Всему, что благо и достойно -
Какия-ж мне воспеть дела,
Какия битвы или войны?
Где я для дара моего
Найду высокую задачу,
Чье передам я торжество
Иль чье падение оплачу?
Блажен, кто рядом славных дел
Свой век украсил быстротечный,
Блажен, кто жизнию умел
Хоть раз коснуться правды вечной;
Блажен, кто истину искал,
И тот, кто, побежденный, пал
В толпе ничтожной и холодной,
Как жертва мысли благородной!
Но не для них моя хвала,
Не им восторга излиянья -
Мечта для песен избрала
Не их высокие деянья,
И не в венце сияет Он,
К Кому душа моя стремится;
Не блеском славы окружен,
Не на звенящей колеснице,
Стоит Он, гордый Сын побед;
Не в торжестве величья - нет -
Я зрю Его передо мною
С толпою бедных рыбаков,
Он тихо, мирною стезею,
Идет меж зреющих хлебов;
Благих речей Своих отраду
В сердца простые Он лиёт,
Он правды алчущее стадо
К ея источнику ведет.
Зачем не в то рожден я время,
Когда меж нами, во плоти,
Неся мучительное бремя,
Он шел на жизненном пути!
Зачем я не могу нести,
О мой Господь, Твои оковы,
Твоим страданием страдать,
И крест на плечи Твой приять
И на главу венец терновый!
О если б мог я лобызать
Лишь край святой Твоей одежды,
Лишь пыльный след Твоих шагов!
О мой Господь, моя надежда,
Моя и сила и покров!
Тебе хочу я все мышленья,
Тебе всех песней благодать,
И думы дня, и ночи бденья,
И сердца каждое биенье,
И душу всю мою отдать!
Не отверзайтесь для другого
Отныне, вещие уста!
Греми лишь именем Христа,
Мое восторженное слово!
1859

И ДА И НЕТ
(Отрывок)
5
От бедного листка испуганной осины
До сказочных планет, где день длинней, чем век,
Всё - тонкие штрихи законченной картины,
Всё - тайные пути неуловимых рек.
Все помыслы ума - широкие дороги,
Все вспышки страстные - подъемные мосты,
И как бы ни были мы бедны и убоги,
Мы все-таки дойдем до нужной высоты.

То будет лучший миг безбрежных откровений,
Когда, как лунный диск, прорвавшись сквозь туман,
На нас из хаоса бесчисленных явлений
Вдруг глянет снившийся, но скрытый Океан.
И, цель пути поняв, счастливые навеки,
Мы все благословим раздавшуюся тьму
И, словно радостно-расширенные реки,
Своими устьями, любя, прильнем к Нему.
1899

Зинаида Гиппиус

ХРИСТУ
Мы не жили - и умираем
Среди тьмы.
Ты вернешься... Но как узнаем
Тебя мы?
Все дрожим и себя стыдимся,
Тяжел мрак.
Мы молчаний Твоих боимся...
О, дай знак!
Если нет на земле надежды -
То все прах.
Дай коснуться Твоей одежды,
Забыть страх.
Ты во дни, когда был меж нами,
Сказал Сам:
«Не оставлю вас сиротами,
Приду к вам».
Нет Тебя. Душа не готова,
Не бил час.
Но мы верим, - Ты будешь снова
Среди нас.
1901

Иван Бунин

***
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной...
Срок настанет - Господь сына блудного спросит:
“Был ли счастлив ты в жизни земной?”
И забуду я все - вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав -
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным коленам припав.
1918

Владимир Набоков

ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ
Час задумчивый строгого ужина,
предсказанья измен и разлуки.
Озаряет ночная жемчужина
олеандровые лепестки.
Наклонился апостол к апостолу.
У Христа - серебристые руки.
Ясно молятся свечи, и по столу
ночные ползут мотыльки.
1918

Максимилиан Волошин

ТВАРЬ
(Отрывок)
А медведь вот Серафиму служит...
Радуйся! Чего нам унывать,
Коли нам лесные звери служат?
Не для зверя, а для человека
Бог сходил на землю. Зверь же раньше
Человека в Нем Христа узнал.
Бык с ослом у яслей Вифлеемских
До волхвов Младенцу поклонились.
Не рабом, а братом человеку
Создан зверь. Он приклонился долу,
Дабы людям дать подняться к Богу.
Зверь живет в сознанье омраченном,
Дабы человек мог видеть ясно.
Зверь на нас взирает с упованьем,
Как на Божиих сынов. И звери
Веруют и жаждут воскресенья...
Покорилась тварь не добровольно,
Но по воле покорившего, в надежде
Обрести через него свободу.
Тварь стенает, мучится и ищет
У сынов Господних откровенья,
Со смиреньем кротким принимая
Весь устав жестокий человека.
Человек над тварями поставлен
И за них ответит перед Богом:
Велика вина его пред зверем,
Пред домашней тварью особливо.
1929

Анна Ахматова

***
В каждом древе распятый Господь,
В каждом колосе тело Христово.
И молитвы пречистое слово
Исцеляет болящую плоть.
Кого когда-то называли люди
Царем в насмешку, Богом в самом деле,
Кто был убит - и Чье орудье пытки
Согрето теплотой моей груди...
Вкусили смерть свидетели Христовы,
И сплетницы-старухи, и солдаты,
И прокуратор Рима - все прошли.
Там, где когда-то возвышалась арка,
Где море билось, где чернел утес, -
Их выпили в вине, вдохнули с пылью жаркой
И с запахом бессмертных роз.
Ржавеет золото и истлевает сталь,
Крошится мрамор - к смерти все готово.
Всего прочнее на земле печаль
И долговечней - царственное слово.
1945

Борис Пастернак

ГЕФСИМАНСКИЙ САД
Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен.
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.
Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный Путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.
В конце был чей-то сад, надел земельный.
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: «Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной».
Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.
Ночная даль теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.
Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья.
И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала
В поту кровавом Он молил Отца.
Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дремой,
Валялись в придорожном ковыле.
Он разбудил их: «Вас Господь сподобил
Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт.
Час Сына Человеческого пробил.
Он в руки грешников Себя предаст».
И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи и впереди - Иуда
С предательским лобзаньем на устах.
Петр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек.
Но слышит: «Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек.
Неужто тьмы крылатых легионов
Отец не снарядил бы Мне сюда?
И волоска тогда на Мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа.
Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.
Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко Мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты».
1949

На главную Библиотечка